– Он богатый, она бедная. Его семья не хочет, чтобы они встречались. Думаю, в этой серии она попадет в аварию. Потеряет память или что-нибудь такое. А потом они некоторое время будут разлучены.

– Если его семья и так не одобряет, зачем надо вдобавок разлучать этих двоих?

– Потому что нужно больше драматичности.

– А зачем смотреть сериал, если ты все и так знаешь?

– За компанию, – пожала плечами Миён.

– Компанию?

– Надо же разбавить как-то тишину, если нет друзей. Хотя бы телевизором.

– И тебе хватает? Это же просто сериалы. – Из динамиков донесся звук аварии. Под затихающие и усиливающиеся звуки музыки на экране в замедленной съемке показывали разбившуюся машину. – Не настоящая жизнь.

– Я предпочитаю вымысел. С реальным миром слишком много проблем. – Миён махнула рукой в сторону экрана, где целая толпа полицейских и санитаров осматривала место аварии. – Мне нравится, когда все под контролем. Так безопаснее.

Из-за машин выбежал главный герой; его остановил полицейский, и мужчина с рыданиями принялся выкрикивать имя главной героини. Камера отъехала назад, запечатлевая отчаяние главного героя; его голос слился с воем сирены. Следующая сцена уже показывала события пять лет спустя. Миён даже пожалела, что так хорошо умеет предсказывать сюжеты.

– Кому безопаснее? – поинтересовался Джихун.

Миён перевела взгляд на юношу. Заиграла главная тема сериала – песня о потерянной любви и разбитых сердцах. Печальная песня для печальной истории.

– А это важно? – спросила она.

– Мне – важно.

От его слов у девушки участился пульс. По телу пробежала приятная волна. Так не должно было быть. Но впервые в жизни Миён потеряла контроль над собственным сердцем. А может, она никогда его и не контролировала.

– Ты задаешь слишком много вопросов, – проговорила она.

Джихун покорно вздохнул.

– Я провожу тебя до дома.

* * *

На улице моросило.

Джихун попросил Миён подождать, пока он сбегает за зонтиком.

Миён подумала было уйти, но решила подождать – сама толком не понимая почему. Закрыв глаза, девушка стояла под дождем, а на щеки ее беспрепятственно падали капли воды – холодные, пахнущие улицей. Землей, асфальтом и листьями.

– Дождь – это хорошо. – Из здания вышла хальмони Джихуна. Она крепко прижимала к себе куртку, а на голову повязала шарф, чтобы волосы не замочило.

– Совсем скоро снег пойдет. – Миён вытянула руку, ловя ледяные капельки.

– С первым снегом всегда приходят важные события.

Миён ждала объяснения, но вместо этого хальмони проговорила:

– Мой Джихуни… он плоховато сходится с людьми.

Девушка бросила на бабушку Джихуна растерянный взгляд.

– В школе его все любят. – Она не знала, зачем это сказала. Наверное, ей хотелось подбодрить хальмони Джихуна.

– Я рада. Он добрый и милый мальчик, но людям не доверяет. Особенно после того, как его мать ушла.

Миён прикусила язык. Ей было любопытно, но спрашивать не хотелось.

– Джихун был таким тихим, когда только ко мне переехал. Иногда целыми днями не говорил. Я очень беспокоилась.

Девушка поджала губы, чтобы не рассмеяться от удивления. Она никогда бы не подумала, что болтливый Джихун может вести себя тихо.

– Боюсь, первые четыре года не были для него лучшими. Мне стыдно, что я не вмешалась раньше. Я хотела им помочь – ему и его матери. Но ей требовалось нечто большее. И она ушла – это было лучшее решение, что она могла принять в той ситуации.

– Как решение бросить ребенка может быть лучшим? – Йена, может, и была к ней холодна, но Миён точно знала: мать ее никогда не бросит.

– То, что будет лучше для тебя, не всегда выглядит правильным с точки зрения всех остальных. Понимаешь, о чем я говорю?

Хальмони Джихуна обладала таким же внимательным взглядом, что и сам Джихун. Миён это тревожило.

– Джихун старается не подпускать к себе людей. И хорошо это скрывает, очень хорошо. Но в тебе он что-то увидел. Может быть, тебе так не кажется, но он предлагает тебе редкий дар – свою дружбу.

– Я его об этом не просила. – Миён казалось, что гравитация давит на нее, прижимает к земле. Это был слишком тяжкий груз, и он был ей не нужен.

– А об этом не надо просить – это же дар.

Почему эти двое так настойчиво верили в нее? Почему не могли оставить ее в покое?

– Я его недостойна. – Миён сжала руку в кулак, и капля воды на ладони просочилась сквозь пальцы.

– Это тоже не тебе решать.

Что-то во взгляде хальмони навевало на мысли, что женщина знает больше, чем говорит.

С громким лязгом открылась дверь.

– Хальмони, не стой под дождем!

Джихун бросился к бабушке и открыл над ней зонтик – тот самый, который Миён отдала ему на детской площадке. Почему-то девушке это не понравилось, и она поежилась от волнения.

– Не переживай за меня. – Хальмони с улыбкой потрепала Джихуна по щеке и шагнула к двери. – Проводи девочку до дома. – Хальмони поймала взгляд Миён. – Береги себя.

– Чего это она? – спросил Джихун, когда дверь закрылась.

– Ничего, – соврала Миён. Как ей надоели эти докучливые людишки с их наблюдательностью.

Не дожидаясь Джихуна, она вышла на дорогу. Парень поспешил за Миён, громко шлепая по мокрому тротуару.

Джихун шел так близко, что их плечи периодически соприкасались, и Миён попыталась отойти.

– Что ты как маленькая? – Джихун снова к ней приблизился.

– Под зонтом мало места.

– Поэтому будь благодарна, что я им с тобой делюсь, – ответил юноша.

– Это вообще-то мой зонт.

– А я думал, ты мне его подарила. – Джихун так невинно ей подмигнул, что Миён чуть не рассмеялась. Так что вместо этого она нахмурилась.

Налетел легкий ветер; зонтик откинуло назад, и стало видно луну. У Миён свело желудок. Голод был вдвое сильнее обычного. Он будто напоминал, что без бусины ее энергии негде храниться, и она слишком быстро теряла силы.

Девушка перевела взгляд на блестящий асфальт.

– Она на тебя как-нибудь влияет? – полюбопытствовал Джихун, и Миён сразу догадалась, что он о луне.

– Я всегда ее чувствую.

Она старалась не обращать внимания на боль, лошадиным галопом пробежавшую по ее мышцам. Все ей напоминало о том, что внутри было пусто. Миён спрятала руки в карманы, нащупала пальцами еву кусыль. Он согревал – крохотное утешение в этом холоде.