Через три дня на завод приехал нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Кроме производственных вопросов он внимательно изучал вопросы работы кадров, подобранных им в других наркоматах и учебных заведениях для танковой отрасли. Естественно, ему было доложено о чудачествах бывшего авиационного инженера. Крутой на принятие серьезных решений Орджоникидзе потребовал немедленно вызвать меня к себе. На проходной меня задержали, и держали до тех пор, пока не прибежал посыльный от директора, и не провел меня в приемную.

Разговор с наркомом начался так, как обычно начинается разговор с провинившимся сотрудником. Я молчал, и это еще больше разогревало наркома, обвинившего меня чуть ли не в саботаже важного государственного задания. В конце концов, Орджоникидзе не выдержал и спросил, что я могу сказать в свое оправдание.

Я сказал, что действующие модели танков требуют коренной переделки. Первое – опорные катки. Второе – удлинение длины корпуса. Третье – увеличение толщины брони. Четвертое – применение наклонных броневых листов. Пятое – применение сварки для изготовления башен и корпусов.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал нарком, усаживаясь на стул, спинкой к себе, прямо напротив меня – ты, что же, конусы на колесах предлагаешь строить?

– Нет, – ответил я, – но при проверках броневых листов на пробивание я заметил, что если пуля попадает под углом девяносто градусов, то 15-миллиметровых броневой лист пробивается бронебойной пулей из винтовки. Если пуля попадает в лист под другим углом, то она отлетает, оставляя глубокую вмятину. Это значит, что применяющиеся броневые листы являются лишь относительной защитой от стрелкового оружия, а при изменении угла наклона листа, его защитные свойства повышаются даже при увеличении калибра оружия.

Затем я рассказал о своих задумках, о которых я уже рассказывал. Встав, и пройдясь несколько раз по кабинету, нарком повернулся к директору завода и сказал, что решение о моем увольнении поддерживает, так как я перерос масштабы этого завода.

– Есть у меня для тебя одно дело, – сказал он, – от которого вряд ли ты откажешься. Собирайся на опытный завод в Ленинградскую область. Там собираются такие же мудрецы, как и ты. Думаю, ты там сразу своим станешь. А тебе, – повернулся он к директору завода, – конструктора выслушать надо, а не ломать творческий настрой человека.

Так я попал в группу создания экспериментального танка сто одиннадцать образца, Т-111 – первого в мире танка с противоснарядной броней.

В КБ, которое возглавлял человек с фамилией, никак не шедшей к личности создателя самого массового и современного танка, и которую сейчас вряд ли кто помнит, кроме специалистов, мои предложения внимательно выслушали. И так же вежливо сообщили, что они являются подтверждением правильности выбранного ими пути, если такие же мысли пришли в голову инженеру-конструктору, только начавшему работать в танковой промышленности. Следовательно, мои предположения не являлись плодом какой-то фантазии, а были взглядом человека с «незамыленным» взглядом на привычную вещь. Тот, кто уже присмотрелся к творению рук своих, думает о том, как улучшить конструкцию, но ему трудно отказаться от своих взглядов и перестроить в корне все. Группа Т-111 подобралась из людей с нестандартным мышлением и желанием все сделать по-своему.

Началась напряженная работа, а другой работы в то время не признавали, по конструированию узлов нового танка. Предложенные мною колеса получались такими, что на их обработку требовалось больше времени, чем на изготовление орудия. Вырисованные металлические спицы колес-катков придавали танку некоторое изящество, но не несли никакой полезной нагрузки. При ударе о камень они ломались, и возникала необходимость замены колеса. А почему не сделать колесо цельным? Тогда его не разбить ни снарядом, ни камнем. Живучесть машины увеличивается. Поделился мыслью с конструктором. Посчитали, что это подойдет для среднего танка.

В период работы в конструкторском бюро из-за особой секретности мне не удавалось установить связь со своим Центром. А в это время в Германии происходили грандиозные события.

В результате демократических выборов национал-социалистическая рабочая партия Германии на выборах в бундестаг получила большинство голосов, и канцлером Германии стал Адольф Гитлер. Через некоторое время фельдмаршал Гинденбург передал ему и полномочия рейхспрезидента, фактически оставив его единственным верховным должностным лицом в государстве. Никакого военного переворота в стране не происходило, национал-социалисты к власти пришли самым мирным путем.

Гитлер сразу начал выполнять свои обещания. Заручившись поддержкой крупнейших финансистов и промышленников, он дал государственные заказы военно-промышленному комплексу на разработку и изготовление новых образцов вооружений.

А в нашем конструкторском бюро работа шла своим путем. Высшему руководству страны было доложено о создании танка, который не является тяжелым, какой делал Ижорский завод, и не является легким, какие выпускали все остальные заводы. Все ожидали чего-то выдающегося, что должно затмить все имеющиеся модели танков.

В конце концов, в 1936 году мне удалось установить связи со своим руководством и доложить о работах по созданию средних танков. Ответ был прямо-таки обескураживающим. Немецкие специалисты считают бесперспективным создание танков среднего класса с противоснарядной броней и выступают за создание скоростных и подвижных танков для прорыва оборонительных сооружений пехоты и действий в глубине обороны противника.

Вместе с тем, мне было предложено осуществлять контроль над разработкой этого вида вооружения, чтобы Германия не оказалась в числе отставших в вопросе создания новых видов вооружения. Одним словом, сторожи склад бесполезных вещей. Мои предложения по модернизации танков также были оставлены без ответа, как несущественные.

Во время заводских испытаний Т-111 чаще всего из строя выходили двигатель и ходовая часть. Наш главный конструктор, назначенный для руководства доводкой почти готового танка, молчал. И он, и мы, пришедшие после него, видели, что у танка малая мощность бензинового автомобильного двигателя. Ходовая часть с узкими гусеницами, недостаточным запасом прочности и большим давлением на грунт не обеспечивают танку необходимой подвижности и надежности. Постановка на танк шестидесятимиллиметровой брони вообще делала танк малоподвижной мишенью противотанковой артиллерии. В какой-то степени положение мог исправить новый двигатель. Но таких мощных двигателей еще не было. Немцы ставили на танках авиационные двигатели. Они увеличивали скорость танков, но и это не было решением проблемы. Что-то надо было делать. Принимать какое-то кардинальное решение о продолжении или сворачивании работ.

А тут из Испании пришло сообщение, что испанские мятежные войска расстреляли колонну танков Т-26. Я видел фотографии покореженных и сожженных танков. Это сейчас говорят о каких-то русских добровольцах, воевавших в испанских интернациональных бригадах. Добровольцами у нас только на комсомольские стройки едут – по путевке комсомольской организации по разнарядке. В Испании воевали наши военнослужащие, направленные туда в служебную командировку без оформления командировочного удостоверения. Безвозмездной помощи Испании тоже не было. За все платились денежки, и немалые.