— Ты повторяешь слова Хейдена. Чья ты подруга, моя или его?

Тэмми хихикает и делает глоток вина. Выпьет еще один и мне снова придется тащить ее на руках домой. Хорошо, что весит она не тяжелее сетки с апельсинами.

— Ты все же подумай над моими словами. — наставляет подруга заплетающимся языком, когда я помогаю ей вылезти из такси рядом с домом родителей. — Может быть твоей звездуле требовалось время, чтобы понять, что он жить без тебя и твоих прекрасных голубых глаз жить не может. ĸнигoеd.нет

Тэмми оглядывает мое лицо взглядом влюбленного лемура и гладит по щеке: — Я говорила тебе, что у тебя самые красивые глаза на свете? Красивее, чем у Йена Сомерхолдера.

Вино для подруги как приворотное зелье — с ним она ее необъятная способность любить принимает поистине чудовищные формы.

— Иди уже спать, — быстро целую ее в щеку. — А то этот индус за рулем уже дыру мне в затылке сделал.

Тэмми ковыляет к дому, а вновь забираюсь в машину и под зажигательные завывания индийских хитов еду домой. Бросив сумку в прихожей и избавившись от чертовых балеток, вхожу в гостиную и обнаруживаю маму, сидящую на диване перед телевизором и Кэрри, которая возится на полу со своей Барби. Эта кукла редкая скандалистка: я то и дело слышу, как она ругает беднягу Кена за то, что тот не умеет плавать или упрекает в том, что ей не нравится его прическа. Чую, будущему парню Кэрри понадобятся стальные яйца.

— Как дела, семья? — плюхаюсь на диван рядом с мамой, примостив голову ей на плечо. Три дня назад она уволилась со второй работы и теперь проводит больше времени с Кэрри, поэтому теперь я снова могу позволять себе выбираться с подругами.

Наверное, я преждевременно стерла сообщение Хейдена. Все-таки благодаря его щедрым премиальным мы смогли закрыть ипотеку, и было бы правильно его поблагодарить. С другой стороны, если бы он мне ответил, я бы вновь воспылала ненужными надеждами, а моя притихшая вагина решила возобновить свою поэтическую писанину. Так что, пожалуй, все к лучшему.

— Рора, — доносится до меня грудной голос мамы. — А это не тот автогонщик, у которого ты работала?

Я впиваюсь глазами в экран и чувствую, как мое наряженное в смирительную рубашку сердце начинает бешено дергаться. Чертов звездуля. Пробрался в телевизионный ящик моей мамы. Не в силах отвести взгляд, жадно пожираю глазами его пиксельное лицо: загнутые ресницы, небритую челюсть и напряженные скулы.

— Он такой привлекательный, Рора. — цокает языком мама. — Не знаю, как ты все это время держалась.

Держалась я из рук вон плохо. Но, конечно, виню во всем распущенную Европу.

— Прошел месяц с момента окончания гонки, и сегодня ты впервые решил дать интервью, Хейден. — умничает тощий дядька в квадратной рубашке, сжимая в руке микрофон с логотипом спортивной передачи. — Что послужило тому причиной? Ты устал от прессы или, быть может, у тебя возникли проблемы, о которых мы не знаем? Ты бы мог с нами поделиться?

— Конечно, я буду рад рассказать тебе о своих проблемах, Тодд. — без тени той самой публичной улыбки, которую я видела много раз в присутствии фанатов и журналистов, отвечает Хейден. — После того так ответишь мне, сколько раз в неделю трахаешь свою жену.

Оу. Оу. Кажется, звездуле наскучила игра в улыбаку, и он решил выпустить наружу своего скабрезного дерьмодемона. Вот это браво.

А пока дядька дергает острым кадыком и беспомощно глазеет в камеру, Хейден вопросительно поднимает брови:

— Я переоценил твои сексуальные способности, Тодд? Лучше спросить, сколько раз в месяц?

Журналист понемногу приходит в себя и начинает глупо хихикать, явно, не зная, выключить камеру либо же продолжить краснеть, и в конце концов выбирает второе.

— Так ты доволен результатами соревнований? — спрашивает с запинкой.

— Ты же не у Скотта Кларка интервью берешь, Тодд. Разумеется, я доволен результатами — у меня же первое место.

— Ох, Рора, — качает головой мама и косится на меня с беспокойством. — А характер у него не сахарный.

Ну не знаю. Лично мне происходящее очень нравится. В каком смысле я даже горжусь Хейденом за то, что он. наконец, перестал вхолостую рекламировать услуги своего дантиста.

— Эмм… — мнется дядька, очевидно, окончательно растерявшись. — Тогда может быть ты сам хочешь что-нибудь нам рассказать о прошедших соревнованиях.

Лицо Хейдена серьезнеет, когда он переводит взгляд в камеру, и меня вдруг посещает чувство, будто бы он смотрит прямо на меня.

— Да, хотел кое-что.

Камера берет его крупным планом, так что теперь миллионам людей видно, как раздуваются чемпионские ноздри и подрагивают ресницы.

— Котенок…

При звуке этого глупого прозвища сердце делает кульбит и камнем падает в желудок, от чего я подлетаю с дивана и, схватив пульт с маминым колен, жму кнопку выключения.

— Я пойду спать. — пищу фальцетом и в ответ на непонимающий взгляд мамы, быстро целую ее в щеку и бегу к лестнице на второй этаж. — Кэрри, пусть Барби не сильно пилит Кена, а то его и так природа содержимым штанов обделила.

Влетаю в свою комнату и, закрыв дверь, начинаю лихорадочно расшагивать по комнате. Намотав кругов сто, кидаюсь в кровать, где валяется мой ноутбук и начинаю искать повтор записи этого интервью. Я говорила. Никакой логики и четвертинка мозгов.

Я нахожу его после пятнадцати минут интернет-мытарств и просмотра минутного рекламного ролика о волшебном средстве от диареи. С колотящимся сердцем тычу в белый треугольник и перематываю на то место, когда лицо Хейдена стало занимать весь экран.

— Котенок… — я стискиваю пальцы так, что, кажется, выворачиваю себе мизинец.

Ох, и снова этот взгляд. Словно чемпионский зад пытают кочергой, а он не должен произнести ни звука.

— Я…

Я подаюсь вперед так близко, что задеваю носом жидкокристаллический экран. Скажи уже что-нибудь, черт подери, а то меня массовая гибель нервных клеток началась.

— Мой ответ на твой последний вопрос: «Нет. Не поэтому». — быстро бормочет Хейден и, сморщившись словно ему физически больно, отворачивается от камеры.

Чеееего? И это все??

Я растерянно глазею в экран, на котором вновь появилось вытянутое лицо незадачливого журналиста и прокручиваю в голове весь список вопросов, который задавала Хейдену:

«А это правда что после гонки ты не хочешь писать в течение суток?»

«А ты эпилируешь волосы на груди или у тебя их в принципе немного?»

«Тебя никогда не приглашали сняться в Форсаже вместо жирдяя Дизеля?»

А может, он имеет в виду то, что я спросила, когда он отверг мои влюбленные притязания. И что это значит? Он отверг меня не потому, что он меня не любит? Или он меня все-таки любит и все равно отверг? Черт, нужно было конкретнее задавать вопрос — эти множественные «не» всегда сбивают с толку. Ну почему было просто не спросить, любит ли он меня?