Павел Иванович нерешительно толкнул входную дверь, она оказалась незапертой. Супруги заглянули в квартиру, тишина, но на кухне, кажется, горит свет.

Ивановы вошли к соседям. Неужели никого?

Мария Тихоновна прошла в кухню — и растерялась: за ненакрытым столом в одиночестве сидела Галя Шаныгина. Опершись подбородком на сложенные руки, она грустно смотрела в окно и даже не оглянулась на звук шагов.

— Галенька, что случилось? Где мама? Почему ты одна и не празднуешь?

Галина подняла голову. Она была бледна; одета не по-праздничному, в глазах — затаенная боль, добрым старикам даже стало не по себе.

— Мамы нет.

— Что значит «нет»? — не понял Павел Иванович. — Ушла куда-то?

— Наверное… Ее уже три дня нет.

Ивановы захлопотали; Господи, три дня нету соседки, а они даже не заметили, не поинтересовались, почему не видно Зинаиды. А что же Галя-то? Почему не забила тревогу, не стала спрашивать соседей, не просила о помощи? Да, впрочем, что взять с шестнадцатилетней девочки, наверное, растерялась, испугалась, да и постыдилась: Зинаида-то попивала и погуливала, и даже видели ее как-то с молодым солдатиком в непотребном виде. За пьянку ее и с работы уволили, из магазина, но она не расстроилась и хвалилась, что дочка у нее получает повышенную стипендию и что на эту стипендию они вдвоем проживут. Наверное, Галя подозревала, что мать где-то заранее начала отмечать Новый год в компании какого-нибудь молоденького срочнослужащего, оголодавшего по женщинам, а потому неразборчивого, и не стала разыскивать ее, чтобы не добавлять позора ей и себе.

Ивановы огляделись: даже елки не было в квартире, даже еловой лапки, видно, настроения не было у девочки новогоднего, хотя чистота в помещениях была просто стерильная, даже паркет свеженатерт, Галя вяло поблагодарила за принесенные пироги, но в присутствии соседей даже не притронулась к ним. Так они и ушли, наказав обязательно прийти к ним, если Гале станет не по себе одной в квартире и если, не дай Бог, понадобится их помощь.

На следующий день Мария Тихоновна, открыв дверь своей квартиры, чуть не споткнулась о завернутую в бумажный пакет тарелку, на которой они накануне оставили Гале пироги. Мария Тихоновна покачала головой — ох уж эта молодежь, — не зайти, не поблагодарить по-человечески; постучала в соседскую дверь, но никто не отозвался. Так Галя и уехала в Ленинград, не попрощавшись с соседями. Квартира была закрыта.

Через месяц Ивановы пошли к командиру части посоветоваться: соседка так и не появилась, Галя в городок с Нового года так носа и не казала, а ее городского адреса они не знали. Сердце у стариков екало: что могло случиться с соседкой? Может быть, надо заявить в милицию, ведь человек пропал.

Командир части успокоил их: раз дочка не заявила никуда, значит, знает, где мать.

Но Ивановы нет-нет, да и стучали в двери Шаныгиных; только никто так и не отзывался.

Прошло два с половиной месяца. В начале марта, несмотря на весну, намело столько снегу, что на расчистку дорог была направлена рота солдат. Они усердно разгребали заносы, весело размахивая лопатами и метлами, и вдруг один из них задел лопатой за что-то твердое под снегом, так, что лопата аж зазвенела. Остальные бросили работу и сгрудились около находки. Сметя снег, солдаты увидели деревянный ящичек прямоугольной формы, высотой полметра, длиной около метра, закрытый на накладной замок. Тут же лопатой сбили запоры, откинули крышку, кто-то нетерпеливо сдернул тряпку, покрывавшую содержимое ящика, и — о, ужас! — вместо ожидаемого клада их взорам открылось невероятным образом скрюченное тельце. С перепугу они даже не поняли: мужчина это, женщина или ребенок.

