И наконец, возникновение и развитие новых областей благотворительности было во многом подкреплено прорывом в сфере коммуникационных технологий за последние 20 лет. Эффективные технологии позволили доставить предложение капитала буквально к дверям нуждающимся в нем социальных предпринимателей, а таким организациям, как Calvert Foundation и Acumen Fund, сформировать весомые инвестиционные портфели за счет взносов, в том числе в размере $20. Кроме того, новые технологии значительно уменьшили влияние одной из основных причин так называемой комиссии за жизнь у основания пирамиды – сложности с доступом к потребителям этой категории. Были созданы разнообразные бизнес-модели взаимодействия с ними, которые оказались гораздо более жизнеспособными, чем если бы их создавали в прежние времена. Например, Черчилль и Питерсон показывают в главе 17 дополнительного тома, что развитие технологий позволило организациям микрострахования выйти на массовый рынок у основания пирамиды благодаря доступности мобильных телефонов, кредитных карточек и новых платежных систем. Существование таких онлайн-порталов для сбора пожертвований и инвестиций, как Kiva и Network for Good, тоже было бы невозможно без развития технологий.

Подводя вкратце итоги, можно сказать: у нас есть основания верить в то, что недавние изменения в сфере благотворительности – нечто большее, чем преходящее увлечение. Некие серьезные глубинные силы пришли в движение, чтобы осуществить данное развитие в данное время. Более того, эти силы действуют на развивающемся рынке как со стороны спроса, создавая сильную потребность в переменах, уже происходящих, и со стороны предложения, обеспечивая доступность талантов и финансов, способных эту потребность удовлетворить.

Некоторые из этих сил заведомо эфемерны (можно, например, надеяться, что рано или поздно ситуация на глобальных рынках нормализуется). Другие же представляются более жизнестойкими – это новый ажиотаж вокруг рынка у основания пирамиды, заинтересованность фондов в увеличении доли заемных средств, которые они могут извлечь из своих ресурсов, новые подходы и новые акторы, принимающие на себя активную роль в решении социальных и экологических проблем, и созревание социально преобразующих инвестиций до полноценного класса активов.

Но все вышесказанное не означает, что на пути, по которому будет происходить развитие, не возникнут препятствия. Напротив, остаются нерешенными трудные задачи. Именно их мы сейчас и рассмотрим.

Из всего, что было сказано до этого момента, складывается чрезвычайно позитивная картина вероятных последствий изменений, происходящих в сфере благотворительности и социального инвестирования. Более того, мы выявили глубинные факторы, которые, как представляется, обусловили эти изменения и придают им устойчивость, повышая вероятность того, что удастся совершить мощный прорыв к лучшему в жизни миллионов обездоленных людей по всему миру.

Но никакой трезвый анализ происходящих процессов невозможен без признания значительных трудностей, которые по-прежнему препятствуют развитию. Эти препятствия могут принимать разные формы, но главными из них являются пять, описанных ниже, – признать их и преодолеть особенно важно.

Для начала следует признать, что теперь, когда ответственность за принятие решений о распределении социально ориентированных ресурсов перешла от благотворительных фондов и чиновников, отвечающих за государственные программы, к инвестиционным менеджерам из частного сектора экономики, вызвав смещение инвестиционной направленности и усиление значения контрольных показателей, не могут не возникнуть последствия в отношении распределения выгод и результатов инвестиционной деятельности. Проще говоря, в результате этого сдвига кто-то выиграет, а кто-то проиграет. И далеко не все такие последствия послужат достижению социальных целей, заявленных в начале проекта.

Как напоминает нам Майк Эдвардс в части А главы 20 дополнительного тома, показателям эффективности свойственно отдавать преимущество одним мероприятиям перед другими – и не всегда программам с наибольшим социальным воздействием. Например, обычно проще оценить краткосрочное социальное воздействие, чем долгосрочное, поэтому инвесторы редко рассматривают социальный эффект на протяжении периода времени, превышающего год-два. Однако значительные социальные изменения нередко происходят на протяжении пяти или десяти лет. Так надо ли привязывать себя к режимам измерения, которые систематически недооценивают инициативы с наибольшими шансами на достижение долгосрочных изменений?

Вместе с тем ориентация на инвестиции и акцент на системы показателей, свойственные новым секторам благотворительности, создают преимущества сферам деятельности, связанным с оказанием услуг: предоставлением людям медицинской помощи, продовольствия, электричества. Но по опыту прошлых лет известно, что некоторые глубочайшие улучшения в качестве жизни обездоленных слоев населения происходят не от предоставления каких-либо услуг, а благодаря изменению системы распределения властных полномочий и устранению барьеров на пути к возможностям для развития, а для этого требуются активные пропагандистские мероприятия. Таков, к примеру, урок, преподанный движением за гражданские права в США. Организации, боровшиеся за гражданские права, не специализировались в предоставлении жилья, медицинской помощи или образования афроамериканским гражданам страны. Поэтому они вряд ли привлекли бы внимание социально преобразующих инвесторов, зацикленных на осязаемых проявлениях социального воздействия как главного критерия успеха. Но истина состоит в том, что в конечном счете их воздействие на жизненные шансы миллионов и миллионов афроамериканцев с легкостью превзошло любое количество ограниченных инициатив в сфере услуг с хорошими показателями эффективности на протяжении двух или даже четырех лет. К счастью, тогда нашлись просвещенные фонды и сознательные люди, пожелавшие поддержать пропагандистские кампании, отворившие врата возможностей, через которые с тех пор прошли десятки тысяч афроамериканцев. Не отвлекут ли шумиха и энтузиазм, порожденные открытием «новых горизонтов», слишком много внимания и ресурсов от аналогичных пропагандистских действий, все еще необходимых для слома деспотичных властных структур и барьеров на пути к возможностям для развития? Без разрешения этой дилеммы движение за социально преобразующие инвестиции может с легкостью пойти вразрез с теми самыми импульсами социальных перемен, которые оно отстаивает.