— Ему в первую очередь, — вздохнул Ром, — Он ярый противник микроскопов.

— Тёмные времена, недалёкие люди, — цокнула Марта.

— Дружище, сочувствую твоему провалу, но я ожидал, что ты подскажешь решение нашей проблемы, — командир вернулся на диван, мебель скрипнула под его телом.

— Проблемы? — изумился синьор Ландольфи. — Все проблемы позади, друг мой. Заклинание рассеяно, ты пережил первую и самую опасную встречу с силой бездны. Думаю, даже приступы ярости происходили из-за магии, что так стремительно вливалась в твою кровь. Живи счастливо с любимой синьориной здесь, в Мариам. Разве не так ты собирался поступить?

 — Ром, я собирался и собираюсь поступить именно так, но Амэно права — жизнь непредсказуема. Нет никаких гарантий, что однажды в округе не объявится безумная, а носик моей куколки её не учует. Заточение — мера вынужденная, но временная. Надо вернуть магию Амэ.

— На решение ребуса может понадобиться гораздо больше, чем вся моя жизнь, — лекарь тяжело вздохнул.

Марта поднялась на ноги, оставив кресло с высокой спинкой пустовать, и отправилась к камину. Она подкинула дров изголодавшемуся огню, вытерла руки полотенцем, заткнутым за пояс, и обернулась к нам.

— Вы все ещё так молоды и наивны, — вернулась в кресло. Устроившись поудобнее, выдержала паузу и продолжила. — Есть вещи, за которые приходится платить немалую цену.

— Ловчие не могут продолжить работу. Я не могу… подвергать такой опасности Амэно,  — едва слышно добавил Торе.

— О, печати, — Марта растерянно улыбнулась. — Сделав Амэ своим компаньоном, ты почти подписал ей смертный приговор.

Слова кормилицы прозвучали жутко. Синьора выразилась резко, но она сказала правду — имея дело с безумными дочерями бездны, нельзя остаться в безопасности.

— Марта, неужели ты не понимаешь всю серьёзность ситуации? — Сальваторе вскочил на ноги и размашисто зашагал по гостиной. — Амэно может пострадать от своего дара.

— Именно поэтому ты просто обязан вернуть магию девочке, — кивнула черноволосая женщина.

— Но как?! Подскажи нам, душа моя, с радостью верну куколке её силу, — Тор остановился и схватился щепотью за переносицу, успокаивая разгулявшиеся эмоции.

— Не знаю, мальчик, но я уверена, что прячась, вы не решите эту задачу. Ромео не Великий Брат, ему недоступны все таинства мира. Он действительно может состариться раньше, чем найдёт решение.

— О, печати, дайте мне сил, — командир затряс кудрями, словно желая выбросить из головы лишние мысли.

— Лучше умереть, сражаясь за шанс жить, чем скончаться в ожидании чуда, — Марта говорила тихо, её взгляд замер в огне камина.

— Я могу попробовать усилить настойку Ши, — оживился синьор Ландольфи, — чтобы она не только глушила плохое самочувствие Амэ, но приостановила губительные процессы — так мы выиграем немного времени.

— Это ничего не гарантирует, — Торе развёл руками. — Ни-че-го.

— Каких гарантий ты ждёшь? — подошла к кудрявому командиру и заглянула в глаза.

— Амэ…

— Ай, Торе! — возмущённо взмахнула руками. — Всё, что ты собираешься сделать с нами — бессмысленно! Вот что, синьор, — ткнула пальцем в живот кудрявого командира, — на рассвете дилижанс Ловцов безумия отправляется в Илиси, с тобой или без тебя.

***

Распахнула створки окна спальни, и лицо укололи капли дождя, вперемешку с игривым ветром. Ночь выдалась ненастная, но и ненастье бывает озорным. Ещё недавно спокойная вода вокруг Мариам дремала, лениво переворачиваясь с бока на бок, а сейчас решила станцевать вместе с настойчивым прохладным дождём. Хотелось выйти на улицу и, задрав нос к хмурому тёмному небу, насладиться запахами обновлённой природы, смыть с себя тревогу. Неожиданно во дворе Мариам появился Торе: одет не по погоде — домашний халат и тапки точно не спасали от дождя. Он устроился в плетёном кресле у воды, в руках блеснула святейшая печать. Наблюдая, как Сальваторе молится, сама просила Бога послать Ловчему правильные мысли.

