посреди площади. В голову мне пришла мысль.

— Надо срочно Божена позвать, Михалыч! Эти ипанутые белки неспроста на нас накинулись. Чует моя жопа — проделки Барджиля!

— Барджиль — это шаман, который тебя украл? — деловито уточнил Сытин.

Я энергично закивал.

— Мы его в пещере заперли, но он и оттуда сбежал, сука длинноногая!

Рассказывать Сытину, что в побеге шамана принимал участие бог Тенгри, я не стал. Успеется ещё — вечер длинный.

— Ладно!

Сытин ухватил за шиворот пробегавшего мимо мальчишку.

— Дуй в главное капище! Скажи монахам, что князь Немой приглашает Божена в гости к Сытину. Запомнил?

С этими словами Сытин сунул парню медную монету.

Мальчишка схватил её и умчался, высоко задирая ноги в раскисших лаптях.

— Ну, идём, дух! — махнул рукой Сытин. — Познакомлю тебя с твоим героем!

— Это с кем? — не понял я.

— С дедом Мишей, бля!

Весело хохоча, мы направились к дому Сытина.

Глава 22: Кощей

Знакомо скрипнул деревянный засов в тугих пазах. Глухо громыхнув, отворилась железная створка ворот.

Вот, бля, я и дома!

Я оглядел двор Сытинского дома, испытывая странное ощущение. Всего несколько месяцев я пребывал в этом мире, а он, без преувеличения успел стать для меня родным. И сейчас я с удовольствием вдыхал запах прелой яблоневой листвы, сырую свежесть вчерашнего дождя и лёгкую горечь печного дыма.

— Внучек!

Невидимые руки бабы Дуни обняли меня, и я на мгновение почувствовал себя ребёнком.

— Похудел-то как! Сейчас кушать будем!

— Вернулся, Немой! — сварливо сказал дед Миша. — Вот молодец! А я думал — забегался по княжеским делам, совсем забыл стариков.

В голосе прадеда слышалась насмешка. Но сухая рука крепко сжала мою ладонь.

— Баба Дуня, деда Миша! Привет! — скороговоркой поздоровался Мыш и юркнул в подвальное окно.

— А кушать? — крикнула ему вслед баба Дуня.

— Попозже! — еле слышно донеслось из подвала.

— Ну, что ты вечно со своей едой? — привычно заворчал дед Миша. — Дай Мышу с женой и детками поздороваться!

Я счастливо улыбнулся. Хорошо вернуться домой!

Об мою левую ногу приветливо тёрся шейлуньский золотарь. Правую обхватил своими ручонками банник Берёза и умоляюще глядел на меня снизу вверх.

— Попаришься, княже? Банька готова! Дух медовый, пар можжевеловый! Я кваску холодного заготовил — брусничного, с хреном!

Вроде, и не до бани мне сейчас. А как откажешь существу, которое глядит на тебя такими умоляющими глазами?

Я потрепал Берёзу по спутанным соломенным волосам.

— Непременно! Только сперва поздороваюсь со всеми.

Михей стиснул меня в медвежьих объятьях.

— Здорово, Немой! Всех хазар одолел?

— А то! Некоторых ещё и в плен взял — с собой привёз! Теперь будут с нами жить.

— Вот и на кой хер такие пленники? — вмешался Сытин. — Корми их теперь!

Он сменил интонацию на доверительную.

— Если бы я в своё время знал, сколько от тебя хлопот, Немой — в жизни бы тебя арестовывать не стал! Так и оставил бы сидеть на берёзе с голой жопой!

Мы заржали на весь двор, пугач ворон и соседей.

— А где дух? — спохватился я.

— Я его пока на улице попросил обождать, — объяснил Сытин. — Чтоб не сразу народ пугать.

— Что за дух? — поинтересовался прадед.

— Это я тебе ученика привёз, дед Миша, — объяснил я. — Очень уж ему твой самогон понравился.

— Херни не делаю! — довольно крякнул прадед.

