Она шла вдоль дамбы, все ускоряя шаг, и внезапно ощутила острую необходимость поговорить с Натаном — здесь, сегодня вечером, сейчас. Нашла телефонную будку, позвонила в справочное бюро, узнала нужный номер. Телефонный звонок раздался среди ночи… Только бы он ответил!

— Алло?

Это он! Разговаривали они долго; Натан утверждал, что прошлым летом несколько раз пытался повидать Мэллори, спросил, не передавали ли ей родители сообщения от него. Она почувствовала — главное не изменилось: они понимают друг друга так, будто расстались вчера. В конце концов они условились встретиться недели через две, и девушка положила трубку.

Солнце над портом уже зашло; обратно Мэллори шла совсем с другим чувством; стук сердца отдавался в висках: Натан… Натан… Натан…

28 августа 1982 года.

Сисайд-Хайтс, Нью-Джерси.

2 часа ночи

На побережье горели лампочки электрических гирлянд, хотя ярмарочные павильоны начали закрываться. Аромат жареной картошки и помидоров смешивался с запахом сладкой ваты; рядом с колесом обозрения из гигантских колонок доносились звуки «Up Where We Belong»[14]Джо Кокера — в сотый раз за этот вечер.

Мэллори остановила машину на открытой стоянке. Натан нашел работу на лето в этом небольшом курортном городке всего в часе езды от Манхэттена: он продавал мороженое в одном из многочисленных киосков, расположенных вдоль берега. И вот она приехала к нему.

Они увиделись в прошлые выходные и с тех пор звонили друг другу каждый вечер. Вообще-то договорились встретиться в следующее воскресенье, но Мэллори вздумалось сделать сюрприз, и вот она приехала из Бостона. На мощном темно-зеленом «Астон Мартинс», машине отца, она добралась до Нью-Джерси всего за четыре часа.

Наконец он вышел, в бермудах и майке с эмблемой магазина, и стоял в окружении других сезонных рабочих — она различила латиноамериканский и ирландский акценты. А он, в свою очередь, смотрел на нее издалека и гадал, что это за кинозвезда облокотилась на свой болид и, кажется, поглядывает в его сторону… Потом узнал ее!

Подбежал, поднял на руки и закружил. Она обвила руками его шею, смеясь, прижала его к себе и потянулась к губам, а сердце выскакивало из груди… Такова любовь вначале.

20 сентября 1982 года

«Натан, просто хочу сказать тебе — мы с тобой чудесно провели лето. Мне так тебя не хватает…

Сегодня началась учеба, но я все время думаю о тебе. Когда я прогуливалась по кампусу, то представляла, что ты рядом, и говорила с тобой. Некоторые студенты, попадавшиеся навстречу, наверное, думали: кто эта сумасшедшая, которая бормочет что-то себе под нос!

Я с тобой. Мне нравится, что ты понимаешь меня без слов.

Целую тебя и люблю.

Мэллори».

На конверте красными чернилами написала: «Почтальон, уважаемый почтальон, постарайся вовремя сделать свою работу, чтобы мой любимый как можно быстрее получил это признание!».

27 сентября 1982 года

«Мэллори, я только положил трубку телефона и… уже по тебе скучаю. Хочу, чтобы каждый миг, проведенный с тобой, превратился в миллионы часов… Я счастлив с тобой, счастлив до неприличия.

Когда думаю о будущем, то говорю не „я сделаю“, а „мы сделаем“. Это меняет все.

Натан».

На конверт он приклеил билет в кино на последний фильм, который они смотрели вместе, — «Инопланетянин». Однако им не слишком много удалось увидеть на экране, потому что они целовались весь сеанс.

Декабрь 1982 года, воскресенье.

Кембридж, комната Мэллори в общежитии

Из колонок проигрывателя доносились звуки знаменитого концерта Дворжака — пылкое исполнение Жаклин дю Пре на виолончели Страдивари. Они целовались, лежа в кровати уже целый час. Он снял с нее бюстгальтер и начал ласкать ее. Сегодня они будут впервые принадлежать друг другу.

— Ты уверена, что хочешь этого сейчас?

— Да! — без колебаний ответила Мэллори.

Вот что ей в нем нравилось — сочетание нежности и предупредительности, это отличало его от остальных. Подсознательно она решила: если у нее когда-нибудь будут дети, то это будут его дети.

3 января 1983 года

«Натан, любовь моя, рождественские каникулы кончились. Я обожала делить ночи с тобой. Но сегодня вечером я грущу. Ты уехал в Манхэттен. Сегодня я чувствую, как долго будет тянуться время до следующих каникул, когда я вновь смогу увидеть тебя.

Даже когда я знаю, что завтра мы созвонимся, я боюсь, что все кончится. То, что я чувствую с тобой, удивительно. Я безумно люблю тебя.

Мэллори».

На конверте девушка оставила отпечаток губной помады и написала: «Положите это письмо и эти поцелуи в почтовый ящик Натана Дель Амико. И берегитесь, если поцелуи будут стерты!».

6 января 1983 года

«Мэллори, милая, мне тебя очень не хватает, но я ощущаю твое присутствие. Если бы ты знала, как я хочу снова сжать тебя в объятиях и проснуться рядом с тобой. Поцелуи уже вылетают из моей комнаты и направляются в Кембридж. Я обожаю тебя.

Натан».

В конверт положил ее фотографию, сделанную в парке, около общежития Кембриджа. А на обратной стороне написал цитату из «Ромео и Джульетты»: «Твои глаза опасней двадцати стальных клинков»[15].

1984 год.

Бостон, дом родителей Мэллори

Сигнал клаксона на улице.

Мэллори выглянула в окно: Натан ждет ее у дома, сидя за рулем старенького «мустанга». Девушка бросилась к выходу, но ее отец загородил дверь.

— Ты не будешь встречаться с этим парнем, Мэллори! Это даже не обсуждается.

— Я могу знать, почему?

— Потому что не будешь, и все!

Мама тоже пыталась ее вразумить:

— Дорогая, ты могла бы найти человека более интересного.

— Интересного для кого? Для меня или для вас? — И Мэллори направилась к выходу.

— Мэллори, предупреждаю тебя: если ты выйдешь за эту дверь… — Голос отца прозвучал угрожающе.

— Если я выйду за эту дверь, то что? Ты меня выбросишь на улицу? Лишишь наследства? Пусть так — мне не нужны ваши деньги!

— Именно на эти деньги ты живешь и учишься. И все, прекрати спорить с родителями, ты еще всего лишь ребенок!