Свидетельствует старший лейтенантНиколай Петелин:

«Когда отчитывались потом перед Ханкалой, они не могли понять, как мы на такую сумму могли закупить столько вооружения. Потому что получилось, что мы выкупили больше вооружений, чем было указано по ценам».

Однако способ отчетности за такие огромные суммы, который требовали от командиров частей, оказался, по меньшей мере, необычным. По приказу боеприпасы, взрывчатые вещества, гранаты и одноразовые гранатометы, большинство из которых были неисправны, разрешалось взрывать вблизи расположения воинской части. А вот стрелковое оружие предстояло возить в Ханкалу, где тогда располагался штаб группировки федеральных войск. Уже там стволы давили танками. Требовалось сдавать в Ханкале и ведомости, по которым выкупали оружие. Говорят, их также уничтожали. Но при этом категорически запрещали делать копии этих ведомостей. В результате в частях не оставалось никаких отчетных документов за потраченные суммы.

Подполковник Валерий Швигель, начальник штаба 34-й бригады внутренних войск, поделился со мной своими сомнениями:

«Была возможность для нерадивых, скажем так, людей, которые, видимо, были, коль прокуратура возбуждала уголовные дела, записывать дважды или трижды один и тот же автомат и списывать деньги».

Вот тогда следователи прокуратуры и потребовали оправдательные документы — ведомости по приему оружия и выдаче денег. Конечно, они мало у кого сохранились. Тогда возбуждалось уголовное дело. Подобное могло произойти и в 34-й бригаде, если бы Валерий Швигель уничтожил эти ведомости, как это предписывало распоряжение из Москвы. Однако он приказал своим офицерам не только в обязательном порядке сделать копии раздаточных ведомостей, но и беречь их как особо ценные документы. Передо мной лежит одна из таких ведомостей, которая, возможно, спасла некоторых офицеров 34-й бригады от судебного разбирательства.

Свидетельствует подполковник Валерий Швигель:

«По моему приказу, который шел вразрез с требованиями Москвы, мы эти ведомости не уничтожали. Мы просто их хранили. И когда пошла полоса где-то в августе — сентябре таких вот разборок с отдельными командирами по подозрению, что деньги присвоили, то это не коснулось 34-й бригады только потому, что у нас были документы. И тут меня могли только, скажем, поругать или пожурить за то, что я не выполнил распоряжение, не уничтожил ведомости».

Анализируя происходившее в те дни, приходишь к выводу, что прецедент для этих злоупотреблений был создан изначально. Причем либо по чьей-то глупости, либо искусственно. Дальнейшее развитие событий доказало: эта акция проводилась специально.

Такого же мнения придерживается начальник направления антитеррористического центра ФСБ России Александр Гусак:

«Изъятое у боевиков оружие, я знаю точно, продавали обратно бандитам. Деньги шли на обогащение преступников в погонах. В одном населенном пункте отчитались где-то за десяток стволов автоматов. Мне известно, что это оружие было получено в бою. Каким образом оно попало в эту комиссию? Активно этим занимались сотрудники Министерства обороны, то есть перепродажей. Эти отчитались. Естественно, разницу положили в карман».

Одновременно с выкупом оружия шел и обмен пленными, захваченными боевиками и федеральными войсками. Однако у бандитов пленные считались особо ходовым товаром. Поэтому с большей охотой они соглашались не на обмен, а на выкуп. Для этого федеральным войскам также время от времени выделяли деньги.

Начальник направления антитеррористического центра ФСБ России Александр Гусак продолжает:

«Как правило, чеченцы просили за них от 5 до 10 тысяч долларов, в зависимости от звания. Солдатики, если 18-летний попадал, он был порядка 3 миллионов рублей. Мне одного пришлось за 1,5 миллиона обменять».

Многие на войне сколотили состояния. Причем находились такие люди и среди офицеров федеральных войск. Видимо, возможность подзаработать на крови кое-кого не оставляет равнодушным.

Начальник направления антитеррористического центра ФСБ России Александр Гусак утверждает:

«Могу назвать одного такого негодяя, полковника, зовут его Александр Иванович. Не буду называть фамилию. Он получил деньги для передачи семьям погибших ребят. За каждого определенного солдата, за убитого он должен был давать деньги. С каждого трупа он имел 5 миллионов рублей. Этот негодяй швырнул потом толстую пачку баксов в ресторане «Савой», когда обмывал генеральские погоны».

В тот весенний день 18 апреля 1995 года 70 бойцов отряда спецназа «Росич» внутренних войск получили приказ подняться и закрепиться на господствующей высоте у селения Бамут.

Одновременно с ними почти пятистам военнослужащим из бригады внутренних войск предстояло провести специальную операцию в самом селе. По данным разведки, там находились крупные силы противника. На въезде в Бамут головная боевая машина подорвалась на фугасе.

Вспоминает Игорь Чекулаев, капитан, командир группы отряда спецназа «Витязь» ВВ МВД России в 1995 году:

— Сдетонировал боекомплект, и машина разлетелась. Один двигатель остался посредине. Как бумагу, разорвало машину.

Боевая машина десанта была изуродована до неузнаваемости. Колонна остановилась, а «росичи» обошли село, перешли горную речку и устремились на высоту. Местные называли ее Лысая гора. Почему «лысая»? Потому что на ней буквально 5–6 деревьев растет и кустарники. Восхождение было очень трудным — сырость, слякоть, пробирающий насквозь ветер…

В тот момент никто из спецназовцев не знал — до кровавого рубежа оставалось чуть больше сотни метров. Там, наверху, их ждали почти шестьсот вооруженных до зубов головорезов. А сама Лысая гора была насквозь изрыта ходами сообщения, усеяна огневыми точками и убежищами.

Вместе с «росичами» поднималась группа софринского спецназа. Два дня назад они крепко сцепились с боевиками на этой высоте. Смогли выйти из боя. Но им не удалось вытащить из западни тела своих погибших товарищей.

Вспоминает Сергей Мищенко, в 1995 г. ст. инструктор по боевой подготовке отряда спецназа «Росич» ВВ МВД России:

— Софринцы взяли своих двоих и понесли их вниз, эвакуировали туда к БТР… Старший лейтенант был командир роты или командир взвода, это сколько лет прошло, я не помню уже, ну молодец, красавец. Он сам остался, бойца оставил, пулеметчика, и сам остался он с нами. Отправил своих вниз, а сам остался. Грамотно действовал, я его до сих пор помню, высокий такой, крепкий, светлый…

Еще перед началом операции «росичей» заверили — по данным разведки, на Лысой горе находится небольшая группа боевиков. Выбить ее оттуда будет нетрудно. Поэтому перед подъемом спецназовцы засомневались, стоит ли тащить наверх столько боеприпасов.

«Попрыгали — тяжеловато. Ну, сняли разгрузки, эрдэшки, посмотрели, повыбрасывали половину, ну, самое необходимое только взяли — боеприпасы, потому что тяжело идти, — рассказывает спецназовец Алексей Урсул. — Потом сели, сказали: «Так, действуйте вдали от подразделений, поэтому сами будете работать, помощь, как говорится, вам артиллерия поможет, но в основном надейтесь на свои силы». Ну, раз на свои силы, забросали все обратно».