Космолётчики, деликатно отошедшие в сторону, посматривали на руководство и о чём-то беседовали.

Маккена, косившийся на жену, усмехнулся.

– Он рвётся спасти мир.

– Слушаю, – сжал чугунные челюсти Воеводин.

– Радиус сферы раздувания в настоящий момент составляет десять-двенадцать светолет. Если по ней стрельнуть из Суперструнника, изменив кое-какие параметры…

– Стоп! – Голос командира группы «Сокол» прозвучал как выстрел.

Бильжно вздрогнул.

Космолётчики замолчали.

– Охрану! – тем же тоном продолжил Воеводин. – Императив «изолятор»!

Грымов не удивился, мгновенно перейдя на мыслесвязь.

– Я не понял, – растерялся физик.

– Извини, Всеволод, – смягчился Воеводин, беря его под руку. – С этой минуты ты будешь под нашим кон… под нашей охраной. Работать только здесь, на базе, связь с Землёй только через наши каналы. О доме забудь, пока…

– Пока что? – ошеломлённо заморгал Шапиро.

– Пока мы не обезвредим агентуру Вируса.

– Но ведь ваши войны могут длиться годы!

– Ваши… – скривил губы Воеводин. – Это наши общие войны, мы с тобой на переднем крае, хочешь ты этого или нет. Уже после старта «Ра» Вирус добрался до Вондлярского.

– Директора ФСБ?! Не может быть!

– Понимаешь теперь, какая опасность нас подстерегает? А тебя – в первую очередь, если ты и в самом деле нашёл панацею от взрывов наподобие взрыва Оси Зла. Вирус знает о наших планах, знает о том, что ты нам помогаешь, и сделает всё, чтобы тебя нейтрализовать.

Шапиро потряс головой, помял лицо ладонью, оглядел обращённые к нему лица, дёрнул щекой.

– Очень хочется выругаться.

– Ругань – всего лишь компромисс между бегством и дракой, – меланхолично заметил Маккена.

– Вы предлагаете мне драку? Я физик, а не комбатант.

– Теперь полем боя становится физика, – мягко сказал Грымов.

– Значит, я даже дома не покажусь?

– Мы привезём тебе всё, что пожелаешь, – заверил его Воеводин.

– И даже… – в глазах Шапиро мелькнул лукавый огонёк, по-видимому, он подумал о женском поле. – Ладно, я понял. Куда мне идти?

– На базе есть жилая зона, – встрепенулся Сэмюэль Бильжо. – Идёмте, я вас провожу.

Воеводин посмотрел на помощника. Грымов кивнул, подтверждая, что необходимые распоряжения отданы.

– И ещё: никому из своих друзей и знакомых не звони, – добавил Воеводин. – Во всяком случае, по старым адресам и номерам. Тебе дадут менар и подключат к сети «спрута», это наша система инк-связи.

– Хорошо. – Шапиро ссутулился, Бильжо засеменил к выходу из ангара, физик направился следом. Оглянулся перед тем, как выйти, на губах его заиграла мрачная улыбка. – А всё-таки мы их сделаем! Дыру в Омеге можно заткнуть!

Оба вышли.

Руководители «Сокола» и Маккена проводили их глазами.

– Не спускай с него глаз! – буркнул Воеводин.

– Само собой, – кивнул Грымов.

– А ты пока отдыхай, полковник, – повернулся к Маккене командир «Сокола». – Сутки в твоём распоряжении.

– Здесь же, на базе? – уточнил командир космолёта. – Или я могу убыть на Землю?

– К сожалению, и тебе нельзя на Землю, дружище, и экипажу. Закончим анализ добытых тобою сведений, и вы отправитесь в новый поход.

– Я… – Маккена помедлил, глядя на жену, в задумчивости прогуливающуюся по ангару, – готов. Куда? К той «дыре», что притягивает «тёмный поток»?

– Совершенно верно. Но и это не последний поход, следующим будет рейд к Большой Стене Крестовского.

– Три миллиарда эсвэ. И туда, и туда.

– У тебя есть сомнения?

Маккена расправил плечи, на лицо полковника легла печать железной собранности.

– Никак нет, господин генерал! Вы знаете, экипажу по плечу любое задание!

– Тогда отдыхайте.

Маккена махнул рукой, направляясь к выходу, и космолётчики потянулись за ним. Артур бросил взгляд на отца, но останавливаться не стал, вышел вместе со всеми.

– Я поменял все коды метро базы, – тихо сказал Грымов, понимая чувства руководителя контрразведки. – База недоступна для несанкционированных посещений.

Воеводин промолчал. Он размышлял над словами Шапиро: вы предлагаете мне драку? Кивнул сам себе: предложить физику мирную спокойную жизнь он не мог. В мире всё меньше оставалось людей, способных драться, отдавая жизни за своих друзей и близких, не говоря уже о человечестве в целом. Надо было привлекать к этому процессу и некомбатантов, как выразился Всеволод. Всех, кто мог пользоваться оружием, даже если этим оружием была мысль.

Ночь Руслан провёл плохо.

Снилась Яра, руки искали её тело, в мечтах он её целовал и обнимал, вспоминал прежние встречи, жаждал бурных ласк, короче, мучился, но Яра была недоступна, на звонки не отвечала, и он в конце концов сорвался с постели в пять часов утра по времени Зарайска и махнул в Новосибирск, где жил Витя Малахов, с которым он учился в Академии МЧС.

В Новосибирске уже начался условный рабочий день: большинство жителей сибирского мегаполиса трудилось дома, имея выходы на виртуальные кабинеты фирм, либо занимались частным предпринимательством.

Малахов тоже имел свой бизнес – в его подчинении находился шоу-коллектив релакс-певцов, которые по заказам жителей города и области выезжали в жилые зоны и пели успокаивающие песни, в основном – колыбельные детям. Этот вид музыкального отдыха давно вошёл в моду и был востребован.

Жил Виктор в стандартной «жилой грозди», каждая «виноградина» которой представляла собой жилой модуль.

Домовой Виктора гостя узнал и впустил в дом, как только физиономия Руслана появилась в поле зрения дверной видеокамеры. Не встретив хозяина, он принялся искать его и обнаружил в кабинете сидящим в кресле с очками «виртуалки» на голове: Малахов играл с инком в какую-то игру.

Почувствовав прикосновение, он завозился, снял блеснувшую перламутром дугу игровой приставки, смущённо прищурился.

– Извини, я тут…

– Вижу, летаешь, строишь или девочек снимаешь?

– Ну-у… это называется «сэкондлив».

– Вторая жизнь.

– Ты тоже играешь? – обрадовался Малахов.

– Нет, только слышал отзывы.

– А я с удовольствием строю новую жизнь, у меня уже своя планета, спутники, десятка два коттеджей, две жены и шестеро детей, – похвастался Виктор.

– Лучше бы это было в натуре.