Генсеку тотчас стало об этом известно. Он сказал:

– Надо их преодолеть! Не такие крепости брали большевики. Пороха у нас хватит. Справимся!

К преодолению неимоверных, возникших при «взятии крепости» трудностей – непредвиденных, неучтённых, а потому вполне закономерных, подключились и стар, и млад. Энтузиазм сочетался с преданностью и особенно – с боязнью: как бы чего не вышло, не сочли бы вредителем. Страх, как дамоклов меч, постоянно висел над людьми. Работали в поте лица своего, жили впроголодь, недосыпали.

В красном уголке или отстроенном на скорую руку Доме культуры по вечерам выходного дня играл патефон. В сопровождении баяна танцевали модный фокстрот, пели про влюблённого ударника труда, повара, из ничего стряпавшего котлеты размером в лапоть, смотрели фильм «Путёвка в жизнь», сражались в шашки, шахматы…

Расходились рано. Предстоял трудовой день. Невозможное делали возможным, лишь бы выполнить в срок наказ «великого Вождя».

А «Вождь» скромничал, говорил: он ни при чём:

– Для чего примешивать сюда товарища Сталина? Товарищ Сталин тоже выполняет волю советского народа. А поскольку такова воля наших людей, значит, такова воля рабочего класса и крестьянства! Значит, и товарищ Сталин, и члены Политбюро, и Центральный Комитет партии подчиняются этой воле народа. Здесь мы все едины, все наравне, все одинаковы: в труде и помыслах на благо народа!

В ответ народ аплодировал до одурения и вновь самозабвенно трудился, не зная ни сна, ни отдыха. Путёвки в дома отдыха и тем более в санатории были крайне редки, в основном для передовиков производства да отличившихся в пропаганде идей партии большевиков.

Люди валились с ног, едва ли не замертво, а на следующий день, чуть свет, снова принимались за работу – неприхотливые, тихие, молчаливые.

Однако задание партии и народа решили выполнить досрочно.

Энтузиазм бил через край. Люди искренне радовались и в то же время испытывали в душе неподдельный страх – как бы кто-нибудь не упрекнул в чём-либо, не придрался, не истолковал случайную ошибку как вредительство. Либо просто не оклеветал. Такое тоже случалось.

…Между тем строительство моторного завода шло полным ходом. Стены росли, станки устанавливали ещё до возведения крыши, рабочие места закреплялись. Со всех сторон лозунги призывали: «Даёшь досрочно!»

И в самом деле, выпускали продукцию. Досрочно! Вопреки прогнозам буржуазных скептиков и доморощенных критиканов, называвших себя специалистами. Назло им состоялось торжественное принятие первой партии моторов.

Восторгу, естественно, не было предела. Радовались от души. Жали друг другу руки, обнимались, хлопали по плечу. И сразу же начали кампанию за перевыполнение плана, брали новые обязательства на увеличение выпуска отдельных деталей, всей продукции в целом. И она пошла! Полным ходом. Но… качество, как выяснилось, не отвечало нужной кондиции.

Не из-за лени, не из-за головотяпства. И конечно, не по злому умыслу. Такое напрочь исключалось. Но сказать об этом в открытую никто не осмеливался. Призывы к бдительности звучали круглосуточно. Во всем мерещились происки врагов. Люди невольно настороженно озирались по сторонам, зачастую не столько искали шпионов, сколько остерегались шептунов, кляузников и просто стукачей. Этих боялись больше всего.

И всё же энтузиазм был на высочайшем подъёме, хотя и не компенсировал пробелы. Они, в частности, выражались в пренебрежении к углублённой подготовке, опыту, талантам и, конечно, необходимым профессиональным знаниям.

Митинговали, совещались, спорили, брали новые соцобязательства: «Решить проблему!», «Освоить новый метод!», «Улучить качество!» А результат по-прежнему неутешительный.

– Хоть убей, ничего пока не выходит, – сокрушался начальник цеха по выпуску подшипников. – И главный технолог ума не приложит.

Информация о неудаче дошла до генсека. В Кремле срочно созвали совещание узкого круга изобретателей, конструкторов, ведущих инженеров, технологов. Выяснилось, напором здесь не возьмёшь, угрозами успеха не добиться. Необходимо время для серьёзных исследований, экспериментов, точное оборудование. Но времени в обрез. Международная обстановка накалялась и грозила неожиданностями. Особенно без необходимого количества надёжных моторов для военной и гражданской промышленности. А тут ещё произошёл казус, к счастью, не замеченный иностранными корреспондентами, аккредитованными в Москве. Во время репетиции военного парада, посвящённого годовщине Октябрьской революции, на Манежной площади с ночи выстроили колонны танков и бронемашин. И, словно нарочно, у двух танков заклинило моторы. Выяснилось: не первый случай. Оба танка пришлось срочно отбуксировать в часть. Но в пути напрочь заглох мотор и на одном из буксировщиков. Танки увезли тракторами. Военное командование лезло из кожи вон, стараясь скрыть ЧП.

В Кремле тотчас созвали внеочередное совещание. В ещё более узком кругу. Ни конструкторов, ни инженеров, ни изобретателей. Присутствовали лишь чекисты – специалисты особого профиля.

На совещании выступил генсек. В отличие от обычного порядка выступать последним, взял слово первым. Говорил необычайно тихо, проникновенно, даже сердечно. Казался на редкость обаятельным. Говорил так, точно всё благосостояние и сама жизнь многомиллионного народа Страны Советов и всего мирового пролетариата, о которых болело его сердце, зависели теперь только от собравшихся в этом небольшом зале людей, ничего не знавших о причине столь высокой чести.

– Конечно, мы освоим выпуск моторов, – уверенно заявил Сталин. – Сомнений нет. Наладим и массовое производство. И здесь сомнения исключены. Однако мотор должен быть изготовлен на основе добротной технологии! Приподняв руку и вытянув полусогнутый указательный палец, Сталин своим хорошо знакомым жестом как бы акцентировал внимание присутствующих на этом факте. Чекисты слушали внимательно и напряжённо, не спуская глаз с вождя. А он в свою очередь оглядывал присутствующих, пытаясь разгадать их реакцию.

– И дело не в самом моторе, а в отдельных его деталях. Их немного. Есть там одна чертовщина, – пояснял он, ещё выше подняв руку и выпрямив палец, будто наставляя на чекистов ствол нагана, – на первый взгляд пустяковая. Так может казаться непосвящённому. Но мы знаем, что небольшой камушек в состоянии опрокинуть огромную гору. В данном случае речь идет о роликах и шариках. В них-то как раз и загвоздка! У наших технологов именно с шариками дело обстоит неблагополучно. Но, к сожалению, только благодаря этим шарикам и роликам могут безотказно вращаться колеса автомашины. Значит, и бронемашины! Также и гусеницы трактора. Значит, и танка! Пропеллера гражданского или спортивного самолёта. Значит, и бомбардировщика, и истребителя! И винт грузового или пассажирского судна. Значит, и сторожевого корабля, торпедного катера или крейсера!

Сталин смолк. Слегка перевёл дыхание и обвёл многозначительным взглядом чекистов, ещё не понимавших, куда он клонит. После недолгой паузы генсек наконец раскрыл свой замысел:

– Причина в технологии… именно в изготовлении этой роликово-шариковой детали. При плохом её качестве мотор может застопориться. Значит, может застопориться вся наша техника. Может застопориться и экономика. Может застопориться и обороноспособность страны. А мы обязаны, как учит нас великий Ленин, никогда не забывать об обороноспособности нашего государства, которое обязаны беречь как зеницу ока!