— Амэно! — Тор не обернулся. — Ты любишь меня?

Сердце колыхнулось волнением, без привычного второго удара за Сальваторе. Связь между нами пропала, эмоции сменялись тишиной, и это разрушило равновесие. Вопрос командира вызвал страх — я знала ответ. Чувства к Торе на самом деле никогда не существовали, а иллюзию создавало колдовство Эммы. О, Сильван! Я совершила ошибку, пообещав любить синьора Сальваторе до последнего вздоха. О, святейшие печати…

— Так и думал, — с горечью в голосе ухмыльнулся Тор. — Амэно Гвидиче, этого я боялся.

— Чего ты боялся, Тор Сальваторе? — прекрасно понимая, о чём он говорит, предпочла строить из себя дурочку.

— Что твои чувства всего лишь эхо моей любви к тебе, куколка, — Торе встал с кресла и повернулся.

Дождь распрямил его кудри, капли тонкими ручейками стекали по пухлым щекам. Даже в слабом свете дворовых фонарей я видела угасающие искры надежды во взгляде Сальваторе. Я — убийца, вонзившая отравленный кинжал в спину самого прекрасного мужчины в мире. За пару часов мне пришлось пережить разрыв наших душ, невыносимый страх одиночества и неожиданно понять, что мои чувства к нему всего лишь отголосок заклятья. Сожаления заполнили опустевший сосуд души, но ничего изменить нельзя.

— Выдвигаемся на рассвете, компаньон. Как только вернём тебе магию, можешь отправляться на вольные хлеба.

Раскрыв рот от удивления, смотрела, как синьор Тор Сальваторе шлёпает тапками по лужам, направляясь в замок, и не могла поверить, что между нами всё кончено. Вот так — быстро, без сожалений, сантиментов и скупой мужской слезы.

***

На рассвете я попрощалась с синьорой Мартой и покинула двор Мариам. «Малыш» запряжённый лошадьми стоял за мостиком, ведущим к замку, а Торе уже сидел на месте возницы. Командир выглядел вполне бодрым и полным сил. Он внимательно изучал дорожную карту, наверное, прикидывал удобный маршрут до Илиси. Ожидала увидеть измученного бессонной ночью, помятого Ловчего, но внешность Сальваторе не давала и полнамёка на плохой сон. Сегодняшняя ночь стала для меня испытанием — глаз не сомкнула, давясь виной и слезами. Кажется, подушку в моей спальне можно отжимать.

Остановилась, прислушиваясь к чириканью птиц в рассветной тишине леса, к шелесту полуобнажённых крон деревьев и собственному сердцу — ничего. Не ощутила прежнего трепета от встречи с Сальваторе. В груди шлёпало ровно, без спешки.

— Волшебного утра, Амэно, — Тор скользнул по мне коротким взглядом и снова уставился в развёрнутый свиток.

— Волшебного, — смутилась. Ожидала совсем других эмоций от Торе.

— Не морочь себе голову, Амэ, — он словно не потерял способность читать мои мысли, — всё в порядке. Я ценю честность куда больше фальшивой любви.

Оставив слова Сальваторе без ответа, кивнула и открыла дверь дилижанса. Внутри никого не было — Ромео и Мими ещё не собрались в дорогу, а на мягком бархатном сидении лежал исписанный лист. Почерк Тора, не успевшие высохнуть чернила — я перепачкала пальца, но сложилось впечатление, что кляксы остались на сердце. Приказ командира Ловцов безумия — Торе собирался платить мне кулак золота раз в двадцать дней и пятьдесят процентов от награды за найденную безумную ведьму сверху. Еда, оплата комнат в тавернах и мелкие дорожные траты «за счёт заведения», в смысле — расходы брал на себя синьор Сальваторе. Хорошие условия, достойные компаньона командира Ловчих, но само наличие официальной бумаги, так небрежно оставленной внутри дилижанса, меня здорово разозлило.