Блондинка забирается на заднее сидение.

— Лиана — моя помощница, — снисходит до объяснений Давлат. — Мы с ней вместе работаем над телепроектами. А поцелуй — мы всегда так приветствуем друг друга.

— Хорошо приветствие! — ворчу.

— Извинись перед Лианой.

Вскидываю нос:

— И не подумаю.

Блондинка неожиданно встаёт на мою сторону:

— Не жми девочку, Дав, — голос у неё глубокий, грудной, приятный. — Я бы тоже в волосы вцепилась, если бы увидела, что к Бобби кто-то полез… — Просовывается между сидениями, улыбается, протягивает руку: — Бобби — мой бойфренд, мы вместе уже пять лет… — поясняет она.

— Не поймешь вас, баб, — вздыхает Давлат.

А мы с Лианой, меж тем, пожимаем друг другу руки…

— Спасибо, малыш, — говорит она, — одной дурной привычкой у меня стало меньше…

После её объяснений настроение приподнимается, и уже до самого дома мы едем, непринуждённо болтая о мужчинах, женщинах и отношениях вообще…

Дома Давлат с Лианой уходят в кабинет, а я поднимаюсь к себе… С наслаждением, наконец, погружаюсь в ванну, прикрываю глаза и расслабляюсь.

Высушив волосы и завернувшись в пушистый халат, прохожу в комнату, намереваясь вызывать прислугу, когда раздаётся звонок. Хватаю трубку и вижу, что входящий уже не первый — кто-то упорно дозванивается мне…

— Слушаю, — отвечаю, нажав зелёную кнопку. В ответ раздаёт всхлип.

— Кристина Витальевна? — уточняют на той стороне провода.

— Да, я.

— Это из реабилитационного центра… в общем… ваш брат… Борис Витальевич… он…

У меня всё обрывается и ухает вниз:

— Он что? — спрашиваю, а внутри всё холодеет.

— Он исчез…

* * *

— Дамы и господа, — радостно объявляет ведущий, — мы рады вас приветствовать на первом заезде…

Дальше не слушаю — в ушах барабанит набатом. Вытягиваюсь в струнку, встаю на цыпочки, впиваясь пальцами в парапет, окружающий вип-места на этом стадионе…

Вон он, Борька. Как всегда в красной футболке и шлеме. Сияет, шлёт воздушные поцелуи. Сияет весь.

А я — едва жива.

— Давлат, — шепчу, умоляя, — ну сделай же что-нибудь! Это форменное безумие!

Но муж лишь напрягается сильнее, сжимает руки у меня на плечах, притягивая к себе. На самом деле это всё, что он сейчас может сделать. Как поддержать меня. Ещё когда мы ехали сюда — всё было оговорено… Но… Я надеялась до последнего. Все надеются…

… Пропажа обнаружилась быстро.

Когда наше трио — я, Давлат и Лиана — влетели на территорию реабилитационного центра — там вовсю шла поисковая операция. Бориса увезли на машине скорой помощи. Забрал его медбрат, вежливый такой и симпатичный. Это рассказала нам плачущая медсестра, которой было велено присматривать за Борисом. Я прошу описать медбрата максимально подробно… И легко опознаю по описанию личность похитителя. Меня трясёт от гнева. Когда я набираю его номер — Давлат держит меня за руку, потому что у меня настроение «Халк-убивать».

— Харламов, ты охренел?! — ору.

В трубке раздаётся фырканье:

— Борька сам меня попросил. Ты хоть подумала о том, каково молодому энергичному парню среди старушек и инвалидов?

Ему было весьма неплохо среди них. Но я уверена, что кое-кто капал на мозги. А Борька, у меня, увы, ведомый. Особенно, если вести его будет тренер и кумир — драгоценный Марк.

— Верни моего брата! — рычу.

— Приезжай и забери, — хмыкает Марк. — Если он, конечно, захочет пойти с тобой. А не пошлёт… Тут на кону колоссальные бабки, а в крови азарт… Так что, крошка, ты проиграла заранее. Но можешь попытаться. Ждём тебя в «Платформе»…

— Всё плохо, — комментирует разговор Лиана. У меня специально была включена громкая связь, чтобы они с Давлатом всё слышали. — «Платформа» — это арена, где проводятся всякие подпольные соревнования…

Фыркаю:

— Какие, на фиг, соревнования? Борька почти инвалид!

— Ну, например, гонки на инвалидных колясках, — Лиана поворачивает ко мне экран своего айфона и тычет в яркую афишу.

Меня ведёт.

— Нет! Это же безумие! Борька не мог на это согласиться в здравом уме и трезвой памяти.

Давлат, стоящий рядом и о чём-то размышляющий, сейчас горько хмыкает:

— Тиш, мне очень жаль, но, кажется, ты не совсем хорошо знаешь своего брата. По-моему, он достаточно амбициозен. А это — единственный вид гонок, который ему сейчас доступен…

— Но почему подпольные-то? Борис никогда ни в чём таком не участвовал, — упрямо защищаю брата.

— А потому что для участия в легальных и официальных, — вступает в разговор Лиана, — слишком много допусков и разрешений. А в таких вот — только твоё желание. И слишком большие бабки на кону, чтобы это желание подстегнуть…

— Но можно же как-то остановить подобное безумие? Вытащить Борьку?

Лиана качает головой:

— Я недаром сказала, что всё плохо. Каждый участник подобного рода соревнований подписывает специальный документ, после которого выйти из игры он уже не может. Только участвовать. Или… Об или, дорогуша, тебе лучше не знать…

— Откуда сведения? — смотрю на них обоих.

Давлат произносит совершенно серьёзно и даже грустно:

— Для участников наших шоу работает такая же схема.

— Да, — включается Лиана. — И шоу — одна из причин, по которой мы не можем вмешиваться. Рынок вот таких, полулегальных, но очень ярких по эмоциям развлечений, ограничен. Мы буквально толкаемся попами. Мы отлично знаем владельца «Платформы», но и он знает нас. И никому не надо, чтобы возникли проблемы… Нам ещё трудиться, соприкасаясь, и, нередко, прикрывая друг друга…

— Так что же делать? — шепчу в отчаянии.

— Ехать и болеть, — просто говорит Давлат, беря меня за руку и ведя к машине. — Наша поддержка и вера в него — единственное, что мы можем дать Борису сейчас…

… И вот мы здесь.

Нам даже выделяют вип-ложу с прекрасным обзором. Но от этого нелегче.

Потому что когда звучит сигнал, объявляющий о начале соревнований, но моё сердце обрывается и падает…

Закрываю глаза, не в силах видеть, как мой сумасшедший брат вступает в гонку…

— Открой глаза! — требует Давлат, удерживая меня за плечи. — Смотри! Ты должна быть с ним сейчас…

Я подчиняюсь. Сжимаю кулаки, шепчу молитвы. Пусть только этот глупец вернётся живым — уж я ему устрою!!!

И вижу по взгляду мужа — поддерживает. Тем более что имеет зуб — ведь Борис его тогда справедливо отделал. Теперь можно вернуть должок. И я буду не против.