Я очистила фигурку от налипшей земли, потом отряхнула руки. Посмотрел на пол: намусорила я здесь, надо бы подмести. Но где в этом доме искать щетку? И что делать, если меня застукают в процессе уборки? Сцена будет крайне неприятная – деликатностью здешний народ, как я уже могла заметить, вовсе не отличается. Ну и ладно. В конце концов, есть Мария, она и наведет порядок. Я, наконец, поднялась, засунула бегемотика в карман джинсов и снова посмотрела на свои грязные руки. Надо бы помыть, да и царапины йодом обработать не помешает. Где у них тут, интересно, хранится аптечка? Впрочем, ну его, этот йод – искать еще! Вполне можно обойтись одеколоном, у Бориса наверняка есть. А его, все равно, надо сейчас позвать – обсудить ситуацию. Тем более, что я прекрасно помню, насколько мой приятель обожает физические упражнения на свежем воздухе. С лопатой он, наверняка, уже наигрался и теперь только и мечтает, как бы половчее смыться. Так почему бы мне не выступить в роли доброй феи?

– Чтобы Лайза саданула Женьку ножом?! – Борис всплеснул руками. – Ритка, этого не может быть!

– Допустим, – я старательно обрабатывала царапины Борькиным одеколоном и головы не поднимала. – Но почему она из-за зимнего сада так распереживалась? Не потому ли, что спрятала там коллекцию? Кстати, я прикинула: если она сразу от меня направилась в зимний сад, то вполне могла успеть забрать ее до того, как я явилась. Дело недолгое – подошла к кусту выдернула сверток… кстати, ты не обратил внимания, у нее руки не исцарапаны?

– Нет, – он покачал головой. – В смысле, не знаю, не смотрел. Рита, но зачем бы ей это было нужно?

– Ты еще спрашиваешь? Вот уж что-что, а повод для убийства у Лайзы есть, самый убедительный.

– Черт побери, – совсем затосковал Борька. – Ритка, я все понимаю, честное слово! И что мотив, и что сама Лайза, девчонка, у которой не задержится… но может, все-таки, это совпадение какое-нибудь, дурацкое?

– Может. Но фигурку эту я под кустом нашла? Нашла. Фигурка из коллекции?

– Вроде стояло там на полке что-то такое, – Борис поднес бегемотика к глазам и пожал плечами. Поставил на подоконник, отошел в сторону и, прищурившись, посмотрел издалека. – Я не приглядывался никогда, но похоже. У Николая надо спросить, он точно знает.

– В этом я не сомневаюсь. Вот только не уверена, стоит ли говорить с ним на эту тему.

– Ритка, но ты же не думаешь, что Коля тоже замешан?

– Боря, я вообще ничего пока не думаю, – вздохнула я. Ты вспомни, я всех этих людей только вчера вечером впервые увидела. Ты говоришь, Лайза не могла. Допустим. А Николай? Наш гостеприимный хозяин? Он, конечно, не похож на рыцаря, который за свою даму на дуэли драться будет, но то, как Евгений Вику доставал, ему явно не нравилось.

– Все равно, он не мог, – в голосе Бориса было больше уныния, чем уверенности.

– Ладно, пусть Николай тоже не мог, – я смотрела ему прямо в глаза. – А кто мог? Молчишь?

– А если, все-таки, кто-то сумел забраться? – жалобно спросил Борька.

– Ага, открыл пластиковое окно снаружи. Потом залез в гостиную, забрал коллекцию, – я ткнула пальцем в бегемота, – и бегом в зимний сад. Там он засунул украденное подальше в колючие кусты, вернулся в гостиную и выпрыгнул в открытое окно. Ах да, между делом этот нехороший человек еще зарезал Евгения.

– Ритка, ну как ты можешь такое говорить! У тебя что, совсем сердца нет?

Я посмотрела на его несчастную физиономию и мне стало стыдно.

– Извини. Я понимаю, тебе не хочется думать, что кто-то из твоих знакомых способен на убийство. Но и ты пойми: даже если ты не только голову в песок спрячешь, а весь, целиком, закопаешься, это ничего не изменит. Тот, кто убил Евгения, и сейчас находится в доме.

– Тот, кто убил? – он снова взял бегемотика, повертел в пальцах и поставил, теперь на прикроватную тумбочку. – То есть, ты окончательно не уверена, что это была именно Лайза?

– Надо сначала на ее руки посмотреть. Если исцарапаны, то буду уверена. А если нет… Знаешь, всякое странное поведение может иметь естественные причины. И тогда Алла, например, или Мария, будут выглядеть не менее подозрительно. А то и более, – я вернула Борьке флакон с одеколоном и вытянула руки перед собой. Несколько, едва заметных, красных точек и только. – М-да. Надо же, как неприятно – практически никаких следов. Значит и Лайзу на этом не поймаешь. Вообще, я уверена только в том, что это не ты и не я. Да и то… где ты был около часа ночи?

– Где? – растерялся Борис.

– Это я спрашиваю: где?

– Неужели я помню? Спал, наверное, – он смотрел на меня с искренним недоумением.

– Нет, дорогой мой, ничего подобного. Это я в час ночи вернулась и легла спать. А вот тебя, как раз, на месте не было.

– А, вон ты про что, – Борькины щеки порозовели. – Ну, я это… в общем, я… то есть..

– Ради бога! – я раздраженно поморщилась. – Избавь меня от подробностей. Я уже и так поняла, что здесь что-то вроде филиала центрального городского борделя. И честное слово, мне совершенно не интересно, с кем конкретно, из присутствующих здесь дам, ты проводил время.

– Я? Да ты что, Ритка? Ты меня за кого принимаешь? – он явно обиделся и обиделся всерьез. – Что, по-твоему, у меня вообще совести нет?

– А при чем здесь совесть? Лайза, например, даже не скрывает, что вы…

– Да при чем здесь это! – рявкнул Борька. – Мало ли, что у меня с кем когда было? А я про сейчас говорю! Ну сама подумай, зачем мне сейчас-то приключения нужны?

– А где же ты тогда был ночью? – я поверила сразу, уж очень убедительно он орал. И причины не верить, честно говоря, не было. Но вопрос-то оставался.

– На кухне! Поесть пошел! А, да разве ты поймешь!

– Ой, Борька, пойму! – я вспомнила, как мама выговаривает отцу по утрам: «опять полночи по холодильнику шарил!» и засмеялась. – Честное слово, пойму!

– Я задремал сначала, – заметно смягчившись, объяснил Борис. – А потом проснулся. Тебя не было еще. А я лежу, чувствую, есть охота, просто невозможно. Ну и спустился на кухню, сделал себе пару бутербродов.

– Одну? Или, может, две пары? – ехидно усмехнулась я.

– А тебе какое дело, – нижняя Борькина губа снова оттопырилась. – Тебе что, для меня куска хлеба жалко?

– Ни в коем случае, – заверила я его. – Тем более, и хлеб не мой, а Николая. Я спрашиваю исключительно для установления твоего полного и безоговорочного алиби: ведь чтобы приготовить и съесть четыре бутерброда, времени надо в два раза больше, чем на два.

– Какая ты умная, Морковка! Не помню я, сколько бутербродов было, что я их считал? Ел себе, пока не наелся, вот и все. А потом вернулся в спальню. Смотрю, ты спишь. Ну, и я тоже лег.

– Сколько времени было?

– А зачем мне на часы было смотреть? Какая разница? Я что, куда-то опаздывал?