Лане вспомнились огни другого судна, которые она видела прошлой ночью. Остается только молиться, что кто-то нашел и вытащил Жозефа.

С дальнего края яхты послышался изумленный крик Шелл.

Лана даже не обернулась. Когда долго разглядываешь одно и то же, то быстро устаешь. Воображение обманывает, и в обычных волнах вдруг видишь очертания протянутых рук или головы – или даже плывущего по поверхности тела.

– Показалось, – через пару секунд выдохнула Шелл.

Лана смотрела в бинокль, а чувство безысходности в груди продолжало расти.

Кто-то коснулся ее спины, и Лана подпрыгнула от неожиданности.

– Не пугайся, это я. – Китти была не накрашена, длинные темные волосы были распущены и лезли в лицо. – Отдохни немного, выпей что-нибудь.

Лана пыталась удержать равновесие на покачивающейся на волнах яхте, и теперь колени затекли.

– Нельзя бросать поиски.

– Я подменю, – предложила Китти, перекрикивая ветер. Она аккуратно забрала бинокль у Ланы, повесила его себе на шею и добавила: – В холодильнике есть сэндвичи, Шелл сделала.

Лана не чувствовала голода, но понимала – чтобы быть полезной в поисках, надо подкрепиться. Внимательно посмотрев на Китти, она заметила, что под глазами у подруги залегли темные круги. В уголках рта потрескалась кожа, веки припухли.

Китти вдруг побелела, закрыла глаза и стала делать долгие, глубокие вдохи. Лана коснулась руки Китти, опасаясь, что та сейчас упадет в обморок.

– Кит, ты чего?

Примерно через полминуты Китти открыла глаза.

– Морская болезнь. Чувствую себя не очень хорошо.

– Уверена? Может, после вчерашнего?..

– Я знаю, что такое похмелье, – резко вскинула голову Китти. – Это не оно.

Лана убрала руку с ее плеча.

– Извини… – через пару секунд добавила Китти. – Просто… все так… Не надо было мне… – Она замолчала на полуслове.

– В чем дело?

– Ни в чем, – ответила Китти, будто потеряла мысль.

– Ты приняла что-нибудь от укачивания? – спросила Лана. – В аптечке есть лекарства, принести тебе?

– Уже выпила. – Глубоко вдохнув, Китти потерла затылок.

В тот самый момент, когда она убрала руки со страховочного троса, в яхту ударила волна, и судно накренилось, на палубу полетели брызги. Подруги потеряли равновесие, Лана схватила Китти за руку и притянула к себе. Теперь они, напуганные, стояли лицом друг к другу.

– Я ее не заметила, – пробормотала Китти, побелевшая от страха. – Мы же могли…

Лана кивнула – в горле стоял ком. Под яхтой вздымались волны, и Китти вцепилась пальцами в ладонь Ланы.

Тогда они и осознали всю реальность происходящего.

– Это могло произойти очень быстро, – сказала Лана. Резкая встряска, ослабленное внимание – так и оказываются за бортом. Как Жозеф.

Китти кивнула. В ее глазах блестели слезы.

Лана сошла вниз, налила себе стакан воды и, держась за раковину, выпила. Опресненная вода казалась безвкусной, но она все равно налила еще и залпом выпила второй стакан. В переходе важно было регулярно пить воду, хотя иногда за целый день лишь тупая головная боль напоминала об этой необходимости.

Лана подошла к холодильнику, достала себе сэндвич и села за стол в салоне. Приятно наконец присесть и спрятаться от ветра.

После нескольких часов, проведенных за монотонным осмотром поверхности воды, фольга, в которую Шелл завернула сэндвичи, поразила ее своей гибкостью и блеском. Лане вдруг представилось, как она идет по рядам супермаркета под яркими лампами и касается гладких флаконов с отбеливателем и средствами для мытья посуды, берет рулон бумажных полотенец и наконец подходит к полке с длинными трубками фольги. Неужели она скучает по супермаркетам?

Не спеша жуя сэндвич, Лана отметила, что хлеб черствый, а сыр безвкусный. Она чувствовала вину за то, что сидит здесь и отдыхает, когда Жозеф где-то там, в море. Но, честно говоря, поиски казались безнадежными: им предстояло прочесать огромную площадь, а как далеко могло отнести человека течением, ветром и волнами?..

В салон спустился Денни; его волосы, растрепанные ветром, торчали в разные стороны. Он плюхнулся рядом у края стола.

Лана, не задумываясь, коснулась его щеки, почувствовала щетину. На мгновение он закрыл глаза и прижал голову к ее руке. Глаза будто запали – такие под ними залегли темные круги, верхняя губа потрескалась на солнце. От искрящейся энергии Денни не осталось и следа, взгляд его был полон боли. Как же Лане хотелось все изменить: чтобы Жозеф по-прежнему оставался на борту, чтобы они с Денни могли проскользнуть в его каюту и лежать под прохладными простынями в объятиях друг друга!..

Заманчиво представить параллельный мир, в котором можно бесконечно проживать один и тот же момент, выбирая разные варианты развития событий, с разным исходом, – там Лана снова сидела бы рядом с Жозефом на носу яхты, и когда он наклонился поцеловать ее, она бы улыбнулась, осторожно положила руку ему на грудь и сказала бы: «Я польщена, но у меня есть Денни». Она поддержала бы Жозефа и осталась бы посидеть с ним.

А на самом деле Жозеф пропал, и Лана была последней, кто его видел.

– Денни, мне надо кое-что тебе сказать, – выпалила она. – Вчера ночью… мы с Жозефом сидели на носу яхты и курили.

Денни поднял голову и посмотрел на нее.

– Мы просто болтали, ну, знаешь, обо всем. Все вчера были пьяные, и Жозеф в том числе, и он попытался поцеловать меня.

Почему ей так нужно было признаться Денни? Может, не хотела ничего от него скрывать, а может, жаждала услышать от кого-то, что ни в чем не виновата.

Денни долго не отводил от Ланы глаз. Потом опустил взгляд на сжатые на столе руки.

– Я знаю.

Вот как? Лана думала, что в тот момент Денни уже спал. Возможно, кто-то еще увидел их вместе и сказал ему. Она собиралась расспросить его, но в этот момент на камбуз протопал Генрих – налил себе большой стакан воды, залпом выпил и теперь пытался отдышаться.

Денни выпрямился, сделал глубокий вдох. Встал, подошел к навигационной станции и достал карту.

– Погода только ухудшается, – обратился Генрих к ним обоим.

– Может, все-таки послать сигнал «человек за бортом»? – предложила Лана.

– Не знаю, есть ли сейчас в этом смысл, – ответил Денни. – Даже если мы отправим сигнал, кто на него откликнется? Мы посреди океана. Ни один вертолет не доберется в такую даль, а до суши нам отсюда три дня пути, что на запад, что на восток.

Генрих кивнул, соглашаясь.

Они ничего не могли сделать. Никто не пришел бы на помощь.

Глядя в иллюминатор на безбрежный горизонт, Лана грызла ноготь большого пальца. Лучше бы они остались на Филиппинах. Ведь было у нее нехорошее предчувствие перед отплытием…