А культ юродивых?

Первое достоверное сведение о таком «божьем человеке» относится к XI веку. Юродивый Исаакий в Печерском монастыре в 1060—1070-х годах, «расслабленный телом и духом», всегда был одет в недубленую козью шкуру. Его мучили какие-то «видения»: по-видимому, галлюцинации. Монастырские повара издевались над Исаакием и заставляли его ртом ловить ворон. А он то собирал детей и одевал их в монашеские одежды, то вставал босыми ногами на раскаленную печь.

Летописец описывает приключения Исаакия не просто сочувственно, а вводит в такой важный документ, как летопись, повесть о «божьем избраннике».

Что означает почитание юродивых, блаженных — то есть не вполне вменяемых людей? Ненормальных почитают все дикие народы, все язычники. В сумасшедшего входит какая-то сила… Какая — это для язычника не очень важно.

Во время Кавказской войны XIX века цивилизаторский пафос привел в горы такого образованнейшего человека, как глава Черноморской линии генерал Анреп. Он искренне намеревался замирить горцев «силою своего красноречия».

«С ним были переводчик и человек десять мирных горцев, конвойных. Они проехали в неприятельском крае десятка два верст. Один пеший лезгин за плетнем выстрелил в Анрепа почти в упор. Пуля пробила сюртук, панталоны и белье, но не сделала даже контузии. Конвойные схватили лезгина, который, конечно, ожидал смерти; но Анреп, заставив его убедиться в том, что он невредим, приказал его отпустить. Весть об этом разнеслась по окрестности. Какой-то старик, вероятно важный между туземцами человек, подъехал к нему и вступил в разговор, чтобы узнать, чего он хочет. «Хочу сделать вас людьми, чтобы вы веровали в Бога и не жили подобно волкам!» — «Что же, ты хочешь сделать нас христианами?» — «Нет, оставайтесь магомедовой веры, но только не по имени, а исполняйте учение вашей веры». После довольно продолжительной беседы горец встал с бурки и сказал очень спокойно: «Ну, генерал, ты сумасшедший, с тобою бесполезно говорить».

Я догадываюсь, что это-то убеждение и спасло Анрепа и всех его спутников от верной погибели: горцы, как и все дикари, имеют религиозное уважение к сумасшедшим. Они возвратились благополучно, хотя конечно без всякого успеха».[19]

Чем отличается от этого горца русский человек, всерьез считающий «божьим человеком» того же бедолагу Исаакия или Василия Блаженного, именем которого стали называть (до сих пор называют) храм на Красной площади Москвы?

Почитание сумасшедших, одержимых, психически неполноценных вообще-то само по себе предельно далеко от христианства. Культ одержимых — это культ тех, в кого вошла какая-то неведомая сила. Вопрос: какая? Если не очень важно, что это за сила, такому человеку легко поклоняться…

Культ «блаженненьких», юродивых позволяет провести аналогии с культом шаманов. Шаман — это тот, в кого входит какая-то «иная» сила и кто благодаря ей становится посредником между миром людей и миром духов. Трудно, конечно, сравнивать шаманов — образованнейших, культурнейших людей своего общества — и одичалых грязных созданий, не вполне вменяемых и еще более диких, чем средний обитатель Руси. Но в этом смысле аналогия точнейшая — и в юродивого, и в блаженненького, и в шамана входит неведомая сила (совершенно не очевидно, что благая).

Юродивый оказывается своего рода шаманом христианского мира, и это уровень еще более примитивный, чем древнеиудейский культ пророков VII–II веков до Р.Х. Для иудеев-то как раз было очень важно: от кого исходит весть, разносимая пророком? Кто говорит его языком? Для иудеев в мире существовали силы добра, источником которых является Господь Бог, и силы зла, источник которых — падший ангел Господень, Сатана. Приходится признать, что для русских XI–XIV веков, а для московитов даже XV–XVI веков это разделение гораздо менее важно. Была бы сила, а наше дело — поклоняться. Что-то в духе поклонения черному камню Каабы, посланцу космоса или молнии, рухнувшей на дуб.

МИНА ПОД РУСЬЮ

В сущности, что сделал Владимир? Он силой заставил принять новую систему ценностей! Владимир «перевернул» представления древних россов: свое родное язычество объявил признаком дикости, а веру в Перуна и Мокошь — неправильной верой в бесов. А чужую веру, веру врагов-византийцев, чьи храмы было так весело грабить, объявил истинной верой, которую хочешь не хочешь, а придется теперь принимать.

Но при этом язычество не уничтожалось, а входило в само православие. Католицизм не мог бы проделать такой штуки, а вот православие оказалось на нее способно. Почему?

…Христианская церковь видела мир как столкновения добрых и злых сил. Не было в мире ничего, что не было бы или праведным, или грешным. Любое решение императоров, любое явление в природе было или хорошим, святым, или плохим, грешным. Животные, даже минералы, звезды, народы и отдельные люди жестко разделялись на «положительных» и «отрицательных», святых и грешных.

В XIII веке католики признали существование рая, ада и кроме них — еще чистилища, особого места, где души проходят искупление мелких, не «смертных» грехов и попадают потом все же в рай. В западном христианстве появилось представление о нейтральном — о личностях, явлениях и поступках, которые не грешны и не праведны. И пока не затрагивалась сфера грешного и святого, западное общество могло изменяться, не ставя под сомнение свои важнейшие ценности. Научившись у арабов делать бумагу и создавая горнорудную промышленность, западные христиане и не грешили, и не приближались к святости.

Восточное христианство продолжало жить в мире, где не было ничего нейтрального — такого, что не было бы ни грешным, ни праведным. Благодаря этому византийские ученые состоялись как невероятнейшие моралисты, тратившие массу времени на объяснения того, как блаженны, скажем, птицы, склевывающие в садах насекомых, сколь велик Господь, сотворивший этих птиц, как они полезны для человека и вообще как хорошо, что они есть. Для них важны были не только, а часто и не столько факты, сколько их религиозно-морализаторское истолкование.

Если нет нейтрального, а только грешное и праведное, то как можно создавать что-то новое? Только «переворачивая» систему ценностей, как это сделал князь Владимир!

Но при таком «перевороте» старое не изживается, не уходит постепенно в небытие. Она начинает жить как нечто «плохое», но в то же время и необходимое. Как часть нового.

Язычество сделалось плохим, грешным, и прежние боги стали как бы демонами. Прежде священная, сука превратилась в животное, названием которого ругаются. Хранитель дома и домашнего очага — в полубеса домового. Леший, водяной и овинник из божеств стали «нечистью». Но они никуда не исчезли.

Великий знаток народных обычаев и нравов, Н. В. Гоголь старательно и любовно описывал мир народных представлений. В мире, созданном его фантазией, как-то не оказывается святых. Ну, нет их в сочинениях Гоголя! Но там есть Вий, есть ведьмы, русалки и мертвецы, встающие по ночам на кладбище. Есть бесы, которых вполне можно обыграть в карты. Гоголь — это уже XIX век.