— Очнись!

Вкрадчивый шепот прозвучал прямо из клубившегося в голове тумана. Кто-то прятался там. Большой и сильный. Желающий помочь. Невидимый ангел-хранитель. Единственный друг во всем этом жутком обезумевшем мире. Могущественный товарищ, неожиданно вставший на твою сторону. Надежный союзник. Тот, кто не даст в обиду, придя на помощь в трудную минуту. Тот, без помощи которого не выжить, потому что маленькое беззащитное существо заранее обречено. Без этой бесценной помощи нельзя сделать даже один короткий шаг. Страшный мир не прощает слабых. Слабым нет места среди волков. Они ослабляют всю стаю, ставя на карту выживание целого вида. Слабые должны уничтожаться. Иногда самими волками. Иногда… нет, об этом лучше не думать. Потому что жутко. Очень. Потому что, когда ты маленький, тебе кажется, что ты бессмертен, а смерть — что-то совсем не страшное и далекое. Это просто эхо, которое ищет в пустоте туннелей кого-то другого. Не тебя. На этот раз не тебя. Потому что маленькие ангелы бессмертны.

— Очнись!

Нужно подчиниться. Выплыть из серого омута небытия. Шепот вселяет уверенность. Шепот обещает спасение.

— Ничего не бойся…

— Где я?

— Ты под землей.

— В метро?

— Твой путь пролегает здесь…

— Путь?

— Так надо! Необходимо пройти все испытания. Чтобы стать сильнее. Стать другим.

Данька рванулся вперед сквозь тела зыбких призраков холодного серого мира, и те отступили, нехотя отпуская. Теперь следовало открыть глаза. Но, прежде чем он это сделал, пришло понимание. Понимание чего-то непоправимого и страшного. Быть может, это конец такого короткого пути?

— Нет, это только начало…

Невидимый голос не лгал.

Потому что не умел лгать.

Данька был в этом уверен.

* * *

Вот же гад Вонючка! За десять патронов продал товарища с потрохами торговцу живым товаром. Одно утешает, что не пошли впрок предателю «кровавые» деньги. Как нажил, так и потерял. А он-то еще их отобрать у банды малолетних воришек пытался. Восстановить «справедливость». Знал бы, за что в драку ввязался, лучше бы мимо прошел.

А ведь предупреждал отец Павел насчет Семена Степановича. Но как же хотелось поверить в человеческую доброту, как хотелось поскорее встретиться с папкой!

— Встретитесь, — с наглой улыбкой пообещал конфедерат, передавая Даньку в руки елейно улыбающегося морщинистого старика. — Непременно встретитесь, и очень скоро.

— Отец найдет тебя и убьет, — процедил сквозь зубы мальчик, прожигая подлого предателя ненавидящим взглядом.

— Ага-ага, найдет, — закивал Бурый. — Как бы не так. Да от него наверняка уже и костей не осталось. Толкачи до людского мяса ой как охочи…

— Гад!.. — рванулся вперед паренек, но не сумел вырваться из цепких лап обступивших со всех сторон молчаливых незнакомцев.

— Да не кипятись ты, — примирительно вздохнул Семен Степанович. — Рано или поздно все там будем. Так уж устроен этот проклятый мир.

Его глаза стали печальными. Он словно постарел сразу лет на десять.

— Ты на меня зла не держи. Жить-то как-то надо. У каждого свой промысел. Значит, так твоя карта легла. Разве я виноват, что святителю Навуфею для ритуалов понадобился именно такой вот, как ты, ребенок — светленький, лицом и телом чистый? Если бы, положим, брюнет нужен был, то стоять бы сейчас на этом месте дружку твоему, Гарику…

— Он мне не друг! — в сердцах сплюнул Даня. — Продал, будто вещь какую!

— Да уж, болтливым оказался парень, — развел руками Бурый. — Всю подноготную о тебе выложил, пока мы тебя из той норы в туннеле доставали. А ты и впрямь поверил, что я знаком с твоим отцом? Да я от Гарика-то в первый раз о Музыканте и услыхал…

— Гад, шкура! — снова вознегодовал мальчуган. — Я бы ни за что его не сдал!..

