По ее щеке скатилась слеза и повисла на подбородке.

Уилл делано рассмеялся.

– Мы с По и не думали ссориться, – ответил он, изображая веселье. – Это у нас шутки такие. Правда ведь, По?

– Шутки? Это что?.. – решило было привидение выяснить еще одно полузнакомое слово, но натолкнулось на свирепый взгляд Уилла и сочло за лучшее подтвердить: – Да. Точно. Шутки…

Лайзл утерла нос рукавом курточки:

– Правда?

И опять всхлипнула.

Уилл энергично закивал, и привидение поспешно повторило его движение. Оба здорово смутились и чувствовали себя совершенно несчастными оттого, что Лайзл была несчастна. И каждый желал больше всего, чтобы за той первой слезинкой ни в коем случае не последовала вторая. Утешать плачущих девочек ни Уилл, ни По не умели.

И только Узелок сразу поспешил к ней и как можно плотнее прильнул своей сущностью к ее сути, так что в душе у нее разлилось ободряющее тепло. Лайзл смахнула слезинку с подбородка тыльной стороной кисти.

Уилл решился заговорить снова.

– Э-э-э… Лайзл, все будет елочкой, – сказал он, чувствуя себя ужасно неловко. – Прорвемся. Вот увидишь.

В этот самый момент по холмам, порождая эхо, раскатился жуткий, пронзительный крик. Лайзл ахнула и едва не выронила шкатулку. Уилл так и подскочил, и даже По поспешно юркнуло на Ту Сторону, правда, чтобы вновь появиться всего через секунду.

– Что это было? – испуганно спросила Лайзл. Трудный путь впереди, равно как и ссора Уилла с По, мгновенно были забыты.

– Может, волк, может, еще что… – неуверенно предположил Уилл. Он ни разу не слышал, как воет настоящий живой волк, и только предполагал, что волчий вой должен был быть столь же ужасен.

– Надо двигаться, – сказало По. – А то скоро стемнеет.

Лайзл не без труда поднялась на ноги. У нее болели и жаловались все мышцы. И, когда Уилл в очередной раз предложил ей понести коробку, она протянула ее ему, только предупредив:

– Смотри, не урони…

– Ни за что.

– Поклянись!

Уилл изобразил косой крест у себя на груди, там, где стучало сердце.

И они двинулись дальше.

Ужасающий вопль, так перепугавший Лайзл и ее друзей, издал вовсе не волк.

Это кричал Липучка, который только теперь, удалившись от городка на безопасное, как ему казалось, расстояние, опустил наземь похищенную шкатулку и дрожащими от жадности пальцами отомкнул крышку.

…Какими словами можно передать его оскорбленные чувства, его ярость и чудовищное разочарование, когда вместо рубиновых ожерелий, жемчужных бус и маленьких, переливчатых, звенящих колечек он обнаружил под крышкой всего лишь кучку никчемной пыли?

(Ибо так, в виде пыли, предстала его глазам великая магия.)

Наше перо воистину бессильно изобразить бурю, бушевавшую в корыстной душе вора. Он и сам не взялся бы ее описать – и поэтому просто завыл во все горло, оглашая холмы.

Если бы Липучка удосужился пристальней изучить содержимое шкатулки, не исключено, что он бы отметил некие необычные свойства субстанции, на беглый взгляд показавшейся ему простой пылью. Например, то, как она едва уловимо мерцала и тихонько двигалась, перетекая с места на место. Еще он бы заметил, что под определенными углами зрения казалось, будто «пыль» испускала сияние, наводившее на мысли о давно запропавшем солнце. И еще то, что она была вовсе не равномерного темно-серого цвета, – нет, в ней мерцали искорки радуги, от синего и пурпурного до алого и зеленого.

Но Липучка вглядываться не стал. В ярости он размахнулся ногой и наподдал шкатулку коротким, резким пинком. Ларчик взлетел на несколько футов и с треском приземлился на камни. Липучка со злорадством наблюдал, как отскочила защелка, как распахнулась деревянная крышка…

Тут его поразила неожиданная мысль. Он вдруг понял, что девчонка его попросту одурачила! Она каким-то образом догадалась, что он пронюхал о ее драгоценностях, и перед сном спрятала их, подсунув ему никчемную пыль!

Эта идея оказалась сущим спасением. Ну конечно же, драгоценности существовали, они просто не могли не существовать! А значит, и блестящая будущность, которую когда-то, еще в Ховардс-Глен, намечтал себе Липучка, оставалась по-прежнему достижимой.

(И – о, как он отомстит, разбогатев, своей вероломной и вредоносной старшей сестре!.. Он выследит ее, где бы она теперь ни была, и заставит сполна отплатить за все свои обиды. За то, что таскала его за уши, щипала за локти и называла поганой глистой!..)

Липучке запомнилось, что девочка спрашивала дорогу к Красному Дому. Вот туда он и направится. Теперь он ни к кому не станет подкрадываться в ночи. Он завладеет драгоценностями девчонки, даже если потребуется выкручивать их из ее мертвых, холодеющих пальцев!

Липучка улыбнулся, предвкушая, как это произойдет.

А магия, оказавшись на открытом воздухе, высыпалась из коробки на землю. И медленно, медленно, подхваченная ветерком, принялась распространяться по поверхности мира…

Мало-помалу заросшая дорога, которой следовали Лайзл, Уилл и По с Узелком, направилась вниз и прочь из холмов. Когда наконец они вновь оказались на равнине, сквозь тонкий покров облаков уже начинали просвечивать звезды. Дорога к тому времени пропала совсем. Повсюду расстилались нагие поля, утратившие плодородие. А впереди, в отдалении, виднелся довольно большой дом. И в его окнах приветливо горели свечи.

– Это, наверное, и есть Вечнозеленый Особняк, – сказала Лайзл. – Там мы сможем заночевать.

Никто ей не возразил. Сегодняшний долгий и многотрудный пеший переход измотал всех. Устало даже По – естественно, не в физическом смысле. Его сущность саднила и болела от бесконечных метаний вперед-назад, от необходимости все время ждать медлительных смертных, от необходимости держать рот на замке, когда Уилл в тысяча первый раз наклонялся вытрясти из башмака камешек.

И вот они шли к дому по схваченной заморозком земле, а кругом было тихо-тихо – ни голоса, ни ветерка. Каждый шаг вперед наполнял Лайзл все большей надеждой. Скоро они завалятся в мягкие, теплые постели и, может быть, их даже покормят. И, что важнее, теперь они были совсем рядом с Красным Домом. Лайзл в этом нисколько не сомневалась. Красный Дом стоял всего в одной-двух милях от края холмов. Завтра долгий путь будет окончен, и душа ее отца обретет покой. А потом…

Вот что касается этого «потом», тут она, по совести говоря, ни в чем не была уверена. Она попросту гнала эту мысль прочь. Вот когда настанет «потом», тогда и задумается. Или По что-нибудь изобретет. Может, они с Уиллом просто пойдут работать в гостиницу «Сопло», к той доброй хозяйке…

Уилл тоже как мог спешил к Вечнозеленому Особняку, вот только ноги у него заплетались. Лайзл говорила правду, ларчик оказался очень тяжелым. И еще Уилл был так голоден, что живот аж болел. Там ни дать ни взять барахтался маленький, но исключительно злобный и когтистый зверек.