– А это возможно?

– Ну… теоретически да, на практике зависит от того, кто на них надавит. В ответ я сообщил ему, что знаю тебя как личность высоких нравственных достоинств – только за одно это ты мне обязан еще одним ужином, – но он явно не поверил. И я был вынужден сказать ему, что я уже и сам думал над тем, чтобы больше не связываться с тобой и что отныне и в дальнейшем буду пользоваться помощью исключительно гиперпорядочных специалистов. Мне жаль, но…

– Ты все сделал правильно, – прервал я его. – Но я с тобой говорил о мумии…

– А что мумия? Она позвонила, едва я положил трубку, и потребовала встречи со мной. Понимая деликатность ситуации, я вынужден был согласиться. Надо было узнать, не имеет ли она чего-нибудь против меня и не собирается ли подавать жалобу в суд. Высокородная синьора заявилась ко мне домой в полночь в сопровождении здоровенного мужика…

– Это ее муж. – Я услышал, как он икнул.

– Да ты что, кто бы мог подумать!.. В общем, синьора Гардони заверила, что хочет только понять, есть ли у меня сомнения в виновности Кальдерацци, и я ей рассказал кое-что из того, что узнал от тебя. Исключительно то, что, согласно закону, можно сообщить противоположной стороне и при этом не выглядеть умственно неполноценным, когда придет время использовать эти данные в судебных прениях. И чтобы у прокурора не было причины придраться ко мне, если она решила бы настучать на меня. Кстати, ты не узнал ничего новенького?

– Сначала закончи рассказывать.

– А ты не можешь подождать, пока я вернусь домой? Я торчу на тротуаре, а дома меня ждет Фло, мы собрались в кино.

Фло звали его девушку.

– Ничего, подождет, да и ты подергайся немного: заслужил – втянул меня в это дерьмо.

– Чья бы корова мычала, моралист хренов! Ладно, телеграфным стилем: мне удалось убедить старушку, что следователи сработали халтурно, а это так и есть, и что, если б она нам помогла, мы могли бы быстрее докопаться до истины. Тут она и спросила о тебе, и я расписал тебя в лучшем виде.

– И что интересного ты ей рассказал?

– Не бойся, только те факты из твоей биографии, которые того заслуживают. Я дал ей ясно понять, что сомнения, которые у тебя возникли по поводу случившегося, основаны на твоем отличном знании среды и общества, в которых вращалась Алиса, и что ты не из тех, кто наживается на чужих несчастьях. После чего она вцепилась в меня, чтобы я дал ей твой адрес. Чем все закончилось?

– Ты был чрезвычайно убедителен – она решила нанять меня.

– Да ты что?! – Он вновь рассмеялся. – Черт возьми, я мог бы сделать карьеру специалиста по пиару! Если тебе удастся заработать немного, не забудь о друзьях, которые тебе бескорыстно помогали.

– Не беспокойся, отщипну кусочек.

– Ну вот и отлично! – Он замолчал, и я слышал в трубке только гудки клаксонов. – Теперь твоя очередь. Есть что-нибудь новенькое?

– Сядь поудобнее в седле и слушай. – Последний раз мы с ним разговаривали три дня назад, и он еще не знал о моих встречах с Блондином и драке у «Леонкавалло». Я быстро рассказал ему о том, что случилось за это время.

– Похоже, дела обстоят хуже, чем можно было предвидеть. Ты уверен, что тебе ничего не грозит? – спросил он.

– Успокойся, – ответил я. – Все, жму лапу. Пока.

Я прервал связь, попробовал дозвониться до Валентины и опять наткнулся на автоответчик, совершенно безразличный к моему посланию. Несчастный брошенный паренек. Я черкнул пару строк Компаньону, предоставляя ему полную свободу действий, и позволил усталости свалить меня на кровать.

Отдохнувшие мозги и несколько хороших новостей в записке улучшили мое настроение настолько, что воскресный вечер показался намного радостнее. Пока я спал, Компаньон, помимо того что валял дурака со своими дружками-экстремалами, о чем свидетельствовал мой довольно помятый внешний вид, еще успел пригласить на ужин моих дражайших помощников: надеялся продолжать играться в частного детектива.

Я позвал на ужин мою обожаемую соседку Стефанию. Ужины одиноких мужчин, как правило, заканчиваются разговорами о бабах, а я об этом слышать не хотел, учитывая, что со мной приключилось. К тому же для меня мнение Стефании было важнее, чем брюзжание друзей.

Окончательно расцвел я, услышав в полдень новости от Даниэле Дзуккеро. Старый конспиратор предпочитал не пользоваться телефоном для обсуждения секретной информации. Отпыхтев на каждом из четырех этажей моего дома и убедившись, что мы в квартире одни, он жестом иллюзиониста извлек из кармана фотографию. Это был довольно четкий поляроидный снимок вечеринки в одном из баров «Леонкавалло»: с десяток персон вокруг стола, чокающихся пластиковыми стаканами. Я узнал несколько физиономий.

– Глянь-ка на этого. – Даниэле ткнул пальцем в типа, стоящего в профиль на втором плане. Чуть старше сорока, длинные светло-каштановые волосы и усики, как у д'Артаньяна. – Не исключено, что именно этот тебе и нужен. – Он еще некоторое время наслаждался моментом славы, прежде чем изложить факты.

В субботу вечером Даниэле зашел в один из баров и заприметил знакомую физиономию, довольно распухшую. Ее владелец сидел в отдельном зальчике и не видел Даниэле или сделал вид, что не видит.

Пошевелив мозгами, мой дружок припомнил, что этот тип – новый посетитель его социального центра. Правда, когда Даниэле видел его там в последний раз, днем раньше, красавчик мог похвалиться тонкими чертами лица. Даниэле попросил всех своих принести ему любую информацию об этом человеке и таким образом разузнал о нем кое-что, о чем и докладывал сейчас мне.

Выяснилось, что этот тип появился в центре неделю назад, представившись как Джорджио. Он якобы только что был уволен с работы и искал поддержки. С тех пор он стал первым, кто входил в центр, как только открывали двери, и выходил последним, когда их закрывали. Он проводил время, болтая с любым, кто соглашался выслушать его, или играя в шашки. Не создавал никаких проблем и не делал ничего необычного.

В субботу вечером он не появился. Не видели его даже на воскресном обеде в народной столовой центра. Даниэле заподозрил, что именно он мог быть наводчиком тех молодцов, которые попытались использовать меня в качестве боксерской груши. Конечно, это могло быть простым совпадением, но бар, в котором его застукал Даниэле, назывался «Чинечита», уже известный мне как рабочее место Блондина, и это заставляло отнестись к фактам серьезно.

Фотография была сделана несколькими днями раньше, во время празднования дня рождения. Скорее всего, Джорджио не заметил, что попал в кадр или не придал этому большого значения.

Я пребывал в прекрасном настроении ровно до восьми вечера, когда его мгновенно прихлопнула вторая за этот день новость, на этот раз плохая. Она пришла с телефонным звонком Алекса, в то время как я накрывал стол для ужина. Предательский удар.

– Скажи, фамилия медсестры, которую ты вчера ходил допрашивать, случаем не Бомби? – спросил меня мой невозмутимый приятель.