скоростью сто километров в час, грациозно лавируя в небольшом утреннем потоке.

— Я Люка Бонапарт, мадам, — сказал француз, протягивая для рукопожатия жесткую ладонь. — Этот прекрасный «майбах» принадлежит моему другу барону фон Драк-сису, который любезно согласился предоставить свою машину для сегодняшних поездок. Он настаивал на том, чтобы вас встретить, потому что слышал о вас столько всего интересного.

— Я очень интересный человек. И мне ничье одобрение не нужно. Я здесь для того, чтобы выполнить свою работу, и я ее выполню.

— Конечно, конечно. Не поймите меня превратно. Барон очень радеет за наше общее дело. Итак, вам предстоит в Париже очень много дел, вы готовы к предстоящим хлопотам?

Мадам Ли закинула ногу на ногу и улыбнулась:

— Да, я чудесно долетела. Спасибо, что спросили. Обслуживание было превосходное, еда великолепная, а вот фильм мне не понравился — какая-то политическая чепуха о Руанде.

— Ваш сарказм неуместен. Давайте прилично себя вести.

— Давайте я вам кое-что объясню, товарищ Бонапарт, — сказал Ху Ксу на безупречном английском. — Я состою на службе у генерала Сан-эт Муна в Китайской Народной Республике. Я полковник Народной армии освобождения. И я здесь по поручению генерала, а не по-вашему. Я нахожусь в вашей стране только потому, что он профессионально заинтересован в сегодняшней ситуации. Так уж случилось, что его интересы, равно как и интересы самого Китая, на данном этапе пересекаются с вашими. Возможно, так будет не всегда. У Китая с Францией брак по расчету, а не по любви. Хорошенько это запомните!

— Мадам полковник, вы уже закончили свою лекцию по геополитике?

— Нет. Я не люблю сюрпризы. Вы должны были меня встретить — вы, а не он. Я знаю, зачем вы здесь. Вы оба меня оцениваете, решаете, чего я стою. Ну так вот, я не подчиняюсь ни вашим, ни его приказам, ни еще чьим-нибудь. Я ожидаю, что со мной будут обращаться с уважением, подобающим моему положению и отношениям, сложившимся на сегодня между нашими странами.

Последовала короткая пауза — французский министр обдумывал сказанное. Бонапарт попросил китайцев из Пекина прислать высококлассного убийцу. Он просил прислать самого лучшего. Очевидно, получил даже больше, чем просил. Он посмотрел на фон Дракеиса, улыбнулся и поднял руки, изображая беспомощность. Этакий мужской кодовый жест, который расшифровывался примерно следующим образом: «Ну что тут можно поделать?».

Когда он снова заговорил, его голос звучал мягко и льстиво.

— Простите, товарищ полковник. Примите мои глубочайшие извинения.

— Так гораздо лучше. Продолжайте говорить в том же тоне, и мы прекрасно поладим. Теперь скажите мне, когда начнется эта операция?

— Она уже началась. По телевизору идет трансляция, в которой показывают кортеж, движущийся в нескольких милях впереди нас. Вы видите машину, похожую на нашу? В ней находится султан Омана, который только что прибыл в нашу страну с официальным визитом. Я лично буду вручать ему орден на церемонии, назначенной завтра на утро.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Мы всегда в таких случаях держим пару подставных машин, чтобы предотвратить террористические атаки.

— Естественно, — сказала мадам Ли. — Это стандартная процедура.

— Сегодня утром после пресс-конференции в Елисейском дворце человек из службы безопасности слил информатору, который у нас на зарплате, сведения о том, что в расписание визита в последний момент внесли изменения. Якобы не премьер-министр Хонфлер, а я сам буду встречать султана в аэропорту.

— Журналисты гоняются за той машиной, а не за этой, — сказал фон Драксис с сильным гортанным немецким акцентом.

— Я догадалась, барон, — сказала мадам Ли, не в силах сдержать раздражения от того, что с ним обходились так высокомерно. — Ну и что?

— Мы хотим, чтобы эти клоуны с камерами охотились за другой машиной, — спокойно сказал Бонапарт. — Через минуту вы поймете, зачем нам это нужно.

— Das ist sehr gut, — немца сильно развлекала нетерпеливость маленькой женщины. Он открыл лежавший на коленках алюминиевый кейс. Внутри, на мягкой черной обивке, лежали легкий гранатомет и два заряда к нему. Фон Драксис быстро собрал оружие и приставил гранату к дулу. Его тевтонские черты озарила широкая улыбка.

— Ох уж этот Шатци со своими игрушками, — с явным удовольствием пробормотал Бонапарт.

— Видели бы вы мои игрушки — сказала мадам Ли с легкой улыбкой. Он почувствовал, что расслабился, что ему весело.

— Пристегните ремни, — посоветовал Бонапарт. — Мы уже близко. — Он поднял трубку телефона и перекинулся парой слов с водителем. Большая машина сбросила скорость.

— А! Вот и они, — прокрякал фон Драксис. Через мгновение рядом с ними возникла другая машина, несущаяся на приличной скорости. Она резко затормозила, чтобы не врезаться в «майбах», который тащился еле-еле. В заднем окне неприметного «ситроена» виднелся вооруженный человек в маске. Когда расстояние между двумя машинами сократилось до шести футов, бородатый мужчина опустил тонированное стекло и направил дуло тяжелого автомата прямо на них.

Мадам Ли инстинктивно дернулась, чтобы нырнуть на пол, но пристегнутый ремень и мясистая рука немца, опустившаяся на плечо, удержали ее. Раздалась глухая дробь, и пули крупного калибра глухо забарабанили в дверцу «май-баха». Бронированная дверь вздрогнула, но выдержала. Ничего себе, такое кого угодно может выбить из колеи, если не сказать больше. Ху Ксу ясно видел стрелка в черной маске. Видел, как он поднял автомат, прицелился, причем на этот раз он направлял ствол прямо в окно машины, всего в нескольких дюймах от лица Ху Ксу.

— Черт бы вас побрал, увезите нас отсюда! — закричала мадам Ли. Люка изумленно на нее уставился. Утонченный аристократичный женский голос исчез, а вместо него, как по волшебству, появился голос пожилого мужчины, обезумевшего от страха за свою жизнь.

— Шатци, ты позволишь? — спросил Бонапарт и нажал кнопку. В крыше прямо над их головами автомобиля открылся люк. Солнечный свет хлынул в салон. В ту же секунду послышались выстрелы второго автомата — причем стреляли с очень близкого расстояния. Еще один стрелок палил по переднему окну, пытаясь вывести из строя водителя.

Фон Драксис с головокружительной для своих габаритов скоростью вскочил с гранатометом наперевес. Первый стрелок снова открыл огонь. Толстое стекло дверцы со стороны мадам Ли покрылось трещинами. Она закрыла глаза в ожидании следующей очереди. Но все стихло, словно человек с автоматом в руках увидел что-то в высшей степени поразительное и замер, не в силах поверить собственным глазам. А ведь он стрелял меньше чем с шести футов!

— Давай, Шатци, — скомандовал Бонапарт.

Немец стоял, широко расставив ноги. Его роста вполне хватало, чтобы по пояс высунуться из люка. Он поднял гранатомет и выстрелил. Француз опустил тонированные стекла, чтобы им было лучше видно.

Над головой