— Ты его научи такую же вкуснятину гнать! А он тебе за это по дому поможет, и вообще.

Я неопределённо махнул рукой.

— Так что же вы человека на улице держите? — укоризненно спросила баба Дуня. — Разве хорошо это?

— Да он не то, чтобы человек... — начал я, отпирая засов. — Дух, заходи!

Громадная каменная фигура осторожно шагнула во двор.

Михей попятился к крыльцу. Банник Берёза, мелькнув веником, исчез за углом дома. Баба Дуня растерянно охнула.

— Нормально! — бодро сказал Сытин. — Ты проходи, не стесняйся! Пока во дворе поживёшь, а потом мы тебе навес сделаем, по размеру.

— Спасибо! — прогромыхал дух.

Он безошибочно отыскал взглядом невидимого деда Мишу и поклонился.

— Спасибо за угощение, мастер!

Дух сделал шаг к крыльцу. За его каменной ногой потянулась длинная серая кишка. Это шейлуньский золотарь силился остановить гостя, вцепившись в каменную пятку.

Дух удивлённо посмотрел вниз и поджал ногу, став похожим на огромного цыплёнка.

— Фу! — энергично сказал я.

Шейлуньский золотарь отцепился от духа, шлёпнулся на траву и растерянно икнул.

А я сделал несколько быстрых шагов к крыльцу.

— Глаш!

Она молча стояла в тени, которую отбрасывала на стену приоткрытая входная дверь. Услышав меня, Глашка сделала шаг навстречу и молча уткнулась лицом в мою грудь.

Я погладил её по голове, одновременно ощущая вину и щемящую, почти непереносимую нежность.

— Глаша! Солнышко моё...

В ворота сильно постучали.

— Божен, что ли? — удивился Сытин. — Ни хера себе, он быстро!

Сытин сбежал с крыльца и приоткрыл створку. До нас донёсся звонкий мальчишеский голос:

— Да иди ты на хер, дядь Вась! Мне и монеты не надо! Эти монахи меня так за волосы оттаскали — я чуть лысым не остался! Тебе надо — ты и иди за своим волхвом. Или объясни им, кого посылаешь, чтобы они меня знали! И вообще, с тебя серебрушка, дядь Вась — за ущерб!

— Бля! — выругался Сытин и полез в карман за деньгами. — На вот!

Он расплатился с пострадавшим пацаном.

— Спасибо, дядь Вась! — раздался обрадованный мальчишеский голос.

А затем мы услышали, как парень, шлёпая лаптями, припустил по улице.

— Михей! — окликнул Сытин, повернувшись к крыльцу. — Съезди сам за Боженом! Надо бы поскорее.

— Хорошо, Василий Михалыч! — кивнул Михей и бегом спустился с крыльца.

Я крепче обнял подрагивающие Глашкины плечи и громко заявил:

— Ну, пока Божена нет — и совещаться не о чем! Так что вы как хотите, а мы — в баню!

И мы с Глашкой отправились в баню, а вокруг нас подпрыгивал совершенно счастливый банник Берёза.

— Попарю, княже! — просительно вскрикивал он.

Но я строго погрозил Берёзе кулаком и захлопнул дверь перед его любопытным носом.

А потом решительно скинул одежду и осторожно расстегнул пуговицы вышитого сарафана на Глашкиной спине.

Горячие камни шипели, над ними, обдавая жаром, клубился перламутровый пар.

Глашкина глаза блестели в банном полумраке, она тихо стонала, когда я касался её разгорячённого тела.

— Да, Немой! Ещё! Ещё!

***

Божен в сопровождении Михея заявился примерно через час, когда мы, вконец обессилев, осторожно выбирались из бани.

Я остановился на крыльце, глотнул свежего воздуха и ухватился рукой за дверной косяк — так меня повело в сторону!

Охереть, Немой! Вроде, не пил, а уже пьяный!

Сытин как раз отпирал ворота.

Божен быстрым шагом вошёл во двор. На нём была