— Валера? — услышал он удивленный Лерочкин голос. — До сих пор не ушел?

— Решил все же дождаться, когда от вас уйдет Гороховский-младший, — голос друида терзал слух своим спокойствием и невозмутимостью.

Олега он раздражал и бесил. И действительно: какая необходимость сидеть в приемной, когда рабочий день закончился? Он-то думал, что сидит, потому что Лерочка попросила его остаться. Оказывается, нет. Самодеятельность уровня детского сада.

— Спасибо большое, Валера, но в этом не было необходимости, — улыбалась ему Лерочка, и это тоже Змеева бесило: воркует с ним, любезничает, а тот вроде незаметно ручки ей жмет.

— Мне несложно. И никакого беспокойства. Просмотрел материалы для реферата. Можно я у вас совета попрошу? Позже, конечно же.

— Да-да, как и договаривались. Всегда рада тебе помочь.

Вот что это сейчас было? Зачем? Олег не понимал и понимать не хотел.

Он еле дождался, пока они с Лерочкой наконец-то остались наедине. А случилось это только тогда, когда сели в его машину: из здания пришлось выходить с Валерой вместе, они еще и на пороге расставались трогательно, словно влюбленные. Будто не работали весь день вместе и не надоели друг другу до чертиков.

— Объясни: почему он? Этот мальчишка Валера? Не обычная девочка, как у других, а этот пацан, что влюблен в тебя до беспамятства?

— Влюблен? — Лерочка, кажется, не понимала. Уж слишком настоящим смотрелось ее удивление.

Наивная простота. Ну не может, не может девушка почти в двадцать семь быть такой слепой и чистой!

— Кажется, ты не понимаешь. Он не мой ученик, конечно же, но очень перспективный студент. Не с улицы пришел, а по протекции декана. Всем нам где-то надо набивать шишки и приобретать опыт. У Валеры чуть позже это получается, он в армии служил, какие-то проблемы у него были с обучением поначалу. Я не допытывалась, в душу не лезла. Но то, что из него выйдет толк, видно уже сейчас.

— Он в тебя влюблен, — талдычил, как попугай, Олег и чувствовал взрыв атомного реактора внутри. Это какое-то наваждение.

— По-моему, тебя клинит на любого мужчину, который оказывается рядом со мной, — прозорливо заметила Лерочка.

Все так. Наверное. И откуда только эти дремучие инстинкты в нем вылезли?

— Я давала повод? — мягко касается она его руки, и Олег готов из кожи выскочить от ее тона — понимающего и сочувствующего даже где-то, и от ее прикосновения, когда все нервы словно оголены и током шарашит. — Ты ведешь себя… странно, согласись.

— Нормально я себя веду, — буркнул он, чувствуя, что буквально плавится, потому что ее пальцы касаются его кожи. — Это ты или действительно ничего не замечаешь в своем коконе, или делаешь вид, а на самом деле тебе нравится, что вокруг тебя так и вьются все эти половозрелые самцы, пуская слюни на чужую невесту!

— Змеев, а ты не заигрался в жениха? — убирает Лерочка руку, и сразу становится холодно, неуютно, пусто, будто что-то вырвали из груди. — У нас почти деловые отношения, которые могут никогда ими не стать. И, по-моему, тебе не должно быть дела до моего окружения. Я на виду. Никаких двойного или тройного дна у меня нет. Ты уже как телохранитель у меня: и утром, и вечером следишь. Не хватало, чтобы ты с метлой целыми днями стоял и разгонял всех мужчин только потому что ты якобы жених.

Почему якобы?! Эта мысль билась в Олеге все то время, что они ехали и молчали. И молчание это давило на все точки сразу.

Вроде бы и ерунда размолвка, но она отбросила развитие их отношений куда-то на исходную точку, когда либо все заново начинать, либо плюнуть, развернуться и уйти.

Уходить Олег никуда не собирался. Это он прочувствовал очень хорошо. А поэтому… Ну, заново так заново. Надо просто привыкнуть ко всем этим Валерам, Веням, скворцам и прочим крысам, что табунами за Лерочкой ходили.

И ведь раньше ему это не мешало. Даже наоборот. Нравилось, когда Але оказывали знаки внимания другие мужчины. Он понимал и осознавал силу ее харизмы. С Лерочкой вроде бы то же самое, но почему-то по-другому.

Он бы ее в клетке, наверное, запер и, да, стоял бы с ружьем, стреляя во всех, кто рядом пытался бы ошиваться.

Не зря ее папа, подполковник Анишкин, делает буквально то же самое. Папе, наверное, виднее. Он старше, опытнее, мудрее. Что тогда не так с ним, Олегом? Почему эта тактика — провальная изначально?..

Глава 35

— Я хочу попросить у тебя прощения, — сказал Олег, как только они заняли столик в ресторане и сделали заказ.

Это шаг, который он решил сделать, чтобы немного притушить огонь, что грозился уничтожить все, что удалось выстроить за дни их знакомства.

Он вообще думал, что останется без ужина: Лерочка так задумчиво смотрела в окно, постукивая пальцами по обивке, что Олег ждал и внутренне сжимался, боясь услышать: «Отвези меня домой». Но Лерочка, к счастью, ничего подобного не сказала.

— Хочешь попросить — попроси, — посмотрела она ему прямо в глаза.

Олег замер. Вроде бы он только что это сделал. Но формулировка… да, она права. И простое слово выдавить из себя практически невозможно.

Это не унижение, но… тяжело. Командовать легче гораздо.

— Прости, пожалуйста, — получилось, как надо. С нужной интонацией. Мягко, но не унизительно, когда ты тряпка, подкаблучник, готовый на все, лишь бы твоя женщина не сердилась.

Оказывается, и так можно. И ничего не рухнуло, не изменилось в нем. Не наступило на горло каким-то там принципам, когда делаешь что-то против воли, а потом чувствуешь себя, будто предал идеалы, вбитые давным-давно.

Лерочка вздохнула. Смотрела куда-то в сторону, а он так хотел поймать ее взгляд.

— Я… не сержусь, — теребила она салфетку, а Олег смотрел на ее пальцы и думал, как было бы здорово, если б она положила руку на его ладонь. — Но второго папы мне не нужно. Его я, пусть с натяжкой, понять могу. Он мой отец. С закидонами, согласна, но родителей не выбирают, противиться ему можно, но бесполезно. Я отвоевала, что могла. Например, жить раздельно, заниматься любимым делом, строить какие-то отношения и не спрашивать разрешения. Дружить, с кем захочу.

— Но он все равно вмешивается.

— Да, — подняла Лерочка на Олега наконец-то глаза. — Но гораздо меньше, чем раньше. Я… над этим все еще работаю. И у меня, пусть не всегда, но получается. Еще одно противостояние мне не нужно. А ты… давишь. Тебя слишком много за очень короткий промежуток времени.

— Я понял, — кивнул Олег очень серьезно.