Я вернулась назад, злясь на то, что Билли снова испортил мне все удовольствие. Если он не может за мной поспеть, то пусть остается сзади с мамой и папой. Я слышала, как он плачет и говорит что-то непонятное, а когда вышла из-за поворота прямо перед скалой, то увидела, что он медленно съезжает вниз. Первое, о чем я подумала — что он загляделся на разноцветные горы, вместо того чтобы смотреть себе под ноги. Я начала кричать на него, дескать, гляди, куда идешь, и тут вдруг до меня дошло, что он вот-вот свалится со скалы. Чуть раньше он, видимо, снял с себя рубашку, потому что она была обмотана у него вокруг пояса, руки, исцарапанные о камни, отчаянно цеплялись за скалы, пытаясь найти опору, но Билли, плача, продолжал сползать вниз. Я позвала на помощь папу — любопытно, откуда родители знают, какие крики можно игнорировать, а какие нет? — и услышала, как они с мамой бегут по тропинке. Мама все время выкрикивала наши имена, но когда они добежали, Билли уже не было на скале.

Сиу верили в духов и еще в фокус-покус, абракадабру, призраков — во все на свете. Многие боятся призраков, но только не сиу. Они не были охотниками за привидениями — как раз наоборот, им хотелось, чтобы духи первыми нанесли визит. Сиу верили, что дружественно настроенные духи могут помочь человеку, дав ему силу, а если у человека есть сила, у него есть все: интуиция, душевное спокойствие, стойкость в бою, защита от болезней, то есть как раз то, что необходимо воину. А вот если духи не дадут ему силы, то он обречен на поражение. Сила тогда была очень нужна, и получали ее с помощью видений, во сне. Перед битвой в Литтл-Бигхорне духи явились к Сидящему Буйволу и рассказали о нападении генерала Кастера. Солдаты посыплются в твой лагерь, сказали ему духи, как саранча с неба. Так и случилось.

Сила — это важная вещь, особенно если тебе всего четырнадцать и ты набираешь зачетные удары. Я работаю над своими снами, с тем чтобы получить больше силы, но не могу вспомнить большинство из них — помню только один, потому что часто видела его и каждый раз после этого просыпалась. Мне снится, что я ограбила магазин по продаже спиртного и теперь мне придется всю оставшуюся жизнь провести в тюрьме. В камере я хожу взад-вперед и думаю, что, если бы можно было все изменить, я не стала бы грабить этот магазин. Мне нужна вторая попытка — что толку в деньгах, если ты не можешь их потратить? И тут я просыпаюсь, не понимая, где нахожусь, чувствуя, что погубила свою жизнь из-за этого дурацкого магазина. Я оглядываюсь по сторонам и вижу на полу свою куртку, кассеты Принса, Майкла Джексона, Бой Джорджа, на стене висит плакат с «Охотниками за привидениями», и тут мне становится ясно, что я не в тюрьме, а у себя в постели. Мне дали вторую попытку. Некоторое время я так и лежу, и мне вроде хорошо, но какая разница, как я себя чувствую, если это был только сон? Зато я знаю, почему мне все время снится тюрьма — об этом нетрудно догадаться.

Когда мама и папа поднялись на скалу, Билли уже был мертв. Я рассказала, как все было; все, кроме одного — что я позволила ему упасть. Когда я увидела, что он скользит по склону, то позвала папу, а потом легла на живот и схватила Билли за руки. На солнце поблескивал серебряный медицинский браслет, который Билли всегда носил на левой руке. Держись, сказала я ему, папа уже близко, а сама решила, что в следующий раз, когда мы пойдем в поход, обязательно разрешу ему идти со мной.

Солнце поднялось над горами, воздух потеплел, и все, что мне нужно было делать, — это держать Билли и ждать папу. Я слышала, как они с мамой поднимаются по тропе, создавая такой шум, как будто скачут на лошадях.

