– Вот эту штуковину следует отправить вверх и прикрепить на выходе из колодца. Тогда Марк с помощью своей мини-лебедки сможет по очереди поднять нас туда. Понятно?

– Более или менее.

Луиза с ходу схватила металлическую горошину и, как мальчишка, задумавший сбить с дерева сочное яблоко, швырнула его вверх. Не пролетев и пяти метров, шарик стукнулся о стену и тут же спикировал вниз.

– Для начала неплохо, – Николай по-доброму рассмеялся. – Только ты забыла одну вещь. Твоя мощь не в мышцах, а в силе духа и воли.

Строгов поднял с пола предмет, который с виду никак не тянул на «кошку», да еще с контактно-взрывным заглубителем, и опустил его девушке на ладонь. Вторую ладонь подруги он пристроил снизу, как будто боялся, что одной рукой Луиза не удержит вес маленького шарика.

– А теперь еще раз с этого же самого места. Можешь закрыть глаза. Ты должна не видеть, а чувствовать.

Корсиканка повиновалась. В смысле она действительно зажмурилась. Но только вот чувствовать… Да, Луиза ощущала, что металлическая горошина по-прежнему лежит у нее на ладони. Ну, а дальше-то что?

«Дальше ты соберешься в комок и станешь искать. Где-то в глубине тебя есть дверь, есть заслонка, за которой бушует огонь. Он черный и лютый, но тебе он не страшен. Ты сильнее его, ты страж, стоящий у ворот, и только от тебя зависит, сколько и когда этого пламени вырвется наружу. Нам нужен этот огонь, нужна эта сила. Так что приоткрой заслонку и впусти его, впусти в себя. Но только не отдавайся ему полностью. Контролируй его. Давай! Сейчас! Немедленно!»

Николай больше не советовал. Он властно приказывал, причем приказ этот воспринимал не только мозг Луизы, но и каждая клеточка ее тела слышала и исполняла.

Луиза не почувствовала в себе никакой двери или заслонки. Все это выглядело совсем по-другому. Она сама была дверью, сама была заслонкой. И стоило лишь приоткрыть ее, стоило лишь позвать, как через все тело девушки начинало просачиваться нечто… какой-то свет, какая-то неведомая горячая энергия. Сперва ее было мало, и Луизе приходилось выискивать, выкачивать эту силу из окружающего мира. Однако с каждым качком поток тек все быстрее, энергия накапливалась все легче. О да, Луиза уже чувствовала это раньше! Различие заключалось лишь в том, что раньше огненный ураган налетал молниеносно и с бешеной силой. Теперь же его словно раздробили на множество отдельных, выстроенных в нескончаемую череду порывов.

«Качай, Луиза, качай!»

Голос Строгова гремел, как бубен шамана. Сейчас он и впрямь превратился из ее любимого Николая в какое-то высшее существо, во властителя света и тьмы, жизни и смерти, в того Великого Мастера, имя которого произносится с трепетом и почтением.

«Качай!»

Пропустив через себя очередную, наверное, сотую волну, Луиза даже сквозь плотно сомкнутые веки разглядела, что вокруг ее рук начала закручиваться спираль из сине-черного густого марева. С каждым витком мгла становилась все более интенсивной и осязаемой. Луиза уже чувствовала, как давит она на ладонь. Сила фантастического, доселе невиданного смерча нарастала. Своей лапой мгла лишь слегка зацепила лицо корсиканки, но этого хватило, чтобы та захлебнулась ставшим вдруг твердым, словно камень, воздухом. Луизу вдруг охватила паника. Что делать? Убежать, спрятаться невозможно. От мрачной бури нет спасения. Это не какое-то там атмосферное явление, это внутри ее самой, это – словно бомба с часовым механизмом, имплантированная в ее тело.

«Николай, помоги!» – Дрожа в крупном ознобе, девушка попыталась открыть непослушные отяжелевшие веки.

«Оттолкни! Немедленно толкай!» – Голос Великого Мастера заглушил вой урагана.

Оттолкнуть? Да, это, пожалуй, единственное спасение. Отвернув голову, чтобы не видеть и не слышать, Луиза одним рывком вскинула руки вверх. Она действительно хотела избавиться от всего этого кошмара, потому и толчок получился сильный и поспешный.

Вдруг наступила тишина. Из всех звуков остались лишь шум дыхания и свист разрезающей воздух тонкой стальной нити. Однако это уже были звуки знакомого реального мира. Как хорошо, легко и спокойно. Так бы вечно и слушала такую добрую и звенящую тишину.

Но затишье длилось недолго. Уже через мгновение в небе сверкнула молния и загремел гром. И… наверное, пошел дождь, так как вокруг защелкали и запрыгали крошечные градины. Николай резким рывком притянул Луизу к себе. Своими мощными, затянутыми в прочные костные доспехи руками он надежно укрыл ее от непогоды.

– Все. Заглубитель сработал.

Первые человеческие слова, услышанные Луизой после возвращения из другого мира, принадлежали Марку Грабовскому. Он стоял в шаге от влюбленной парочки и проверял, достаточно ли прочно зацепилась крошечная «кошка». Убедившись, что работа сделана на совесть, командир разведвзвода предложил:

– Я, пожалуй, смотаюсь наверх. Проверю, что там и как.

– Может, пошлем Шредера? Перецепим линь на его ранец и… – Строгов предложил почти шепотом, чтобы его не слышали рядовые.

– Когда это я прятался за спины солдат? – В голосе Марка послышался укор. – Не дрейфь. Я скоро.

– Ладно, давай, только осторожно. – Строгов продолжал держать Луизу в объятиях, хотя дождь из мелкого щебня уже давно прекратился. Однако ради друга он разорвал кольцо объятий и вытянул из-за пояса тот самый «глок-18», который Марк подарил ему всего пару дней назад. – Так сколько, говоришь, у тебя осталось патронов? Кажется, пять?

– Четыре, – Грабовский с тоской поправил ремень, висевшего за спиной FAMASa.

– Тогда возвращаю. – Чтобы Марк не вздумал играть в благородство и отказываться, Николай кинул ему пистолет прямо в руки. – Я понимаю, в нем последняя обойма, но это еще восемнадцать зарядов. Все же лучше, чем четыре, ведь верно? А теперь иди. – Мастер мотнул головой вверх. – И осторожней там.

Николай несколько раз повторил «осторожней». Это сразу бросилось в глаза. Луиза почувствовала, что он нервничает. Если бы Марка там, вверху, поджидала реальная опасность и Строгов знал о ней, он бы, естественно, предупредил. Значит, ничего серьезного. Никаких доказательств нависшей угрозы нет. Ведь верно? У девушки заледенели руки. Но тогда почему так напряжен, так озабочен Великий Мастер?

– Я пошел. – Всем своим залихватским видом Грабовский хотел подбодрить товарищей.

Под комариное попискивание мини-лебедки, скрытой в тонком заплечном ранце, лейтенант стал медленно возноситься в небо. Где-то в глубине души Луиза ему позавидовала. Счастливчик. Он возвращается к свету, а вот они остаются в объятиях мрака. Господи, как же она устала от мрака! Проводив взглядом разведчика, Луиза спрятала лицо на груди у Николая. Хотелось просто покоя. Лечь на зеленую траву, закрыть глаза и забыться. Лучше даже не засыпать. Сон может воскресить все это. А просто лежать и знать, что все кошмары уже позади, – это и есть настоящее блаженство.

– Ну-ну, не раскисай, – Строгов оторвал девушку от себя и внимательно посмотрел ей в глаза. – Истратила слишком много сил, да?