Сазонов попятился, показывая, чтобы отходили и остальные. Семеро мужчин укрылись в гальюне и плотно закрыли за собой дверь. Шепелев посмотрел на часы.

— И сколько ему греться до взрыва? — поинтересовался он, пытаясь выглянуть в узкую щелочку между дверью и косяком.

— А кто ж его знает? — Сазонов пожал плечами. — Не каждый день я такие бомбы сооружаю. Но думаю, что не больше получаса.

Шепелев прислонился к стене. Слабый свет лился из небольшого грязного иллюминатора.

— Вот уж никогда не думал, что придется ожидать взрыва бомбы, спрятавшись в сортире, — произнес он. — Будет про что внукам рассказать.

Ожидание затянулось. Баллон шипел, но никак не хотел взрываться.

— Когда же наконец? — прошептал Черный, который стоял, прижимая к груди смертоносную шлюмку.

— А ты сходи да посмотри, — с улыбкой посоветовал Сазонов и повернулся к Шепелеву: — О каких внуках ты говорил? У тебя же вроде и детей нет.

— Насчет детей с точностью сказать не могу. Всякое в жизни случалось. А где дети, там и внуки возможны.

— Конечно, при таком-то родителе.

Шепелев не успел ответить на колкость, как раздался оглушительный взрыв. Перегретый газовый баллон разнесло в клочья. Один из осколков пробил насквозь не особенно толстую стальную дверь гальюна и ударился в потолок. К счастью, никого не зацепило.

Черный выждал несколько секунд и резко распахнул дверь. Все помещение заволокло дымом. Воздух был обжигающе горячим. Кислорода в нем почти не оставалось. Его съел сгоревший газ. Вместо двери с круглым окошком зиял проем, к которому и рванулся аспирант, а за ним и остальные ученые. Только вырвавшись на трап, Валерий наконец-то смог прийти в себя. Здесь было не так горячо и имелась возможность дышать.

В открытом палубном люке показался силуэт часового. Он присел на корточки, целился из винтовки в дым, наплывающий на него, и пытался рассмотреть, что происходило там, внизу. Естественно, находясь на свету, он не мог этого видеть.

Черный, как снайпер перед выстрелом, задержал дыхание. Он взял шлюмку тремя пальцами, так, как учил его дед-уголовник, и резко метнул ее по наклонной вдоль трапа, мысленно моля Бога о том, чтобы старое умение не подвело.

Острый, как бритва, край шлюмки врезался в шею охранника. Он захрипел, забулькал горлом, даже не успел понять, что именно случилось. Винтовка выпала из его рук. Часовой качнулся, рухнул на крутой трап и покатился вниз, брызгая кровью. Даже если бы на нем не было ни одной царапинки, то он вряд ли докатился бы живым до самого низа. Бедолага непременно раскроил бы себе голову об острые края сварных ступенек.

Черный ухватился за поручни, подпрыгнул и пропустил под собой кувыркающееся тело. Охранник гулко ударился головой о стальную переборку. Валерий стремительно рванул вверх, подхватил винтовку, лежавшую на палубе, и передернул затвор. Сделал он это зря. Патрон вылетел из-под затворной рамы и покатился по палубе. Черный впервые держал в руках «М-16». Такое оружие было ему незнакомо, поэтому он не сразу сумел отыскать предохранитель.

Дверь надстройки распахнулась, и на палубу выскочил второй охранник в расстегнутой куртке. Аспирант наугад щелкнул рычажком предохранителя, не зная наперед, в какое положение тот встал, и нажал на спуск. Прозвучал одиночный выстрел. Черный толком не успел прицелиться и промахнулся. Охранник выстрелил в ответ, рванулся назад в надстройку, но вторая пуля, выпущенная аспирантом, настигла его.

Раненый мужчина опустился на палубу и вскинул винтовку. Силы покидали его. Он медленно водил стволом, пытаясь прицелиться. Черный еще раз нажал на спуск. Он не испытывал жалости к этим людям. Ведь аспирант помнил, как хладнокровно они расправлялись с моряками.

Охранник выпустил винтовку из рук, пару раз дернулся, и его тело замерло на палубе.

— Быстрей! Где-то еще один! — крикнул Сазонов и рванул было к надстройке, чтобы схватить выроненное оружие.

В этот момент из-за угла прозвучал выстрел. Сазонов еле успел залечь, укрыться за массивной лебедкой.

Противник действовал умело. Невозможно было предугадать, откуда прозвучит следующий выстрел. Охранник все время менял позиции. Черный стрелял в ответ, пока наконец-то не сообразил, какую тактику избрал боец, оставшийся в живых. Он наверняка рассчитывал на то, что освободившиеся пленники расстреляют единственный боекомплект, имевшийся у них. Сам же охранник наверняка имел боеприпасы и мог перезарядить свою автоматическую винтовку. И вот тогда, уже особо не прячась, он сможет с безопасного расстояния перестрелять всех бунтовщиков поодиночке.

— Надо как-то добраться до него, — шепнул Черный Шепелеву, когда прозвучал очередной выстрел и пуля чиркнула по мачте над самой его головой.

Илья вскинул голову. Надстройка оказалась невысокой, на нее можно было взобраться по металлическим лесенкам. Их противник укрывался с торцевой стороны.

— Постарайся отвлечь его внимание.

Когда охранник в следующий раз выставил ствол из-за угла надстройки, Черный дважды выстрелил и заставил того отойти назад. Воспользовавшись моментом, Шепелев, не замеченный противником, добежал до узкой металлической лесенки и стал карабкаться на надстройку. Он ступал на перекладины осторожно, стараясь не выдать себя шумом. Ведь силовая установка судна безмолвствовала, и каждый звук был отчетливо слышен.

Плавучая тюрьма покачивалась. Шепелев, поставив ноги на ширину плеч, осторожно передвигал подошвы, буквально крался по крыше надстройки. Последние метры он преодолевал уже ползком. Илья пока еще не видел, что происходило внизу, а слышал только выстрелы.

Шепелев дополз до края и осторожно посмотрел вниз. Охранник стоял у стены надстройки и торопливо перезаряжал магазин. Этот момент нельзя было упустить. Толком не подготовившись, Илья прыгнул вниз. Ему удалось в падении свалить противника с ног. Мужчины сцепились и покатились по палубе.

Сперва Шепелев оказался сверху, но охранник быстро сгруппировался, вывернулся из-под него, прижал к палубе, дважды резко ударил кулаком в голову, а затем сдавил шею руками. У Ильи темнело в глазах от боли. Он наносил противнику удары по бокам, но тот, казалось, даже не замечал этого и продолжал сжимать шею подрывника.

Шепелев сделал отчаянную попытку закинуть ногу на шею противника и сбросить его с себя, но не дотянулся. Самым страшным было то, что он не мог подать голоса, позвать на помощь. А ведь Черный не знал, что происходило за надстройкой.

Свет померк в глазах Шепелева. Он чувствовал, что каждый следующий его удар становится все слабее. Кулаки словно попадали в вату. На самом деле он уже просто беспорядочно размахивал руками. И тут Илья почувствовал, как пальцы врага разжались у него на горле. Воздух с хрипом ворвался в легкие. Он увидел свет. Сперва картинка была размытой, затем понемногу сфокусировалась.

Шепелев увидел силуэты товарищей, склонившихся над ним.