Вы можете поймать себя на мысли: «Погодите-ка. В случае с такими наградами всегда есть элемент политической игры и личного отношения. Мой любимый актер (певец, танцор) никогда не получал эту премию — готов поспорить, есть тысячи людей, которые думают, что он ничем не хуже победителя этого года». Но это совсем другое дело. Система вознаграждения устроена таким образом, чтобы в первую очередь убедиться, что каждый победитель заслуживает награды, а это не то же самое, что сказать, будто каждый, кто заслуживает, и будет победителем (вспомните наш разговор об асимметрии). Те, чьи заслуги были когда-либо отмечены достойными наградами, обычно дорастают до уровня экспертов (опять же, бывают исключения, например вручение «Грэмми» в 1990 году, когда приз получила группа Milli Vanilli, но позднее ее участники добровольно вернули награду; или вручение Пулитцеровской премии репортеру Washington Post Джанет Кук, которая была отозвана два дня спустя, когда обнаружили, что победившая в конкурсе история была сфабрикована; Габриэль Гарсия Маркес язвительно заметил тогда, что Кук нужно было присудить Нобелевскую премию в области литературы). Если оказалось, что эксперт виноват, компрометирует ли это его как специалиста? Возможно. Во всяком случае, это точно подрывает к нему доверие — зная, что эксперт солгал однажды, вы теперь должны быть начеку — это может повториться.

Доктор Рой Мидоу, педиатр, дававший показания во время судебного разбирательства по делу Салли Кларк, якобы убившей своего ребенка, не обладал профессиональными знаниями в области медицинской статистики или эпидемиологии. Он работал в сфере медицины, и прокурор, давший ему слово, безусловно, надеялся, что присяжные решат, что перед ними квалифицированный специалист. Уильяму Шокли была присуждена Нобелевская премия по физике как одному из трех изобретателей транзистора. В последующие годы он стал продвигать явно расистские взгляды, которые получили распространение, вероятно потому, что люди решили, что раз он был достаточно умен, чтобы получить Нобелевскую премию, то он, должно быть, знает то, что неизвестно другим. Гордон Шоу, «обнаруживший» ныне сильно дискредитированный эффект Моцарта, был физиком, которому не хватало профессиональных знаний в области бихевиоризма. Но все решили, видимо, как в случае с Шокли: «Он ведь физик. Он, должно быть, и правда умный». Но интеллект и компетенция обычно проявляются в какой-то определенной области, в противовес распространенному убеждению, что сведущий человек сведущ во всем. Лучший механик в мире, специализирующийся на Toyota, может и не определить, что случилось в вашем Volkswagen, а лучший адвокат по налогообложению может и не дать дельного совета в деле нарушения контракта. Ну а физик, вероятно, не лучший эксперт в области общественных наук.

Отдельное место в наших сердцах (но, надеюсь, не в наших рациональных умах) занимают актеры, которые с помощью своих экранных образов делают рекламу каким-то вещам. Например, Сэм Уотерсон очень убедительно сыграл адвоката Джека Маккоя в сериале Law & Order. Будучи актером, он не сильно разбирался в банковском деле и инвестициях, хотя рекламные ролики с его участием для TD Ameritrade были потрясающими. Представитель другого поколения, Роберт Янг, роль которого в сериале Marcus Welby, M.D. очень полюбилась зрителю, в свое время снимался в рекламе кофе Sanka. Актеры Крис Робинсон (General Hospital) и Питер Бергман (All My Children) рекламировали лекарство. По правилам Федеральной торговой комиссии (так называемое Правило белого халата) актеры должны были сопровождать свой рекламный текст пояснением, которое позже превратилось в крылатое выражение: «Я не доктор, но играю его на телевидении». Очевидно, легковерные зрители по ошибке принимали докторов из телевизионного сериала за авторитетных специалистов в реальном мире медицины.

Глядя на некоторые публикации, понимаешь, что авторы во время работы над материалом, скорее всего, обращались к настоящим экспертам. Существует даже иерархия источников информации, и одни из них кажутся более надежными, чем другие. Научные статьи, рецензируемые специалистами в данной области, обычно более надежны, нежели книги, а книги, выпущенные крупными издательствами, как правило, имеют лучшую репутацию, чем самиздат (потому что крупные издательства скорее будут вычитывать и править свои материалы, а также они больше мотивированы финансово). Печатные издания, не раз отмеченные разными профессиональными премиями, такие как New Your Times, Washington Post и Wall Street Journal, всегда следят, чтобы их новостные материалы были максимально точны. Они добиваются независимого экспертного подтверждения любой новости, которую публикуют. Если какой-то чиновник во время встречи с прессой говорит о чем-то, журналисты тут же получают подтверждение этой информации у другого члена правительства. Если заявление делает ученый, журналисты связываются с его коллегами и просят комментарий. Конечно, эти журналисты тоже ошибаются; даже репортеры газеты Times не раз обвинялись в фабрикации, и каждый день в газете, допустившей неточность, публикуют список опечаток. Некоторые, включая Ноама Хомски, утверждают, что Times — рупор пропаганды, так как публикует новости о правительстве США, не сдабривая материалы здоровым скептицизмом[102]. Но, опять же, как и в истории про автомеханика, тут все дело в среднем уровне — материалы в New York Times вызовут в целом больше доверия, нежели, скажем, в New York Post.

Некоторые источники, находящиеся на хорошем счету, предпочитают проверять факты, прежде чем их публиковать. Однако в последнее время в сети появилось много источников, которые не придерживаются единых стандартов, а в некоторых случаях и сообщают горячие новости, опережая традиционные СМИ, для которых характерна более деликатная подача. Многие из нас узнали о смерти Майкла Джексона с развлекательного сайта TMZ.com, прежде чем сообщение появилось в традиционных СМИ. В отличие от сотрудников Los Angeles Times или NBC, редакторы TMZ поспешили поделиться новостью, хотя имевшихся у них фактов было недостаточно. Конкретно в этом случае новость, опубликованная сотрудниками TMZ, оказалась настоящей, но слепо доверять такого рода репортажам нельзя.

Бывали случаи, когда сообщения о смерти знаменитостей, циркулировавшие в Twitter, оказывались журналистской уткой. Не далее как в 2015 году сообщалось о смерти Карлоса Сантаны, Эрла Джонса, Чарльза Мэнсона и Джеки Чана. Непроверенные сообщения 2011 года стали причиной продажи акций компании Audience, которые упали в стоимости на 25 %[103]. Акции Twitter временно выросли в цене на 8 % после того, как на одном фиктивном сайте, визуально очень похожем на Bloomberg.com, появилась информация о поглощении компании. Как сообщила Wall Street Journal, «использование слухов в новостях для манипуляции торгами на фондовой бирже — давно известная уловка. Просто сегодня информации так много, что она мешает биржевым маклерам, работающим на больших скоростях, и те могут легко стать жертвами мистификации»[104]. И ведь такое случается с лучшими из нас. Джонатан Кейпхарт, маститый журналист (член профессиональной команды, получившей в 1999 году Пулитцеровскую премию), написал для Washington Post историю, в основе которой лежало сообщение в Twitter, сделанное несуществующим конгрессменом на несуществующем избирательном участке[105].