В общем, старались как можно больше понравиться друзьям из-за Одера.

Да и немцы время от времени позволяли себе реверансы в сторону Варшавы — когда член организации украинских националистов Мацейко застрелил министра внутренних дел Польши Б. Перацкого, немцы проявили полицейское рвение. Организатора покушения, руководителя «Краевой экзекутивы» ОУН Н. Лебедя, следовавшего пассажирским рейсом из Данцига в Свинемюнде, гестапо Пруссии схватило и передало полякам. Лично Гиммлер, тогда шеф этой конторы, вел это дело!

А теперь, когда Германия вознамерилась восстановить статус-кво в отношении СВОЕГО города — поляки встали на дыбы. Нет, и все!

* * *

Польша и Германия — соседи. От соседей практически невозможно спрятать любые секреты — от кулинарных до военных. Неужто польский генштаб не знал, что к 1939 г. представляли из себя вермахт и люфтваффе? И командующий Рыдз-Смиглы всерьез планировал удар на Берлин?

Априори более сильное в военном отношении государство требует от более слабого территориальных уступок. Что делает слабое? Подчиняется — либо ищет союзников. Чтобы вместе с ними встретить удар агрессора, чтобы разделить тяжесть войны, чтобы выстоять, наконец!

Союзников у Польши НЕТ (со всеми соседями у нее отношения неважные, а дальние «гаранты польской независимости» планов действенной помощи Польше даже в запасниках своих генштабов не хранят). В такой ситуации здравомыслящие политики ведут себя скромно, сдержанно. Памятуя о том, что повышенные тона в международных отношениях неминуемо ведут к орудийной канонаде.

Но польские политики — не чета всем прочим. Они громогласно и гордо, во весь голос, заявляют о своей решимости «поставить на место» нацистов и их фюрера и ни за что не идти на поводу у немцев относительно их вздорных требований.

И в унисон своим политикам немыслимо громкий рев — «ни пяди родной польской земли проклятым немцам!» — издает польское «общественное мнение».

«Общественное мнение «санационной» Польши требовало от правительства не уступать немецким требованиям!» Как будто в той Польше было «общественное мнение»!

Население Польши в 1939 г. — 35 млн. человек. Из них десять миллионов «не говорят по-польски» — это белорусы, украинцы и немцы. Есть и еще одно более чем значительное нацменьшинство — три миллиона евреев.

Как в «санационной» Польше, авторитарном государстве, де-факто — диктатуре, вдруг появилось это самое пресловутое «общественное мнение»?

В 1939 г. польская деревня была аполитичной АБСОЛЮТНО. Телевидения тогда не было и в помине, газет крестьяне не выписывали. Что творится в мире, знали по непроверенным и малодостоверным слухам. Может быть, конечно, крестьяне в Познаньском воеводстве были и политически грамотнее жителей «кресов всходних», но это вряд ли.

В общем, «общественное мнение» в 1939 г. польские крестьяне формировать ну никак не могли — потому что просто не знали, что это такое. У разных сомнительных белорусов, украинцев (тем более — у немцев) этого мнения никто и подавно никогда не спрашивал.

«Общественное мнение поляков» формировалось в городах и местечках коренной, так сказать, базовой Польши.

Население которых имело очень специфический национальный состав.

Население которых почти наполовину состояло из евреев…

Что-то не так?

Для примера — этнический состав городов и местечек Западной Белоруссии.

В Гродно в 1939 г. 42,6% горожан были евреями.

В Лиде из двенадцати тысяч населения 5 419 человек были евреями.

В Ивье из четырех с половиной тысяч мещан более двух тысяч по субботам посещали синагогу.

В Дрогичине из двух тысяч жителей более полутора тысяч — евреи.

В Волковыске из двенадцати с небольшим тысяч обитателей евреями были 5 130.

Не знаю, сколько евреев жило в Варшаве (Роман Поланский в «Пианисте» утверждал, что полмиллиона, то есть более половины населения польской столицы). Но не думаю, что этот город на Висле в смысле национальной принадлежности горожан сильно отличался от польских провинциальных городов и местечек.

«Общественное мнение поляков» формировали города, наполовину населенные евреями. Гм…

* * *

Автор не хочет сказать, что на безнадежную битву с немцами поляков толкали евреи.

Автор хочет сказать, что общественное мнение, требовавшее от польского правительства ни на дюйм не уступать притязаниям нацистской Германии, а в случае чего — вступить в войну с немцами — формировали польские города, значительной частью населения которых (наиболее богатой, а следовательно, и влиятельной их частью) были евреи.

Польское государство заставляют воевать (истерикой в прессе, выступлениями «общественности», прочими глупостями) жители его городов, почти половина из которых имеют еврейскую национальность — из-за естественной и вполне объяснимой ненависти к нацистской Германии.

И поляков всякими политическими фокусами склоняют к неуступчивости немецким требованиям Англия и Франция.

Государства Антанты гарантируют неприкосновенность польских границ. Они обладают военными возможностями, чтобы уверенно декларировать эти свои цели?

У Англии в метрополии — четыре пехотные дивизии и колоссальный (по сравнению с германским) военно-морской флот (пятнадцать линкоров в строю!). Всеобщая воинская обязанность введена только 27 апреля 1939 года.

31 марта 1939 г. правительство Чемберлена дало гарантии безопасности Польше — поляки их получили 1 апреля (и поверили!). Англия обещала Польше, что в случае германского нападения поддержит ее всеми силами.

Силами четырех пехотных дивизий?!

Или введет в Вислу эскадру линкоров?

19 мая подписан франко-польский военный союз. Это уже теплее — у Франции хотя бы есть настоящая армия.

У французов много танков. Гораздо больше, чем у немцев.

У французов на вооружении 400 тяжелых танков В-1, 780 средних танков Somua S-35 и Рено D-1 и D-2, более 3 500 легких танков Рено FCM-36, Рено АМР-33 (35), «Гоч-кисс» Н-35, Н-38, Н-39 и Рено Р-35.

Одно плохо — вся предвоенная подготовка французской армии, вся ее стратегия и тактика, вся ее военная мысль основывались на единственном принципе — в случае любой военной заварухи в Европе отсидеться за укреплениями линии Мажино. ВСЕ! Французы, потеряв в Первую мировую почти полтора миллиона человек, заранее, еще до первого выстрела, отдавали инициативу ведения войны противнику.

* * *

Итак, мы выяснили, что заставило польское правительство отвергать германские предложения и пренебрегать любой возможностью сохранить мир на своих границах. Что именно подвигло поляков демонстрировать «гордое и надменное отношение … к дерзости немцев», как говорил по поводу последних предвоенных месяцев Уинстон Черчилль.

Надежда поляков на союзников. И «общественное мнение» в Польше.