поместилось четыре или даже пять нью-йоркских автобусов.

— Да там только трюмы, ничего интересного. Склады, топливные баки. Мы часто пользуемся моторными лодками, поэтому возим с собой тонны горючего. Уверяю вас, там нет ничего интересного.

— Мне уже интересно. Так как туда спуститься? Я смотрел по сторонам, но не видел ни лестницы, ни лифта.

— Уверяю, вам это будет совсем неинтересно.

— Ну, тогда, может быть, в другой раз. Эй, слушай-ка, а это было здорово. Классная экскурсия. Сейчас мне нужно бежать, но я очень хочу, чтобы ты сделал мне одолжение. — Сток порылся у себя в бумажнике. Парень аж весь вскинулся.

— Конечно, сэр. Чем я еще могу быть вам полезен?

— Понимаешь, я до смерти хочу увидеть спальню хозяина, — сказал Сток, вложив тысячу евро в протянутую руку старшего стюарда. — Я отвечаю за смену интерьера в одной из кают моего клиента. Ну, ищу всякие дизайнерские идеи, сам понимаешь. Тебе не обязательно там со мной торчать. Просто открой мне дверь и возвращайся к своим гостям, хорошо?

— Ну…

— Бруно, приятель, это будет нашим маленьким секретом. Не волнуйся. Если меня кто-нибудь увидит, я скажу, что направлялся в носовую часть и заблудился.

— Вы дизайнер интерьеров?

— Я не просто дизайнер. Ты, может, слышал о моей фирме — «Джонс и Джонс» в Нью-Йорке? Мне нравятся эти стулья, обтянутые белой кожей. Здорово смотрятся.

— Это не совсем обычная кожа, — заулыбался Бруно. — Это кожа с мошонки кита.

— Мошонки кита? Ну, вот, видишь, это как раз то дизайнерское решение, которое я ищу!

— Хозяин хочет выкрасить стены этого коридора в цвет морской волны. Что скажете?

— Плохая идея.

— Откуда вы знаете? Вы же еще не видели, как это будет.

— Профессиональные навыки, Бруно. Мне не нужно расстилать повсюду плюшевые коврики, чтобы понять, как это будет хреново смотреться.

— Месье Джонс, я вижу, что вы человек редкого вкуса. Только не будьте там слишком долго. Пять минут максимум.

— Максимум, — заверил его Джонс. — Может, я в чем-то и не силен, но со скоростью у меня проблем никогда не было.

Коротышка вставил в замок карточку, и толстая лакированная дверь из красного дерева с легким шорохом приоткрылась на дюйм. Звуконепроницаемая, подумал Сток.

— Merci beaucoup, напарник, — прошептал Сток через плечо, распахнул дверь, а потом закрыл ее за собой.

Освещение было тусклым, но он различал в полумраке красивые панели настенах и нечто, напоминающее кожаную плитку, под ногами. Кожаные полы! Да, вот это интерьер!

Все портовые огни уже давно погасли, и тот скудный свет, который освещал комнату, исходил от мелких светильников, спрятанных на потолке. У дальней стены стояла большая квадратная кровать. Вокруг покачивались занавески из какого-то легкого материала. На смятых простынях вырисовывались очертания лежащей женщины. Она плакала, уткнувшись в подушку.

— Эй, в чем дело? — Сток подошел к кровати.

— Ты кто такой? — прошипела она яростно. — Убирайся! Я позову на помощь!

— Спокойно, — сказал Сток, примирительно взмахнул рукой и попятился назад. Ему не было никакого резона объяснять, почему он здесь. — Я просто заблудился во время этой великолепной прогулки…

Он протянул руку, чтобы отдернуть занавески, но его пальцы нащупали холодный металл. Кровать со всех сторон была окружена железными прутьями, толщиной с карандаш и до самого потолка. Судя по виду, прутья были из нержавеющей стали и располагались в дюйме друг от друга.

Кровать была на самом деле клеткой.

Женщина, сидящая в заточении, была серьезно ранена. То, что Сток принял за темные одежды, на деле оказалось простыней, пропитанной кровью и обвязанной вокруг торса.

— Я тебя отсюда вытащу, — сказал Стокли, просовывая пальцы между прутьями. — Ты ранена. Ты сидишь в клетке. Тебе нужен врач.

— Кто ты, черт возьми, такой? — спросила она. Ее голос звучал хрипло, как-то нечетко, словно речь сбивалась под воздействием наркотиков, и чертовски нелюбезно.

— Меня зовут Стокли Джонс. Я друг Алекса Хока.

— Александра Хока?

— Именно. Ты кто?

— Джет.

— Джет? Слушай, Джет, просвети-ка меня. Эта клетка нужна для того, чтобы ты не вырвалась или чтобы народ к тебе не ломился?

— И для того, и для другого.

— Ну, ладно, Джет. Это, конечно, странно, но я как-нибудь с этим справлюсь. Скажи мне волшебное слово, которое позволит вызволить тебя из заточения. Похоже, ты жаждешь выйти на свободу.

— Подойди. Ближе. Выйди на свет. Дай мне на тебя посмотреть.

— Хорошо, — ответил Сток и сделал так, как она просила.

— Боже, какой ты огромный.

— Да, не маленький.

— Я никогда еще не видела такого большого парня.

— Да, железа у меня в организме всегда хватало. Как мне тебя оттуда вытащить?

— Там возле-телевизора лежит пульт. Рядом с серебряным ведерком для льда.

— Лульти? — Сток покачал головой и пошел в указанном направлении. Он взял серебристый пульт и начал наугад нажимать кнопки. С третьей попытки стальная решетка бесшумно поднялась к потолку. Сток сунул пульт в карман пиджака.

Господи, да эти богачи настоящие извращенцы.

Мошонки китов.

18

Из Гонконга в порт Шарль де Голь мадам Ли добралась исключительно с попутными ветрами.

Убийца легко прошел через таможню. В конце концов у него ведь был дипломатический паспорт, а из багажа только сумка, в которой лежали грим, пеньюар и несколько предметов женского туалета, о которых не принято говорить вслух. С утра он в первую очередь посетит свой любимый магазин Шанель и подберет подобающий для пребывания в Париже и Лондоне гардероб и реквизит.

Он вышел из терминала в ясное прохладное утро. Ху Ксу порадовался, что привез с собой норковую накидку — сейчас мадам Ли очень уютно в нее завернулась. Несколько секунд пожилая дама постояла на тротуаре, поглядывая то в одну сторону, то в другую. Ни дать ни взять богатая дама, ищущая своего водителя.

Не прошло и двух минут, как перед ним остановился немецкий лимузин.

Толстая бронированная дверь распахнулась ему навстречу, и густой низкий голос произнес:

— Залезай.

— Товарищ, так нельзя обращаться к даме, — сказала мадам Ли, очутившись наконец в темной пещере автомобиля. Внутри сидели двое мужчин — кто из них был Бонапартом, сомнений не вызывало. Он был похож на высокую стройную версию своего знаменитого родственника. Кожа оливкового оттенка, задумчивое выражение лица. Другой парень был невероятно мускулистым. Сначала казалось, что на его жестком черепе вообще не было волос, но теперь Ху Ксу хорошо видел золотисто-рыжую поросль.

Это, наверное, тот немец — фон Драксис, которому генерал Мун дал задание укротить свою ненормальную дочь Джет.

— Поехали, — сказал француз водителю, игнорируя мадам Ли.

Большая машина плавно набрала скорость и покатилась со