поверит. Случается, за день земля дрожит пять, шесть, а то и семь раз, и зачастую от такого трясения рушатся и обваливаются дома и стены даже самой наикрепчайшей постройки[182].

Об Армении

Видел я в Великой Армении нечто весьма примечательное, а именно высочайшую и преогромнейшую гору; говорят, вершина ее всегда в снегу и всегда в облаках, и изредка облаками гора бывает покрыта на три четверти высоты ее. А гора эта неприступна: никому не довелось еще дойти до вечных ее снегов[183].

И вот какое там есть диво великое: если дикого зверя преследуют охотники, то, добежав до этих снегов, он тотчас поворачивается и стремглав кидается вниз, хоть и знает, что там ждет его гибель. А гору ту даже за три дня на коне не объехать. Слышал я от мужа достойного и правдивого, что живут здесь громаднейшие змеи и так велики они, что целиком заглатывают зайца, и муж этот такое видел воочию; а когда пронзил он стрелой змея, пожравшего зайца, тот уполз невредимый.

На горе стоит дом, который, как говорят, воздвиг сам Ной, после того как покинул он свой ковче г. Говорят также, что где-то на горе есть виноградник, посаженный Ноем, тот самый, вином коего Ной упился. А ягоды на лозах, ноевых такие огромные, что просто глазам своим люди не верят. Узнал я обо всем этом от одного нашего архиепископа, католика, владыки великого и сильного. Он правит в здешних местах и во всем достоин доверия. Я же, хоть и побывал тут (поверьте мне уж на слово), но не летом, а зимою.

Эта Великая Армения много выстрадала, и в ней мученическую кончину приняли три апостола, а именно Варфоломей, Симон и Иуда.

Видел я темницу, где томились Симон и Иуда, и ключи, которые по мановению апостольского жезла выбились из живого камня.

По восемь, десять и семнадцать раз касался камня жезл, и нынче здесь как раз столько же ключей, а близ них выстроена большая и красивая церковь[184].

В этой Великой Армении замучена была одна славная дева; звали ее Скалой, и была она дочерью короля. Здесь же бросили в яму ко льву и дракону святого Григория, обратившего армян в католическую веру, и случилось это, когда правил Арменией король Тертат, во времена святого Сильвестра и императора Константина[185].

В этой же Армении зарезан был блаженный Иаков-мученик.

Живут в этой провинции главным образом армяне-схизматики; братья проповедники и минориты обратили в католичество добрых четыре тысячи этих схизматиков, а быть может, даже и больше, и это чистая правда. И воистину один великий архиепископ, владыка Захарий со всей паствой своей принял нашу веру[186].

Уповая на благостыню господню, надеемся мы, что все прочие [схизматики] будут вскоре обращены, коли за дело возьмутся достойные братья.

Много есть славных и великих армянских государей-христиан; наибольший же из всех [кто правит в этой стороне] — император Персии[187].

В Армении лежит горчайшее в свете мертвое море, и говорят, нет в нем никаких рыб — не могут они вынести великий смрад[188]. А в том море стоит остров, и на нем могилы многих императоров и королей, в древности правивших Персией, и сокрыты в этих могилах неисчислимые сокровища. Однако путь в те места заказан, а если кто сюда приходит по дозволению, то не отваживается искать сокровища.

Эта Армения в длину тянется от Себаста [Сиваса] до равнины Ороган [Мугань], а в ширину от гор Баркар до Тауриса [Тебриза]; от Баркара до Тауриса пути двадцать три дня, от Себаста до Орогана сорок дней.

Есть здесь одно озеро у подошвы высокой горы; десять тысяч мучеников нашли тут смерть и претерпели страсти, подобные господним, ибо распяли их на крестах, как самого Христа. Гора эта называется Арарат, и близ нее находится город Семур [Ван?]; некогда был он велик, но его разрушили татары 11.

Я прошел без малого всю эту страну[189].

Королевство Персия

Диво великое видел я в Персии, а именно есть там громаднейший город Таурис, в котором двести тысяч домов. В Таурисе никогда не выпадает роса небесная и летом нет дождей, как это бывает в других [странах], так что приходится людям, дабы прокормиться, орошать землю.

А в окрестностях Тауриса растет ива, на которой живут маленькие червячки; они из себя высачивают жидкость, подобную белому воску, и прилипают с ее помощью к листьям, а падая с дерева — к земле. Сок этот слаще меда и сот медовых. Здесь у нас есть церковь, и довольно красивая, и с добрую тысячу верующих, прежде они были схизматиками, а нынче все обращены в нашу веру; по крайней мере столько же новообращенных имеется в Уре, что в Халдее, а в Уре родился Авраам, и город этот богат и лежит в двух днях пути от Тауриса.

Точно так же, пятьсот или шестьсот [католиков] насчитывается в Солтании, и лежит она в восьми днях пути от Тауриса, и там у нас есть очень красивая церковь[190].

И есть в этой части Персии некие твари, а называются они онаграми, и они вроде маленьких ослов, а в беге резвее наших коней[191].

Эта Персия населена сарацинами и татарами, ими совращенными (tartaros sarracenatos), а также христианами-схизматиками разных сект — несторианами, якобитами, греками, грегорианцами, армянами, и в малом числе имеются иудеи.

В этой Персии есть в изобилии шелк и ляпис-лазурь[192]. А как изготовлять шелк, не знают. И у них много золота в реках, но не ведают они, как его добывать, да и недостойны знать это[193].

Протяжением же эта Персия в длину пять дней, а в ширину столько же[194]. Народ в этой империи живет грязно, ибо сидят здесь на земле и на земле же едят и разные яства и мясо кладут в блюда, и каждым пользуются по три, по четыре и по пять едоков. Едят не на скатертях, а на круглых кусках кожи или на больших деревянных или медных столах о трех ножках. Одной посудой пользуются сразу шесть, семь или восемь человек, пищу же берут перстами. После еды, а иной раз и во время трапезы облизывают пальцы языком и губами, которые служат вместо полотенца[195], а если остается на руках жир, то его обтирают о башмаки. И так поступают повсеместно татары западные и восточные, но не индийцы; те едят куда