Сейчас от него толку всё равно шиш, — усмехнулась бойка подавальщица, проходя мимо с огромным подносом.

— От него и потом толку не будет, — проворчала я, ещё раз оглядывая моряка. Пыл мой еще совсем не угас.

— А дай как мне ведро, уважаемый, — попросила я у трактирщика, который тоже с любопытством и долей тревоги поглядывал на развернувшееся представление.

Он тут же предоставил мене кадку с веревкой вместо ручки, и отчего-то вздрогнул, когда передавал ее мне.

Я не поленилась сходить к причалу, спуститься по хлипкой лестнице к самой воде и зачерпнуть полное ведро. Мельком глянув на своё отражение, заметила, что на скулах появились тёмно-синие чешуйки, а зубы будто заострились. Теперь стало понятно, почему я вызывала в окружающих ужас.

Новые украшения в подводном стиле разозлили меня ещё больше. Я поднялась. С трудом, но дотащила кадку до таверны и с огромным удовольствием перевернула над головой Фрэдерика.

Он от удивления подскочил и едва не стукнулся головой о стену, его взгляд бешено заметался по таверне, пока не остановился на мне.

— Повтори как ещё раз всю ту пахабщину, которую ты лаял, пока меня здесь не было! — потребовала я, не дожидаясь, пока капитан окончательно придёт в себя.

— С удовольствием! — наконец осознав, где он и что происходит, Фрэдерик расплылся в улыбке.

По расфокусированному взгляду и замедленной речи стало понятно, что они всё ещё сильно пьян.

— Пусть весь порт знает, как сильно я тебя переоценил!

— Я не побрякушка, чтобы меня оценивать! — злость уже застилала глаза настолько, что я едва думала о сказанных словах. А ведь почти начала доверять этому уроду, и вот, что получила взамен. Прямо как на Земле, никакой разницы, кроме треуголки.

Я наклонилась над Фрэдериком и схватила его за грудки. Он попытался отстраниться, но не смог, и поднял на меня удивлённый взгляд. Я тоже удивилась собственной силе, но виду не подала.

— Потаскуха, значит! Продамся за красивую байку! — процитировала я, глядя в серые с ярко-желтыми прожилками глаза.

— Ну можно сказать и так, если ты настаиваешь, — сально ухмыльнулся Фрэдерик.

Я оттолкнула его и отступила на пол шага, наверное, уже раскраснелись от бешенства, кулаки сжались сами собой, но я всё же нашла в себе силы выпрямить ладонь и вместо смачного удара влепила моряку звонкую пощёчину. Он перехватил мою руку и прежде, чем я успела ее отдернуть, коснулся губами тыльной стороны ладони. Аристократ, чтоб его черт на рога посадил!

— Я вызываю вас на дуэль, капитан! За оскорбление будете платить вашей рыбьей кровью, если она у вас вообще есть, — перед такими словами полагалось ударить перчаткой, но что имеем, то имеем.

От пафоса собственных слов стало тошно, ладонь покраснела и горела, будто я взяла охапку крапивы, а Фрэдерик теперь щеголял ярким следом на левой щеке. Лицо его выражало полную растерянность, и на миг я испугалась, что он и слова-то такого не знает, но в следующий миг он поднялся. Пошатнулся, но устоял на ногах и аккуратно — видимо, чтобы не потерять равновесие, склонил голову.

— Я принимаю ваш вызов. Будем стрелять. Хотя такое, — капитан выразительно замолчал и ещё раз окинул меня взглядом мутных глаз, — с женщиной у меня впервые. На рассвете. Я пришлю за вами юнгу, он отведёт в подходящее место.

Получив ответ, я развернулась и удалилась, чувствуя на себе мерзкие взгляды, которые мухами вились над головой и будто норовили залезть под одежду.

Стоило мне оказаться снаружи, как боевой пыл унялся. Я вдохнула прохладный, хоть и наполненный сотней запахов воздух, и медленно пошла в сторону таверны, в которой мне предстояло ночевать.

Глава 25

Спустя десяток шагов меня начали одолевать сомнения. Стоило ли ввязываться в столь сомнительное предприятие? Он ведь и убить меня может. Впрочем, стоит ли бояться смерти, особенно после того, как я дважды вернулась с того света, а теперь даже не совсем жива? Старуха с косой так упорно за мной гонялась и не могла достать, а теперь я, кажется, сама кладу шею на плаху.

Хотя мне нечего терять и я понятия не имею, что делать дальше. Если выживу, то неизвестность уже не покажется такой пугающей. А если нет, то и печалиться будет поздно.

Такие фаталистические мысли мне не свойственны, но они успокоили, дыхание стало ровным, стремительный шаг замедлился. Я улеглась на жёсткую кровать почти спокойной, размышляя о предстоящей схватке. У Федерика больше опыта, наверняка он если не будет, то ранит меня…

"У тебя есть силы, чтобы одолеть его".

Я не сразу узнала голос Ксамен-Эка и вздрогнула, когда он внезапно раздался в голове, так не похожий по звучанию на мои собственные мысли.

"Какая ещё сила?" — удивилась я, припоминая обстоятельства нашей встречи. Я ведь могла сегодня не пугать моряка, Фрэдерика отыскала бы и сама, причём очень быстро. Но так хотелось пошуметь, покричать, а сознание так затуманилось от боли и обиды, что на применение особых сил не осталось ни возможности, ни желания.

"Искать можно не только вещь или место. Причины чувств — своих и чужих, верного друга или… подходящий момент для выстрела", — пояснил древний бог, и в его интонации мне послышались ехидные нотки.

Интересно, а с фехтованием это тоже работает? Искать время для верного удара можно?

"Освойся сначала с пистолетом", — проворчал Ксамен-Эк, а через несколько секунд я уже перестала ощущать его присутствие. Наверное, он уснул, и я решила последовать его примеру.

Спала я плохо. Можно сказать, что и вовсе не отдыхала. Не хватало морской качки. А ведь месяц назад я подумать не могла, что будут скучать по столь раздражавшему прежде постоянному движению.

Проснувшись в очередной раз после мутного, необъяснимо-тревожного сна, который никак не могла вспомнить, я погладила Йо, сопевшего рядом, и даже позавидовала его спокойствию. Что бы ни случилось, этот зверёк никогда не откажется от еды и отдыха.

Мысли то и дело возвращались ко вчерашним событиям, в груди отчего-то болезненно ныло. Я вспоминала собственные крики, брошенный Фрэдерику вызов, и всё произошедшее казалось пьяным бредом. Сейчас я не могла поверить, что тот, кто так бережно держал мои руки, мог облить меня грязью. Впрочем, не стоит забывать, что мировоззрение местных мне до конца незнакомо. Может, для здешних моряков такое поведение — единственная возможная норма?

Развить мысль я не успела. В дверь кто-то постучал. Я подскочила и напряглась, но из коридора донёсся голос Ги.

— Леди Эстер, откройте. Я от капитана Фрэдерика, — сказал он и постучал ещё раз.