Вдруг скалы покачнулись, земля начала двигаться, а потом мне стало ясно, что мы оба сползаем вниз и я не могу этого остановить. Билли снова заплакал, а я выпустила одну его руку, чтобы ухватиться за что-нибудь. Когда я это сделала, Билли ахнул и пальцами свободной руки впился в землю. «Не отпускай меня!» — плакал он; темные волосы закрыли ему глаза. «Не бойся, не отпущу». Стараясь успокоить его, я попыталась сама успокоиться, хотя мне было страшно как никогда; рука болела, казалось, будто она вот-вот выскочит из сустава, в то время как другая рука отчаянно искала какое-нибудь дерево, ветку, камень — хоть что-нибудь, но ничего не находила. Билли был для меня слишком тяжел; все, что я могла сделать, — это скользить вниз вместе с ним до тех пор, пока мы оба не умрем.

Он в последний раз посмотрел на меня: в глазах паника, мокрые от слез щеки в грязи, и я разжала руку, позволив ему упасть.

Видения приходят не так уж легко. Не скажешь ведь: все, Бог, я готова, давай свой лучший ролик. Перед тем как Сидящему Буйволу было его видение относительно солдат, ему пришлось исполнить церемонию Солнечного танца. Ну, Солнечный танец — это, пожалуй, немного чересчур, но ведь сиу жили в тяжелое время. Делается это так: сначала воин пронзает себе кожу на груди и утыкает ее небольшими деревянными вертелами, потом берет длинную веревку и привязывает один конец к вертелу, а другой к шесту. Потом он отходит от шеста так, чтобы веревка натянулась; кожа разрывается, и веревка ослабевает. Зрелище не очень, но ведь помогало! Все это вводило его в транс, и он мог общаться с духами, погружаясь в видения. Для успеха сиу нужна была сила, а для того, чтобы получить силу, нужны были видения, а чтобы их иметь, нужно было пострадать — очень логично, одно вытекает из другого. Вот почему ни один враг не ушел от Сидящего Буйвола живым.

Сегодня меня поймали. Поставили человека сторожить велосипеды и поймали. Я уже больше часа сижу в кабинете директора и смотрю, как седовласая секретарша огромным зеленым резаком располовинивает стопки бумаги, опуская стальное лезвие, которое падает со смачным хрустом, в то время как директор, мужчина с головой, похожей на грушу, лысый и толстощекий, таращит на меня глаза, периодически говоря что-нибудь мудрое, вроде: «У вас большие неприятности, юная леди». Я все думаю, что сделал бы в этой ситуации Сидящий Буйвол? Не успеваю я составить какой-либо план, как приходит мой отец — он смотрит на меня, и я забываю о Сидящем Буйволе и о сиу; оттого что отец так растерян, мне хочется заплакать. «Боже, может быть, настало время честно рассказать ему, почему мне приходится воровать эти велосипеды, рассказать, как я бросила Билли?» Но отец, ссутулившись, качает головой, даже не спрашивая меня, зачем я это делала, а потом выдавливает: «Тебе придется заплатить за все велосипеды». Он отворачивается и начинает говорить с директором насчет того, что надо меня достойно наказать, но не надо звонить в полицию и выгонять меня из школы, так как, в конце концов, я отличница и никогда раньше не имела неприятностей. Все это время он ведет себя так, как будто меня нет в комнате, и тогда я понимаю, что подвела Сидящего Буйвола: у меня нет достаточной силы и мне надо стараться еще больше.

Поэтому я опускаю ладонь в карман и начинаю вертеть медицинский браслет Билли, вспоминая о том, как он свалился с его руки перед тем, как я ее отпустила. На краю стола по-прежнему стоит резак для бумаги, а секретарша в соседней комнате пьет кофе из синей кружки. Я думаю о храбрости сиу, о том, что ради силы надо пострадать, и, пока никто не видит, подхожу к резаку, просовываю мизинец под отточенное лезвие, а другой рукой берусь за рычаг, готовясь опустить его. Все это время я думаю о логике сиу, по которой одно вытекает из другого.