Волкову все это слушать не хотелось, он махнул на Сыча рукой: ступай. Сыч пошел к двери, а кавалер его окликнул:

– Фриц.

– Да, экселенц.

– Спасибо тебе.

– Я потратил талер, экселенц, – только и ответил пройдоха.

Волков знал, что он врет, но спорить не стал.

* * *

А госпожа Ланге просто сияла. Она и раньше была красива, а нынче утром и вовсе расцвела. Она стала ослепительна! И мила, и добра со всеми слугами, даже с Элеонорой Августой, которую недолюбливала, в это утро Бригитт была ласкова и спрашивала, как та спала. Проходя мимо кавалера, если была возможность, она касалась его рукой или – стоя рядом – бедром. Или вовсе, когда никто не видел, запускала свои тонкие пальцы ему в волосы. Когда пришли братья Фейлинги, так ему даже пришлось просить ее оставить их, так как она, встав рядом с его креслом, собиралась слушать их разговор.

На молодых господах бархат уже пообтрепался, да и сами они уже не те, что были прежде. Возраст их вряд ли изменился, все те же шестнадцать и четырнадцать лет им было, но выглядели они уже старше. И походы, и войны, и жизнь среди людей рыцарского и воинского звания уже наложили отпечаток на юношей – стали они серьезны и основательны.

Вина в доме кавалера после вчерашнего пира не осталось совсем, и Бригитт с утра посылала к трактирщику. Вино у того было мерзко, и драл за него он втридорога, а вот пиво его было сносно, и теперь перед братьями стояли большие тяжелые кружки, прилипающие к столу, в кружках было крепкое липкое пиво.

– И что же, господа, нравится вам ваша жизнь среди воинского сословия? – спросил кавалер у молодых людей. – Не тяжка ли, не скучна ли?

– Жизнь воинская вполне себе весела, кавалер, – важно отвечал Эрнст, старший из братьев.

– Вполне себе весела, – подтвердил совсем еще юный четырнадцатилетний Курт Фейлинг.

Мальчишки врали, Волков помнил, как они выглядели, когда он гонял свое войско по глине и кустам туда и обратно, заманивая горцев в нужное ему место. Он случайно видел их – на братьях лиц не было от усталости и уныния. Тогда все были уставшие, а эти так из седел едва не падали. Но ничего, не упали, не отстали. И теперь сидят хорохорятся.

– Как живется вам в доме с другими господами?

– Хорошо живется, хорошо, – заверил Эрнст Фейлинг. – Господа, что живут с нами, добры и благородны.

– Благородны? – спросил Волков для поддержания беседы.

– Благородны и веселы, – добавил молодой Фейлинг.

– И кто же из них самый веселый?

Братья переглянулись, и младший сказал:

– Так господин Гренер самый веселый.

– Да-да, – согласился с ним старший, – самый веселый среди нас господин Гренер, всегда всех смешит.

– И господин Максимилиан тоже весел?

– О нет. – Тут братья засмеялись. – Весел может быть кто угодно, даже кавалер фон Клаузевиц, но только не господин Максимилиан.

– Да, господин Максимилиан весьма строг, всегда следит за порядком и даже не дает нам спать, если мы забыли коней после езды почистить или напоить, – говорил Эрнст.

– Да-да, весьма строг, бывало, что он и с постели нас поднимал, когда мы забывали до ночи про коней, – подтвердил Курт.

– Это правильно, господа, за конем должно следить больше, чем за своей одеждой и своей красотой. И не всегда нужно полагаться на конюхов своих, в том подлости нет, что ты за своим конем сам смотришь. Лично я во множестве коней своих командиров чистил, – нравоучительно говорил кавалер. – Ибо от коня часто будет зависеть ваша жизнь в бою. Я рад, что господин Максимилиан с вами строг.

Юноши все понимали, они соглашались, кивая головами.

– Вы пейте пиво, господа, – продолжал разговор Волков.

Братья Фейлинги брали большие кружки, младшему, Курту, так пришлось поднимать свою двумя руками, чтобы сделать глоток.

– А господин Увалень вам не докучает?

– Нет-нет, мы его любим, он добр и очень могуч, – сказал Эрнст.

– Да. Добр, но много ест и сильно храпит, но все равно мы его любим, – говорил младший. – И еще мы любим кавалера фон Клаузевица.

– Да, его тоже любим, он учит нас фехтовать.

– Господин Георг – лучший фехтовальщик. И не жалеет времени на то, чтобы учить нас, – добавлял Эрнст воодушевленно.

После того как вчера на встрече весь пыл слетел с тех храбрых господ, когда Клаузевиц сказал, что примет вызов вместо Волкова, слова молодых братьев вовсе не казались ему пустым детским восхищением. Волков, кстати, еще собирался поговорить об этом его поступке с молодым рыцарем, вчера от радости ему было не до того.

– Я рад, господа, что вам все нравится, а теперь я хотел бы побеседовать о другом.

– О чем же, кавалер? – спросил Эрнст, причем оба юноши сразу насторожились.

Волков помолчал, он понимал, что его дальнейшие вопросы, возможно, будут несколько бестактны, но он хотел знать как можно больше по делу, которое его интересовало.

– Господа, мне недавно стало известно, что дом Фейлингов ведет какую-то старую тяжбу с домом Маленов. Вам что-нибудь известно о том?

Братья в который раз переглянулись, и старший стал рассказывать:

– То старый раздор. Старая распря из-за Хлиденских холмов. Говорят, граф, дед нашего нынешнего графа, уступил большую землю на северо-востоке от Малена городу после проигранной войны. Наш дом те земли у города выкупил, а графы говорят, что те земли мы забрали бесправно, так как документов на передачу земли в мирном договоре между городом и графом нет, они утеряны. А герцог эту тяжбу судить не желает, ему и город дорог, и граф – родственник. Как ни рассуди – всё обиженные будут.

Волков удивлялся осведомленности юноши и, все запоминая, спрашивал:

– И что же, богаты те земли?

– Богаты, пахотной земли там мало, едва ли двенадцать десятин будет, но есть луга хорошие. Да и через всю землю идет большая дорога на северо-восток. У нас там две кузни, три постоялых двора и трактира, и все берут пиво с нашей пивоварни, и припасы все наши; мельницы две штуки, есть коровьи фермы и сыроварня, и конезавод, мы так за год прошлый тридцать коней и меринов для городской управы выставили. Всё с большой удачей в серебре.

– А мужики? Сколько у вас там мужиков?

– Дворов двести, но все вольные, крепостных нет.

Двести дворов, конезавод, фермы, кузницы вдоль дороги. Да, земля, кажется, та и вправду была хороша, да и не стал бы молодой граф заводить распрю ради земли бросовой. Хотя может…

Он еще спрашивал братьев Фейлингов, и те ему