На этот раз попытка оказалась успешной, и они вытянули Драгозлоба на край колодца, а затем откатили в безопасное место.

С бедолаги ручьями текла вода. Застонав, он потерял сознание.

Брауни посмотрели на него, затем переглянулись. Хотя никто не произнес ни слова, все подумали об одном и том же: скоро Драгозлоб очнется, и что будет дальше? Они спасли своего врага, но для чего? Если даже им выпадет шанс избежать ужасной опасности, они все равно останутся во власти злобного чародея. И как он ей воспользуется?

Брауни спасли Драгозлоба в тот самый опасный момент, когда им, наверное, следовало бы спасаться самим. Вода продолжала быстро подниматься, и это вынуждало их покидать выступы и скальные карманы и подниматься еще выше. Они отступали под натиском воды, а несколько перепуганных и трусливых приспешников чародея тащили следом все еще бесчувственного Драгозлоба. Они бросили бы его, если бы не жесткий приказ короля Станислауса.

Но вода вновь поднималась, выгоняя их из новых укрытий, и вскоре стало ясно, что необходимо что-то предпринять, и срочно. Оставался лишь один проход, по которому вода не лилась, как по мельничному колесу – тот самый, в который заманили брауни.

Поднимающаяся вода заставила их войти в этот проход, и они шли по нему, прекрасно зная по горькому опыту, что выход из него неумолимо преграждает огромный валун, поэтому впереди их ждет тупик, где они окажутся беспомощны, и в конечном итоге утонут в неумолимом потоке.

Но все же они шли вперед, надеясь на чудо, пока не подошли к валуну. Тот лежал на прежнем месте, и хотя они напрягли все силы, попытавшись сдвинуть его, валун не шелохнулся даже на миллионную долю дюйма.

Брауни воспользовались палками, как рычагами, а демоны пустили в ход грубую силу, но все их усилия оказались тщетны.

– Бесполезно, – признал через какое-то время король, вытирая вспотевший лоб. – Похоже, здесь нам и придет конец.

Но тут в голову Флоримеля пришла мысль. Возможно, глупая и безумная, но не глупее той, когда он нацелил волшебную стрелу на полумесяц.

– Всем отойти назад! – крикнул он.

Принц достал из колчана одну из четырех оставшихся стрел и зарядил ее в лук. Потом нацелил стрелу на валун и натянул тетиву, не прилагая особых усилий – он прекрасно понимал, что никакой стреле камень не пробить.

Но тут, к всеобщему бесконечному восторгу и удивлению, случилось нечто странное, из-за чего у всех выпучились глаза.

Стрела ударила в основание валуна, и тот взорвался сотнями зазубренных осколков, взлетевшими в воздух. Падая, они сложились в ступеньки – ничуть не хуже, чем если бы их сложил каменщик.

И по этим ступенькам они торопливо спустились наружу, где их встретило голубое небо, и где они могли вольно дышать воздухом, который никогда еще не казался им таким сладким и чистым.

Оглядевшись, они увидели разрушения, нанесенные потопом, потому что одновременно с ним из моря пришла могучая приливная волна, поднявшаяся настолько высоко, что превратила низинные болота в озера, а небольшие ручьи – в ревущие бурные реки.

Как раз в то время одна энергичная гномиха нашла возможность шепнуть полицейскому Бобби:

– Сейчас високосный год, офицер, а если говорить откровенно, то я полюбила вас с первого взгляда.

– Что ж, – ответил полицейский с обычным самообладанием, – если говорить еще более откровенно, то я и со второго взгляда ваши чувства не разделяю.

– Как бы я хотела улететь с вами в неизвестные края, – сказала она.

– В этом-то и проблема, – пояснил полицейский. – Для брауни нет неизвестных краёв. Весь мир был нашей устрицей, и мы ее вскрыли. Нас так же хорошо знают в Тимбукту, как и в Территауне!

По морю гуляла сердитая зыбь, яростно болтавшая галеон Драгозлоба, но тот надежно стоял на якоре и являл приятную картину для глаз любого моряка.

Носильщики уложили чародея на траву, тот пошевелился и потер лоб. Потом открыл глаза и неуверенно попытался встать. Ему помогли.

– Где я? – вопросил он, изумленно оглядываясь. – Что случилось?

Его взгляд упал на брауни, и взгляд этот оказался далеко не ободряющим, несмотря на то, что они только что для него сделали. Но они его больше не боялись, потому что чувствовали: какое бы новое злодейство он ни попытался сотворить, все вместе они намного сильнее его.

Но не успел кто-либо ему ответить, как среди них внезапно появилась богиня радости Ефросиния, и при этом никто бы не смог сказать, откуда и как она здесь взялась.

– Хоть ты и привык всюду совать свой нос, – строго заявила она пришибленному чародею, – больше ты брауни беспокоить не будешь. Твои полномочия на злодейства истекли.

– Как это? Я же подавал заявку на их возобновление.

– Да, подавал. Но ты указал на нем неправильную дату, и опоздал.

– Опоздал? – тупо переспросил Драгозлоб.

– Да, на тринадцать секунд, – торжествующе сообщила она, – и Вельзевул отказался выдавать тебе новую лицензию.

– Да провалиться мне на этом месте! – с досадой рявкнул чародей. – Вот что получается, когда пытаешься вести бизнес без органайзера!

– Поэтому отныне ты обязан быть добрым, – подвела итог Ефросиния.

– Да, – стыдливо подтвердил Драгозлоб. – Поначалу мне это будет очень трудно, но, наверное, постепенно я к такому привыкну. Честно говоря, я уже начал уставать быть плохим. В конце концов, ничего интересного в этом нет. Единственное, что можно заработать, будучи злым волшебником – постепенно тебя все перестанут уважать.

– Как вижу, ты немного раскаиваешься, – поощряюще сказала Ефросиния. – Конечно, поздновато, но лучше поздно, чем никогда. Ты ведь понимаешь, что после такого ты должен оставить моих брауни в покое?

– Не только должен, но и оставлю, – пылко согласился Драгозлоб. – Брауни для меня – слишком крутые ребята. Они одолели меня по всем пунктам. И даже если бы я собрался и дальше устраивать им козни, то оказался бы в весьма деликатной ситуации. Ведь я обязан им жизнью.