малины. Обширными и довольно густыми. Но ягод было полно. Я почти наверняка перепачкался ярким соком, пока прятал тело.

Еще надо вернуть лошадей. Когда труп исчез из виду, думать стало гораздо легче, как будто мозг решил, что я уже спрятал тело. Обеих лошадей я взялся вести за поводья.

Но добраться до дома оказалось не так-то просто. Бродя по лесу, я, в конечном итоге, заплутал и вышел к одной из деревень. Здесь кипела жизнь, но я старался держаться в стороне, не выходя из лесу. Верное направление я уже видел.

— Ой, здрасьте, Максим Бернардыч! — услышал я женский голос за спиной и тут же обернулся, не отпуская лошадей.

— Добрый. День, — запнувшись, откликнулся я, рассматривая селянку, женщину с каштановыми волосами, забранными под косынку. На вид ей можно было дать лет сорок или около того.

— Владенья осматриваете? — улыбнулась она.

— Да вот. Я тут, это... с лошадьми... выгуливал. Объезжал... На прогулку выехал.

— И Германа тоже взяли с собой? Так то хорошо, ему в стойле скучно, — произнесла она и поправила корзинку, которую держала на сгибе локтя. — А я вот за малинкой собралась. Пора уже, поспевает.

— Хорошо, — ответил я, уже готовый попрощаться и двигаться дальше, как вдруг до меня дошло: — А я там был как раз. Нечего собирать.

— Да как же нечего, Максим Бернардыч! — женщина громко хохотнула. — Вы же весь в малине! Ежели только передавили там все, как медведь! Думается, найду еще немало ягод там.

— Погодите, не ходите туда. Рано еще. Я хотел в ту сторону на охоту сходить, дичь пострелять, — затараторил я.

— Да? — недоверчиво спросила селянка, перевесив корзину с одной руки на другую. — Так дичь-то вроде в небе бьют.

— Все ради вашей безопасности. Мало ли что. Повремените чуток.

— Ой, ладно. Уговорили, — она развернулась и пошла в направлении деревни. — К вечеру схожу.

Я кивнул, и женщина преспокойно удалилась. Пронесло так пронесло! Я поспешил к дому, наскоро затолкав обеих лошадей в стойла.

Где Максимилиан держал оружие, я знал. В этом было еще одно отличие между нашими мирами. А именно: огнестрел продавался практически без ограничений. И хранился тоже. Никаких сейфов и подтверждений лицензий, продления и прочих глупостей.

Ни один человек, даже если он был не в самом здравом уме, знал — реши он устроить пальбу в людном месте, и он погибнет первый. Не от руки городового, так от гражданина с активной позицией. Так зачем гонять человека к психиатру?

С лопатой оказалось сложнее. Вряд ли она была в доме. И точно — через десять минут поисков, уже выбравшись на улицу, я нашел ее в сарае, пристроенном к дому.

С двустволкой в одной руке и лопатой — в другой, я смотрел на Германа, а гнедой смотрел на меня. Верхом или ногами? Быстро и неудобно или медленно... и тоже неудобно. В раздумьях я переломил двустволку и обнаружил, что она пуста.

Чертыхаясь на всю конюшню, я помчался в дом, раздобыл несколько патронов, какие попались мне под руку, пару затолкал в ствол, а остальные, что-то около десятка, ссыпал в карман.

Дольше тянуть было никак нельзя и в итоге я решился. Вскарабкался на коня и, представляя, как по-идиотски я выгляжу со стороны с ружьем на плече и лопатой в руках, решил объехать деревню максимально далеко.

И не пожалел. Коня я пустил трусцой, и он почти бесшумно ступал по земле, усыпанной сосновыми иглами. Людей рядом не оказалось, и я добрался до малинника без проблем.

Тело лежало там же, где я его и оставил. Похоже, что его никто не видел, а потому я выбрал место чуть ниже и принялся копать, лишь изредка поеживаясь от неприятных покалываний между ребрами.

Яма была готова очень быстро — почти сразу начался песок и я, углубившись по середину бедра, задумался, стоит ли копать дальше. И на всякий случай сделал яму глубже еще на полметра.

Уставший и мокрый, я затолкал тело в яму, временами покрываясь мурашками от ужаса, когда видел перекошенное лицо барона. А потом поскорее закидал песок, разравнял оставшуюся землю и перемешал ее с хвоей, чтобы не слишком бросалось в глаза.

Получилось все равно погано. Лопату я положил на землю, рядом с ружьем, и сел на поваленную сосну поблизости. Никогда бы не подумал, что так все извернется. Ведь ситуация вчера складывалась просто великолепная.

Почти легально стал бы дворянином. А вместо этого — выкопал для мертвого барона могилу. И таскаю с собой ружье, как будто я какой-то охотник.

Я схватился за двустволку и прижал к плечу приклад. Тяжелая, но ладони лежат так, словно ружье под меня и делали.

Внезапно между деревьями пролетела птица, нырнула вниз и села на землю в поле зрения. Раз уж я сказал, что иду охотиться, надо использовать шанс. Не стрелять же в воздух, в самом деле.

Пестрая птица с длинным клювом беззаботно семенила по хвое. Я прицелился получше и задержал дыхание — сердце забилось настолько часто, что даже мушка подрагивала. Еще бы! Охотник!

Живность замерла, и я тут же спустил курок. Бахнуло так, что у меня заложило уши. Забыв о трагедии, я чувствовал только азарт. Нет, не только могилы я могу копать!

Сразу же я направился к месту, где только что была птица. Повсюду валялись перья, и, пожалуй, больше ничего. Как я не искал — добычи не было.

Помрачнев, я разломил двустволку и вытащил горячую гильзу. Жирными белыми буквами вдоль черного корпуса было пропечатано слово: «картечь».

— Хреновый я охотник, — сказал я Герману. Конь понимающе смотрел в ответ. — К черту все!

Хватит с меня новых ролей. Все уже практически готово, осталось лишь разобраться с деньгами. Поэтому я отправился в опустевший особнячок, чтобы привести в порядок мысли и составить новый план действий.

Глава 30. Элен

Руки невольно дрожали, пока я отворачивал краны, наполняя ванну. Костюм был безвозвратно испорчен ягодным соком и землей. Я же пытался избавиться от ощущения вины. Только смыть это оказалось нереально.

Только бездействовать и горевать я тоже не собирался. Мне предстояло распутать узел, который завязался из-за проблем с графом Апраксиным. У Элен были деньги, и я вполне мог их реализовать, расплатившись, тем самым, еще и с ростовщиком.

Почему-то, размышляя о честности моего нового плана, я совершенно