1917 года он искренне осуждал членов УПП Е. Петрушевича и Т. Окуневского за игнорирование ими важного голосования в бюджетной комиссии рейхсрата[770].

В начале 1917 года отношения в украинском политическом истеблишменте не переменились к лучшему. Размышляя о проблемах украинской публичной жизни, представители разных партий и лагерей отмечали все те же явления: междоусобицы, борьбу за влияние, приоритет личных симпатий и антипатий, отчужденность от народных масс[771]. «Діло» сетовало, что в решающий период войны «публицистическая энергия растрачивается на наши внутренние «бои»[772].

Главным инструментом политической борьбы оставалась печать. К критике в адрес УПП подключился журнал «Шляхи». До войны орган Украинского студенческого союза, в 1915 году он был преобразован в издание украинского стрелецтва, а в 1917 году радикально сменил формат. Редактировали «Шляхи» давние недоброжелатели газетні «Українське слово» – вытесненный из нее в 1915 году Ф. Федорцив и резко критикуемый ей Д. Донцов. Редакция «Шляхов» заверяла, что издание не является «ни материальной, ни идейной собственностью какой-либо из существующих партий», но находится в оппозиции курсу УПП[773]. На протяжении 1917 года Федорцив под псевдонимом Богдан Магмит публиковал в журнале комплиментарные очерки о К Левицком, Ю. Романчуке, Н. Василько, Е. Олесницком, в которых много критиковал оппозицию, «разбитую, деформированную, безликую, беспрограммную, разобщенную, противоречивую и непоследовательную»[774]. За комплименты Федорцива по адресу Василько на него обрушились обвинения в материальной зависимости от политика. В письме коллеге Федорцив оправдывался, что заметка была написана «деликатно, а не уличным стилем, господствующим в нашей прессе и политической эквилибристике»[775].

Орган УПП «Українське слово» тоже атаковал политических оппонентов. К Левицкого газета напрямую не критиковала в дань внутрипартийной этике, но Василько отдувался за двоих. В феврале 1917 года «Українське слово» возмущалось, что венское немецкоязычное издание Information опубликовало хвалебную статью о Василько как «духовном лидере» австрийских украинцев. Комментируя эту «неприличную рекламу», орган УПП называл буковинского политика олицетворением «плутовства, личной карьеры, личной рекламы и интриги»[776]. «Українське слово» напоминало, что Левицкий и Василько более двух лет «простодушно давали себя обманывать и сами, обманутые, еще более простодушно водили за собой наши массы»[777].

Своего рода борьбу стороны вели за патриарха галицийско-украинской политики Ю. Романчука. Этот умеренный деятель, согласившийся возглавить УПП в качестве компромиссной фигуры, одинаково котировался и сторонниками, и противниками УПП. «Українське слово», обращаясь к Романчуку во втором лице, патетически восклицало: «Когда гроза момента требовала от Тебя принять руководство над своим народом, не засомневался Ты, наш седовласый Отец, ни секунды, и принял это тяжелое и столь ответственное обязательство. […] Твое ясное, великое имя было нужно, потому что оно всегда было и будет символом подлинно народной, здравой национальной политики»[778]. Противники УПП, в свою очередь, обвиняли национально-демократическую оппозицию в том, что она, поставив во главу УПП Романчука, «взвалила непомерный груз на пожилого человека» и «насильно втолкнула [его] в самое пекло неразборчивой борьбы, коварств, клеветы, дешевеньких хитростей»[779]. В статье к 75-летию политика «Діло» писало, что под его прикрытием «ведется в украинском лагере беспримерная по своей грубости кампания против гражданской и личной чести людей»[780].

С помощью Романчука противники курса УПП хотели добиться включения в орган буковинских депутатов во главе с Н. Василько, от чего большинство членов УПП наотрез отказывались. Прикованный к постели Е. Олесницкий пытался переубедить Романчука с помощью вернувшегося из ссылки Андрея Шептицкого. В письме иерарху неизлечимо больной политик жаловался, что консолидации всех партий «по чисто личным причинам» противостоит «группа, состоящая из 6 лиц», то есть оппозиция в УНДП. Олесницкий писал, что исправить положение может только Романчук, но смутьяны мешают ему, а он, митрополит, сможет стать «противовесом, на который мог бы этот наш заслуженный лидер опереться»[781]. Повлиять на своего однопартийца Романчука Олесницкий пытался и через лидеров ячеек УНДП на местах. В письмах главе УПП единомышленники Олесницкого призывали не поддерживать «банду ярмарочных ораторов и агитаторов», которые «с легким сердцем, избавившись от высшей ответственности перед народом, поднимают теперь никому не нужную борьбу личных амбиций»[782]. 28 сентября 1917 года Романчук, устав от давления с двух сторон, передал полномочия главы УПП Е. Петрушевичу[783].

В попытках убедить УПП объединиться с буковинцами противоположный лагерь апеллировал к общественному мнению. «Діло» писало, что причина нежелания действовать сообща кроется в личных амбициях членов УПП[784]. «Свобода» опубликовала письмо некоего солдата, который от лица военнослужащих-украинцев осуждал противоречия в УПП и призывал всех украинских парламентариев объединиться[785]. «Українське слово» в ответ обвинило Левицкого и Василько в желании вернуть себе былую монополию[786]. Категорический отказ объединяться с буковинцами в УПП мотивировали опасением, что те не встанут в оппозицию правительству и не усилят, а ослабят общую позицию[787].

Новое обострение внутренних противоречий в украинском политикуме во многом повторяло ситуацию конца 1914 – начала 1915 года. Позиция сторон по Галиции была единой – раздел и создание украинской автономной провинции. Оппозиция из УНДП, перехватившая у К. Левицкого и его сторонников формальное руководство украинской политикой, пыталась «добить» пошатнувшийся авторитет Василько. При этом она избегала резких движений в сторону властей, в чьих интересах он действовал, и в целом снизила накал своей риторики в отношении Вены. НК УНДП во главе с Левицким, наоборот, перестроился на более радикальные рельсы и стал критиковать УПП за чрезмерную лояльность. В этом смысле два лагеря поменялись ролями – более лоялистски вели себя те, кто возглавлял украинскую политику и формально представлял украинцев перед властями.

4.2. Украинское движение в Австро-Венгрии

и переговоры в Брест-Литовске

5 – 6 ноября 1917 года на австро-германской конференции в Берлине обсуждалось будущее Польши. Накануне в столице Германии побывал министр иностранных дел О. Чернин. В газеты просочились слухи, что он обсуждал с новым рейхсканцлером Г. фон Гертлингом и главой МИД Германии Р. фон Кюльманом и вопрос о создании Польского королевства в личной унии с Австро-Венгрией, в состав которого войдет вся Галиция. Венскому информатору польского ГКН реакция украинских кругов на эти слухи показалась слишком спокойной: «Создавалось впечатление, будто они располагали какими-то обещаниями со стороны правительства по вопросу Восточной Галиции»[788].

Отклик украинской печати говорит об обратном. Газеты заговорили о самоопределении народов и мире без аннексий и предрекли протесты против передачи Восточной Галиции «извечным врагам украинства»[789]. Василько отметил, что, если заявления венских и берлинских газет соответствуют действительности, австрийским украинцам и впрямь остается надеяться