Археологи продолжают находить в пещерах Центральной Америки свидетельства доисторических ритуальных захоронений. В 1994 году команда исследователей пещер из Гондураса и США обнаружила многочисленные костные останки в единичных и множественных захоронениях вместе с керамикой и нефритовыми украшениями в пещере Тагула, расположенной в долине Оланчо в северо-восточном Гондурасе. Некоторые кости и черепа, помещенные в пещеру около 3000 лет назад, были покрыты кальцитовой коркой. Эта минерализация была обусловлена тем же процессом, который приводит к образованию причудливых натеков в известняковых пещерах. Кости, ярко сверкавшие в лучах головных фонарей спелеологов, побудили их назвать свою находку «пещерой сияющих черепов».

В Центральной Америке «аппетит» земли к мертвым находил отражение в строительстве храмов и монументов, заимствовавших оральную символику зияющего входа в пещеру. Это можно наблюдать уже в начале I тысячелетия до н. э., когда Чалкацзинго приобрел статус высокогорного ритуального центра на будущей территории ольмеков. Считается, что барельеф огромного человеческого лица высотой около 6 футов, вырезанный на тонкой каменной пластине, изображает «земного монстра». Его разинутый рот фактически является отверстием, проделанным в камне. В других образцах резьбы по камню, описанных ранее в этой книге, мы видим профиль того же существа как очертания пещеры, в которой был похоронен «грозовой король» Чалкацзинго. Майя иногда использовали символику человеческого лица в фасадах своих храмов. Во время поздней классической эпохи (ок. 650–900 г. н. э.) двери храмов, таких, как «структура II» в Хочобе на востоке центральной части штата Кампече или «структура II» в Чиканне (что означает «дом змеиного рта» на языке юкатанских майя) в зоне Рио-Бек штата Кампече, фактически представляют собой клыкастые пасти, позволявшие жрецу или правителю символически входить в нижний мир для общения с духами.

Обитель смерти находится в теле Земли, а пещеры образуют достойные погребальные чертоги для умерших. В «Пещере сияющих черепов» в Гондурасе содержатся останки и похоронные принадлежности множества обрядов.

Храмы Малиналко, предназначенные для элитных военных организаций ацтеков, были высечены в камне на горных склонах высоко над ложем долины в конце XV века нашей эры. Вход в храм Орлов и Ягуаров представляет собой змеиную пасть, а раздвоенный язык змеи высовывается из дверей, словно развернутая ковровая дорожка. Берналь Диас дель Кастильо, который был вместе с Эрнаном Кортесом во время завоевания Мехико, описал вход в один из таких храмов:

Массивная рельефная дверь, ведущая в нижний мир, была вырезана на монументе IX, отдельно стоящем камне в Чалкацзинго. Каменная плита высотой шесть футов при ширине в пять футов изображала лицо «земного монстра», пожиравшего умерших. Живые шаманы, желавшие попасть в царство духов, тоже должны были пройти через челюсти этого монстра. Такой же рот, по-видимому, обрамляет пещеру, из которой «король грозы» вызывает бурю, подобно кайманам, которые ревут на небо и вызывают дождь.

Весь западный фасад структуры II в Чикание, поселении майя позднего классического периода (600–830 г. н. э.) в регионе Рио-Бек на юго-востоке Кампече (Мексика), представляет собой стилизованную морду чудовищной рептилии. В сущности, само название «Чиканиа» означает «Дом змеиного рта», а дверной проход является пастью чудовища. Нос находится прямо над входом, а глаза расположены по обе стороны от него. Клыки нависают над притолокой и обрамляют ее снизу в виде перевернутой буквы Т. По мнению Линды Шиле, такие здания являются образами монстра Уитца, «символа живой горы».

Если правители майя исполняли шаманские ритуалы в этих чертогах и отправлялись туда за пророческими видениями, им приходилось входить в пасть монстра, чтобы вступить в контакт с духами, обитавшими в горной пещере. Правитель олицетворял Мировое Древо, позволявшее сверхъестественным силам общаться с материальным миром, а каждый подобный храм был чем-то вроде вокзала, где правитель-шаман мог сесть на «духовный экспресс» и отправиться в нижний мир или на небеса.

В ацтекских ритуалах, как и в жертвенных обрядах других народов, жертвоприношение живых людей помогало умилостивить богов. Жертвы символизировали смерть, которая делает возможным грядущее возрождение жизни, обновление цикла сезонов и подтверждение мирового порядка.

Пещеры, открывавшие путь во владения «властелина Земли», считались порталами, ведущими в сверхъестественный нижний мир и царство мертвых. Поэтому пещера наделялась символической силой священного мирового центра, где возможен контакт между различными уровнями Вселенной. Некоторые специалисты убеждены, что майя видели такую космологическую картину мира в древоподобной известняковой колонне в пещере Балаканче. Согласно мифологии майя, священное дерево сейба растет в центре мира. Это трансцендентальная ось, воздвигнутая богом маиса, известным также под именем Первого Отца, и соединяющая нижний мир, поверхность земли и небосвод.

Брэди рассматривает пещеру как «священное пространство, наделявшее окружающую обстановку качествами силы, престижа, изобилия и святости». По этой причине майя включали пещеры в свою символику политической власти. Объявляя о своей близости к сверхъестественным силам пещер, правители майя помещали источник своей власти в центр мироздания. Хотя все это характерно для оседлого земледельческого общества с высокой концентрацией власти, многие темы, вдохновляемые природной архитектурой пещер — тайное укрытие, женское чрево, обновление природы и контакт с миром духов, — скорее всего вызывали интерес еще у палеолитических охотников ледниковой эпохи в Европе.

Вход во внутреннюю часть храма Орлов и Ягуаров в Малиналко разделяет змеиную морду пополам, а ее язык выкачен наружу, словно красная ковровая дорожка для дипломатов, отправляющихся в иной мир.

Публикации, связанные с открытием пещерной живописи эпохи верхнего палеолита, впервые появились в 1879 году. Хотя изображения животных были отмечены в пещере Нио во Франции на 13 лет раньше, никто не предпринял серьезных попыток определить их возраст. Однако в пещере Альтамира, расположенной в Пиренеях на территории северной Испании, дочь дона Марселино де Саутуолы обнаружила большие рисунки на низком каменном потолке, когда они с отцом искали орудия, кости и очаги каменного века на полу пещеры. Поскольку изящные наскальные рисунки, возраст которых составлял 12 000 лет, не согласовывались с тогдашними представлениями о «примитивном» доисторическом искусстве, эксперты сочли их подделкой. В конце концов, речь шла о пещерных людях, стоявших слишком низко на лестнице общественной эволюции, чтобы заниматься земледелием и жить в настоящих домах. Однако в начале XX века, после открытия сходных образцов наскальной живописи во Франции, мастерские многоцветные изображения бизонов, лошадей и других животных наконец были признаны подлинными. С тех пор было обнаружено более 200 палеолитических пещер с наскальными рисунками, главным образом в Дордони (Франция) и по обе стороны Пиренеев. На большинстве рисунков были изображены животные, и художники как будто делали акцент на сезонном возвращении (и возрождении) существ, населявших их мир.