Довольно краснею от комплимента и улыбаюсь. Находится рядом с Давлатом для меня — опасно и чревато. Салон полон ароматом его туалетной воды — терпкой, дерзкой, очень мужской. А смотреть на то, как он ведёт машину — уверенно, чётко — одно удовольствие. Вообще, смотреть на него приятно. А если ещё вспомнить, как ощущаются его объятия, его руки на моём теле… Ммм… Плыву.

Наше авто плавно подруливает к указанному мной кафе. Давлат паркуется, обходит машину, открывает дверь и галантно подаёт мне руку. Однако когда я оказываюсь на земле — отпускать мою ладонь не собирается.

— Я в последний раз с девочкой за ручку держался в третьем классе, — подмигивает мне, улыбается. — Мне кажется, пора обновить впечатления…

— И как они? — улыбаюсь в ответ.

— Восхитительны…

Так, держась за руки, мы и входим в кафе…

Сотрудники узнают сначала меня — бросаются навстречу, ведут к нашему с Борей столику. А потом — Давлат представляется и начинается… Даже не знаю, как это назвать — беготня, звонки, вежливое «щаз-щаз».

— Что происходит? — недоумевает муж. — Ты уверена, что мы пришли вовремя. Нам ещё и меню не принесли.

— Вовремя… просто… сейчас всё сам поймёшь, — заявляю, наблюдая, как к нам несётся сам владелец кафе, а за ним — шеф-повар.

— Давлат Михеевич, — раскланиваются оба мужчины, притом — столь подобострастно, что, кажется, сейчас упадут и начнут кричать: «Барин! Не вели казнить!», — такая честь, что вы заглянули в наше заведение. Наш шеф-повар — Виктор Перов, он, кстати, обладатель звезды Мишлена, — приготовил для вас особенное меню. Извольте ознакомиться, — Давлату протягивают красную папочку, из которой торчит лист с перечнем блюд. Уверена, он ещё тёплый от принтера.

Мой муж с трудом сдерживает смех.

— Очень любезно с вашей стороны, — отвечает им в тон, — но не стоило утруждать себя. Я буду ровно то, что и моя жена. Дорогая, — оборачивается ко мне, — делай заказ.

Смотрю на него с благодарностью — ведь муж сейчас очень вежливо объяснил этим мужчинам, что он не важнее меня. Что мы равны, и не стоит выделять его одного.

— Мне — как обычно, — делаю заказ. Его принимает сам шеф-повар. Чуть наклоняет голову и говорит:

— Кристина Витальевна, позвольте хотя бы добавить комплимент от шефа — для вас и вашего супруга.

Соглашаюсь — я уж знаю, как божественно готовит этот Перов. А владелец кафе продолжает заискивать:

— Давлат Михеевич, вы соблаговолите оставить отзыв в нашей книге?

— Конечно, — улыбается мой муж, — принесёте вместе со счётом.

Наконец, нас оставляют в покое, и Давлат тут же накрывает мою ладонь своей:

— Не захотел тебя разорять, — подмигивает.

Я принимаю игру и тут же включаюсь в неё:

— Лучше признайся, что зажал премию…

Так, весело пикируясь, мы принимаемся за еду. Просто божественно. Вкусно, как дома — это реальность, а не просто рекламный слоган.

Сытая, довольная, вволю настебавшая Давлата, я чуть откидываюсь на стуле…

— Всё, — констатирую, — теперь вызывайте подъёмный кран… Я сама передвигаться не способна…

Но вместо техники меня поднимает мой муж.

— По-моему, ты преувеличиваешь, дорогая, — говорит он довольно, явно наслаждаясь тем, как я устраиваюсь у него на руках. — Легонькая, так бы из объятий не выпускал…

Он выносит меня уже в центр зала, когда к нам подбегает всё тот же владелец и просит Давлата отлучиться, чтобы черкнуть пару строк в книге отзывов и сделать несколько фото для портфолио заведения…

Отпускаю мужа, а сама отправляюсь в дамскую комнату…

… мою руки и улыбаюсь себе в зеркало — кажется, в моей жизни началась белая полоса. Сейчас ещё Лампу из больницы заберём, Марка вразумим, Зинаиду Сафроновну воскресим… То-то будет радости.

О, приходит шальная мысль, надо будет нашу женщину-призрака с Баширом Давидовичем познакомить… Знойная будет парочка.

Хихикаю, подмигиваю своему отражению и почти на крыльях лечу в зал, где оставила Давлата…

Однако, едва выворачиваю из коридорчика, где располагаются уборные, как моему взгляду предстаёт картина маслом: на Давлата совершенно беззастенчиво виснет какая-то расфуфыренная в пух и прах девица.

Более того, она нахально целует МОЕГО мужчину!

А он? Он — отвечает на поцелуй.

Да эти двое пожирают друг друга, сейчас любовью займуться…

Так, кажется, кто-то попутал берега.

Засучиваю рукава водолазки и решительно шагаю вперёд… С твёрдым намереньем пересчитать кое-кому блондинистые патлы!

Девица выше меня и массивнее, но на моей стороне правда, и я хорошо прыгаю.

Миг оказываюсь у неё на спине и, схватив за волосы, оттягиваю от мужа. Дёргаю её голову из стороны в сторону, намереваясь снять скальп. А сама вишу на ней. Ей приходится согнуться и вертеться юлой, дико визжа:

— Давлат… ааа… спасай!

Муж действительно скачет рядом, пытаясь поймать разъярённую меня.

— Кристиночка… Тиша… Дорогая… Ты всё не так поняла!

Отмазку нелепее придумать просто невозможно: тут всё кафе поняло, а я, дура, не поняла, значит!

Нас сейчас, хихикая, снимают на мобильные. Только мне по фиг. Я в ярости.

Давлат просит воды, набирает в рот и обрызгивает меня. Вот гад!

Я слетаю с девицы и кидаюсь на него, но оказываюсь поймана в полёте.

Он стискивает мои запястья — почти больно — и с яростью смотрит на меня:

— Ты что устроила? — рычит.

— Я устроила? — рвусь, зло зыркая на него. — То есть, это я тут целовалась с чужим мужиком?

— Попробуй только! — сводит к переносице свои идеальные соболиные брови.

— Вот как! Чего это? У нас, по-моему, равноправие в стране! Тебе можно, значит, и мне тоже.

— А потому что Лиана вовсе не чужая женщина, — кидаю взгляд на блондинку, она спешно приводит себя в порядок, но при этом умудряется строить слишком любопытный коллектив кафе, требуя удалить записи.

— А какая? Двоюродная? — продолжаю выдираться из его объятий, но держат меня надёжно — на запястьях точно останутся синяки…

— Идёмте в машину, всё объясню… — командует Давлат.

И мы уходим.

Вернее, брыкающуюся меня уволакивают, а блондинка несётся следом. Ветер взвивает её алый плащ. Смотрится эффектно: будто фурия летит за нами. Она и есть такова — явилась и разрушила счастье.

Меня буквально закидывают на пассажирское сидение и пристёгивают ремнём безопасности. Хотя взгляд у Давлата такой, что он бы с удовольствием засунул меня в смирительную рубашку.