Страшная находка была осмотрена следователем прокуратуры. Из ящика извлекли полуобнаженный труп женщины с пробитой в нескольких местах головой. Поначалу следователь высказал предположение, что она убита не более чем несколько дней назад, — настолько хорошо сохранился труп; правда, трупное окоченение отсутствовало, но при осмотре выявились необильные трупные пятна.

Сбежавшиеся к месту обнаружения трупа жители военного городка сразу сказали, что это труп Зинаиды Шаныгиной. Женщины стали судачить о том, что пьянки и гулянки погубили Шаиыгину, и у всех в глазах стоял немой вопрос — кто? Кто из жителей городка, из тех, кто каждое утро встречается с соседями на улице или в магазине, здоровается, спрашивает о новостях, — кто убийца?

Высказывались предположения, что Зинаида где-то и с кем-то загуляла, но потом стала в тягость и избавились от нее таким жестоким способом.

Но следователь, слыша эти слова, только молча покачал головой и вздохнул: раз Зинаиду Шаныгину не видели в городке уже более двух месяцев, значит, не здесь она гуляла и не со здешними; а разве стали бы убийцы тащить труп в военный городок, рискуя быть замеченными? Не проще ли было закопать этот ящик, ставший гробом для Шаныгиной, в окрестных лесах, да где угодно.

Нет, сказал себе следователь, Шаныгину убили дома. В подтверждение своей догадки он вытащил со дня ящика лежавшую под трупом газету «На страже Родины», пропитанную кровью. Тем не менее он разобрал, что это номер газеты за пятое января пятьдесят шестого года, и еще раз вздохнул, прочитав на газете карандашную надпись: «Шаныгин».

С места обнаружения трупа следственная группа поехала на квартиру к Шаныгиным. Было принято решение взломать дверь. При осмотре квартиры специалистами с применением криминалистических средств было обнаружено то, чего не заметили соседи Ивановы, — замытые пятна крови на диване, на стене возле дивана, на висящем на стене фотоаппарате; отсутствие на одном из окон портьеры, — явно той, в которую был завернут труп.

— А это что? — следователь, опустившись на колени, светил фонариком под диван, на котором была найдена кровь. С полу под диваном он поднял предмет, оказавшийся съемным пластмассовым зубным протезом, с нижней челюсти.

Да, все указывало на то, что женщина, труп которой обнаружен, была убита именно в этой квартире, после чего в ящике вывезена и сокрыта под слоем снега. Наивно… В общем, надо было искать дочку, — может быть, она видела кого-то, кто пришел в предновогодние дни вместе с матерью домой или кто приходил в квартиру к матери?

Но перед этим следователь посетил секционную морга, где Вадим Петрович Петров и эксперт окружной лаборатории Елена Павловна Новицкая производили вскрытие трупа.

Наблюдая за тем, как эксперты последовательно снимают ту скудную одежду, которая была на трупе, внимательно рассматривают ушибленные раны головы, — их насчитали восемь, делают продольный разрез, извлекают органокомплекс, следователь сообщил, что в последний раз Зинаиду Шаныгину видели двадцать восьмого декабря прошлого года, более двух с половиной месяцев назад. Может ли быть такое, мог ли труп так хорошо сохраниться, пролежав в сундуке столь длительный период? Когда же все-таки наступила смерть: перед Новым годом или несколько дней назад?

Могло быть так, — заверил его Вадим Петрович после тщательного исследования поверхностей тела и состояния внутренних органов. Если труп сразу после наступления смерти был помещен в ящик и вынесен на холод, — в данном случае на улицу, под снег, это вполне могло сыграть роль холодильника. Казус очень интересный, и на первый взгляд труп действительно выглядит свежим; но по всей видимости, мы все же имеем дело с искаженной картиной трупных явлений, за счет помещения трупа в минусовую температуру. И прошу учесть, что труп был помещен в ящик через очень короткий промежуток времени после убийства, практически сразу; ведь если бы наступило трупное окоченение, тело невозможно было бы так компактно сложить в ящике. Ящик ведь имеет очень незначительные размеры: 72 х 54 х 48 сантиметров, это просто цирковой фокус.