— Охотно тебе верю… — усмехнулся конфедерат, поворачиваясь к тихо стоящему в сторонке и не вмешивавшемуся в разговор старику.

— Что, архангел Навуфей, выполнил я свою часть уговора?

Данька знал, кто такие архангелы. Читали они с отцом пару книг из Библии, да и тетя Света частенько рассказывала детям о Боге и его посланниках. Так вот, незнакомый старикашка на них нисколечко не походил. Ни широких плеч, ни богатырской стати, ни огненного меча в руках и крыльев за спиной. И светящееся колечко над головой не висит. Обыкновенный дедок — невысокий, с длинными редкими волосами и такой же негустой бородой, закутанный в грязно-белую простыню. Выцветшие глаза хитро смотрят из-под кустистых бровей. Трясущиеся руки сжимают палку с рогулькой на вершине. И голос хоть и ласковый, а противный.

— Сполнил, Семушка, сполнил, — закивал он, осклабившись и обнажив крупные желтые зубы. — Исполать тебе! Великое дело сделал. За то спасен будешь.

— Ну, ежели еще чего понадобится, дай знать, — протянул ему на прощание руку Бурый, но старик сделал вид, что не заметил этого жеста.

— Гряди, солдатик, гряди. Да благословит тебя Матерь Мира Мария Дэви Христос, — кивнул «архангел». — Проводите его, дети мои.

Двое угрюмого вида мужчин, задрапированные в такие же, как и у Навуфея, сероватые накидки, вышли следом за Бурым.

В полутемной подземной обители духовного главы Великого Белого Братства ЮСМАЛОС остались сам хозяин, усевшийся в высокое деревянное кресло, да еще двое угрюмых незнакомцев, держащих за руки притихшего Даньку.

— Что ж, чада, посланника мы, кажись, раздобыли, — патетично изрек старик. — Пора готовиться к церемонии…

* * *

Лет за двадцать до Катастрофы одна несчастная молодая женщина решила избавиться от ростка новой жизни, зародившейся у нее под сердцем. Во время операции по недосмотру врачей вкололи ей слишком много калипсола — сильного наркотика-галлюциногена. Очнувшись после трех дней, проведенных в бессознательном состоянии, несостоявшаяся мать заявила, что видела Бога, ангелов, общалась с ними и получила наставления. Разумеется, ей тогда не поверили. Эпоха была такая, красно-коммунистическая, рациональная, отметавшая всякие «божественные бредни». Но даже обращение к психиатру, который, по существу, просто отмахнулся от проблемы, не изменило убеждения женщины в истинности ее видений.

Вскоре все же нашлись и те, кто ей поверил. Среди них оказался человек, ставший основателем новой религиозной общины. Он организовал первый «крестный ход», распространив во время него десять тысяч листовок с изложением основ веры и провозгласив грядущий Апокалипсис. Тогда же появились и первые последователи — десять человек, в будущем возведенные в сан «апостолов» новой церкви.

Молодая женщина и ее друг посетили Польшу, Югославию, Святую Землю. Здесь, в Иерусалиме, им открылась божественная истина. Возвратившись домой, они провозгласили себя Юоанном Свами (он же пророк Илия, он же Енох, Адам, имевший воплощения в разное время в телах знаменитых исторических и религиозных деятелей народов мира), и Марией Дэви (Богородицей, одновременно матерью Иисуса, его невестой, живым воплощением и дитятей, а, кроме того, Евой, Исидой, княгиней Ольгой и т. д.). Юоанн Свами и Мария Дэви Христос образовали Великое Белое Братство ЮСМАЛОС. Последнее слово происходит от имен создателей церкви и греческого слова «логос» — одного из символических имен Бога в христианстве. Обоснование своей миссии божественная чета усмотрела в «Откровении» Иоанна Богослова: «И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище. Это суть две маслины и два светильника, стоящие перед Богом земли…»[3]