— Он у нас и говорит по-английски! — с удовлетворением заметил Иньяцио. — А французский знает, как мы диалект. Да еще болтает по-испански и по-арабски.

— Хватит, папа, — остановил его Анджело. — Доктору Канци это не интересно.

— Напротив, я поражен! — воскликнул Канци, пытаясь придать беседе дружеский тон. — Вы, похоже, побродили по свету…

Анджело не пожелал продолжать эту тему и снова перевел разговор на свирепствующую в округе эпидемию.

Все вышли из кухни, а Анджело остался. Он взял карты, уселся за стол и начал играть сам с собой. Роза на гладильной доске у окна принялась гладить накрахмаленные воротнички мужских рубашек. Она то и дело встряхивала тяжелый утюг с углями, чтобы поддержать жар.

Бабушка, сжавшись в комочек у очага, молилась, закрыв глаза и совершенно отрешившись от внешнего мира. Несмотря на воцарившуюся на кухне тишину, Роза и Анджело ощущали какое-то напряжение.

Анджело, подперев голову рукой, разглядывал карты, словно стараясь отыскать единственную, нужную ему, но краем глаза он все время следил за сестрой. И она чувствовала его проницательный взгляд, подобный молчаливому упреку.

Анджело и Роза очень хорошо знали друг друга и именно поэтому боялись разбираться в хитросплетении своих чувств. Конечно, брата и сестру соединяла сердечная привязанность, но в потемках души таилось и иное чувство, внушавшее обоим страх.

Пока Анджело воевал, они обменивались длинными письмами, исполненными искренней любви. Потом они встретились, и их отношения как-то странно осложнились.

— Тебе понравился этот коровий доктор? — вдруг спросил Анджело, уставившись в карты.

— С какой стати он должен мне нравиться? — возразила Роза.

Она стояла к брату лицом и продолжала гладить.

— Ну ты теперь женщина, — с трепетом произнес Анджело.

— А доктор тут при чем? — спросила Роза, делая вид, что не понимает.

— Я хотел сказать, ты теперь на выданье, — стараясь оставаться спокойным, продолжал Анджело.

— Ну и что? — равнодушным тоном произнесла девушка.

Но сердце Розы забилось учащенно, и пальцы судорожно сжали ручку утюга.

Анджело задумался. Неужели Роза еще так наивна? Судя по тому, каким вниманием она окружила доктора, она все прекрасно понимает. Он видел, как она смотрела на гостя. Таким исполненным желания взглядом смотрели на Анджело женщины, которых он встречал в своих скитаниях. А Роза — натура страстная. Анджело это почувствовал, когда поцеловал сестру, а почувствовав — оттолкнул ее. Но, может, ему только чудится, может, виноват тот огонь, что сжигает его?

Анджело поднял голову, чтобы заглянуть сестре в глаза. Словно по негласному уговору, взгляды их встретились.

— Ничего плохого, если он тебе запал в душу… — выдавил из себя Анджело.

Роза залилась краской, и глаза повлажнели. Она, казалось, вот-вот расплачется.

— Может, и ничего плохого, — ответила девушка. — Только я о нем и не думала…

— Лжешь! — взорвался обезумевший от ревности Анджело.

— С какой стати! — возмутилась Роза.

По ее нежным щекам покатились тяжелые слезы.

— Потому что ты знаешь, что он мне не понравился, — заявил Анджело. — Городской щеголь, тебе такой не подходит.

— Зачем ты оскорбляешь меня? Разговариваешь со мной словно с дурной женщиной…

Роза взглянула на брата глазами кающейся грешницы.

— О нет, нет! Я не хотел тебя обидеть.

Анджело бросился к сестре, обнял ее, осушил поцелуями слезы.

— Что случилось, Анджело?

— Ничего, что могло случиться?

— Но ты сторонишься меня, — жалобно произнесла девушка, — а обращаешься со мной, как, как…

Он оборвал ее, боясь, что она скажет страшные слова.

— Я виноват, виноват. Я прошел тяжелую войну, такого навидался. Со временем все пройдет. А теперь, — повелительным тоном обратился он к сестре, — теперь скажи, что ты и думать забыла об этом городском докторе.

— Что тебе до него?

— Нет, скажи!

— Хорошо, я о нем забыла, — покорно согласилась Роза.

И тут она поняла, что ее замечательный, столько повидавший брат не хотел услышать от сестры правду. Он повиновался терзавшим его душу темным желаниям, а она, Роза, ради сохранения покоя в семье подчинилась ему.

— Вокруг столько хороших парней, — сказал Анджело.

— Конечно, — откликнулась Роза.

— Главное, найти того, кто тебе подходит.

— Ты прав, — ответила девушка, вытирая слезы.

Ложь Розы успокоила Анджело. Он сложил карты и убрал их в футляр.

— Пойду взгляну на коров, — произнес брат.

— А в остерию сегодня не пойдешь?

— Нет. Ты довольна?

— Очень, — солгала Роза еще раз.

Ей хотелось, чтобы Анджело теперь держался подальше от коровников. Там работал сейчас Стефано Канци, а Розе так хотелось встретиться с ним.

— Пока! — попрощался с сестрой Анджело.

— Пока! — откликнулась Роза.

Она чувствовала себя сбитой с толку. Что случилось с Анджело? Что случилось с ней? Оба ступили на неверный и опасный путь.

Роза остановила Фьяметту совсем рядом с двуколкой Канци.

— Здравствуйте, синьорина Дуньяни! — поздоровался доктор, натягивая поводья. Он спрыгнул на землю и подошел к Розе. — А я как раз еду в «Фавориту». Хочу взглянуть на скот. И поблагодарить вас за ваше очаровательное гостеприимство. Обед был чудесный.

Девушка смотрела на него глазами, затуманенными страхом и любопытством. Она так разволновалась, что не могла произнести ни слова.

— Могу я быть вам чем-нибудь полезен? — с улыбкой осведомился Канци.

Роза спешилась и приблизилась к Стефано. Она втянула ноздрями аромат табака и лаванды. Как он замечательно разговаривает! Розе казалось, что Стефано Канци выражается как герой романа.

— Я хотела спросить, как дела с эпидемией ящура?

Эпидемия, конечно, была лишь предлогом. Не могла же Роза признаться, что очутилась на этой дороге в этот час только потому, что ей хотелось встретиться с ним, разговаривать, коснуться его рукой. Но глаза ее говорили лучше всяких слов. И мужчина, протянув руку, осторожно обвел указательным пальцем овал ее лица, не отрывая взгляда от девушки.

Роза широко раскрыла глаза.

— А вы можете еще раз так сделать? — спросила она с наивностью ребенка.

Его прикосновение привело девушку в восторг, и она вся затрепетала.