— Как вы себя чувствуете? Голова кружится? Что-то мне не нравится ваша бледность и пульс учащенный.

— Скажите мне, что с Андреем все в порядке, и со мной тоже будет нормально. Почему вы молчите? — Таня схватила его за руку и, глядя в глаза, дрожащим голосом произнесла, — он жив? Вы это пытаетесь скрыть?

Внутри начала образовываться пустота. Только не это…

Доктор мягко убрал ее руки.

— Я ничего не скрываю. Первым делом должен проверить ваше состояние. Господин Воронцов в реанимации в крайне тяжелом состоянии. Мы делаем все возможное. За его жизнь борются лучшие врачи Института Склифосовского.

Жив! Облегчение накатывает резко, но ненадолго. Крайне тяжелое состояние? Это как?

— Вы готовы пообщаться со следователем?

Поняв, что от него больше ничего не добиться, она кивнула.

— Если можно, дайте мне несколько минут прийти в себя.

— Хорошо. Вы должны быть рады, что почти не пострадали. Сотрясение мозга в подобной аварии — невероятная удача. Господин Воронцов принял весь удар на себя, закрыв вас собой. Вы должны быть ему невероятно благодарны.

У Тани перехватило дыхание. Закрыл собой? Андрюша… Закрыла глаза, пытаясь справиться с подступившими слезами.

Открыла, доктор уже ушел. Дверь снова открылась, и вошел мужчина. Скорее всего, следователь. Он тут же подтвердил, представляясь капитаном Соколовым. Кратко изложил суть дела. Взял с нее показания. Таня рассказала обо всем, что помнила. Отсутствие страховки возмутило полицейского, но это не самое страшное в данном деле. Расписывается в протоколе. Только после этого капитан все же рассказал ей подробности. Почему-то мужчина отнесся к ней с симпатией, не смотря на нарушение правил. Скорее всего, виновным будет признан водитель Газели, который либо не справился с управлением, либо пошел на обгон по встречке, пока что данное обстоятельство выясняется. Андрей, подставив себя под удар, смог избежать страшной аварии, потому что по правой полосе ехал автобус и, сверни Таня туда, не избежать им огромного количества жертв, в том числе и детских. Таню тоже спас. Когда их вытаскивали из машины, всем стало очевидно. Сам он остался жив благодаря нескольким подушкам безопасности. Машина восстановлению не подлежит. Сейчас они оба находятся в Институте Склифосовского. Андрею сделана операция. Множественные ушибы и переломы. Но самое главное и страшное черепно-мозговая травма, вызвавшая кому второй степени. Мужчина в реанимации состояние крайне тяжелое, подключен к аппарату искусственной вентиляции легких.

После ухода следователя Таня устало опустилась на подушки и расплакалась. Как же так случилось? Ничего ведь не предвещало опасности. Хотя Андрей предупреждал. Неужели что-то предчувствовал? А она так легкомысленно ко всему отнеслась! К его предостережению, к скоростному режиму. В итоге не справилась. Теперь с ней все прекрасно, а Андрей, ее любимый, сильный мужчина, с которым ничего не страшно, лежит в коме. И вообще на грани жизни и смерти. Зачем она села за руль? Почему они поехали на БМВ, а не на Леванте? Может это наказание за их обман?

В груди нарастала щемящая боль. Страх за Андрея, угрызения совести, отчаяние. Хуже могло быть только появление Ники. И оно случилось буквально через полчаса.

Подруга… теперь, наверное, бывшая… зашла в палату в небрежно наброшенном на плечи халате. Ее лицо холодно, как и голос:

— Ничего не желаешь объяснить, предательница?

Кажется, Ника о чем-то догадалась. Хотя, что еще она могла подумать?

Таня покачала головой. Дальше врать бессмысленно.

— Вот значит как? За моей спиной! Я все же надеялась, что была какая-то причина уважительная…

Таня прикрыла глаза — она совершенно не готова к разговору. Голова болит и ее подташнивает. Положение спасает медсестра.

— Девушка, что вы здесь делаете? Посторонним не положено здесь находиться. Давайте, давайте, не видите, человеку плохо?

Нике ничего не остается, как уйти. Но напоследок она пронизывает Таня злым надменным взглядом и обещает:

— Мы позже поговорим обязательно, «подруга», — на последнем слове она усмехается, разворачивается и уходит победителем.

Таня прикрыла глаза, всё-таки она чувствует себя виноватой.

— Что, правда подруга? — спросила медсестра.

Таня качает головой.

— Наверное, уже нет.

Женщина кивает.

— Голова сильно болит? Обезболивающее нужно? — получает утвердительный ответ и готовит укол. — Тебе нужен сон и покой. Постарайся немного поспать.

Таня не знала, что был за укол, но не заметила, как отключилась.

Когда проснулась, стало заметно лучше. В палате была еще одна кровать, но она пустовала. Поднялась и дошла до умывальника. Плеснула водички в лицо. Помыться бы, но нет ни сменной одежды, ни моющих принадлежностей. И телефона тоже, не позвонишь. Интересно, Ника скажет девочкам?

Умылась и упала на кровать. Ее мысли раз за разом возвращались к Андрею. Как он там? Она даже не допускала варианта, что ему могло стать хуже. Только лучше! И узнать не у кого. Она по палате-то перемещается с трудом.

Смирившись, лежала и тихо молилась, чтобы ему стало лучше. Кома… что это? Она знала лишь из зарубежных фильмов, что герои могли годами в ней пребывать. Погуглить негде. По лицу иногда стекают слезинки и сердце не на месте.

В конце концов, решается выйти из палаты, может на посту медсестры хоть что-то знают. Но дойти не успевает до двери, ее штормит, и она едва не падает. Во время подхватывают посетители. Оказывается Маша и Ира. Обе в халатах. Каким-то загадочным образом попали сюда.

Ругают ее и усаживают обратно на кровать. Одна садится в ногах, вторая на стул. Смотрят на нее требовательно. Что она может сказать?

— Вы знаете, как Андрей? Она говорила вам? — все, что в состоянии выдать. Девочки умненькие, и учитывая кое-какую информацию, которую каждая имела, делают правильные выводы.

— Его состояние без изменений, все так же, — опустив глаза, сообщила Ира.

— Ох, Таня, — Маша берет ее за руку и перебирает пальчики. — Что же вы наделали, глупые?

Слезы наворачиваются на глаза, причем у всех троих сразу.

— Я виновата во всем… — призналась Таня, срывающимся голосом. — Во всём. В том, что не устояла; в том, что приехала в Москву; в том, что пошла на поводу у своих чувств; в том, что села за этот проклятый руль и не смогла вытащить нас обоих из опасной ситуации.

Щеки стали мокрыми. Ира пересела ближе и обняла. Она понимала ее как никто из подруг. Но об этом знала только Таня, остальные посвящены в ее историю лишь частично.

— Танюш, ты не можешь быть одна виновата по определению. Страсть или любовь, что бы то ни было, всегда идет от двоих. Если взаимно, то оба виноваты. — Опять Ирочка опирается на свой печальный опыт. Видимо, много думала на эту тему.