Фантому очень не хотелось умирать во второй раз, но бросить своего создателя он не мог.

– Моя жизнь – твоя, – тихо прошелестел красноглазый Нуф-Нуф, а потом склонился над неподвижным телом демона и вспорол вену на своей руке. Кровь, выступившая на светлой коже морока, свободно потекла по его запястью и пальцам, превращаясь в легкую полупрозрачную струю, словно состоящую из многочисленных частиц цветочной пыльцы. Она была наполнена жизненной энергией. И фантом делился ею, отчетливо понимая, что ему остались считанные минуты.

Ему было страшно думать о смерти. Как и любой другой, он боялся неизвестности. К счастью, в этот раз конец не был болезненным. Нуф-Нуф просто обессилено опустился на пол, до последней секунды транслируя силу создателю. А потом устало закрыл глаза и замер, погрузившись в беспробудный сон забытия.

Демон

И почему, начав сотрудничать с Комитетом, я все чаще вляпываюсь в темные истории? Почему риск для моей жизни становится закономерностью? Да просто потому, что моя дурная благотворительность выходит мне боком!

Идиотизм!

Зато нескучно.

Отбросив неоднозначные мысли, я открыл глаза. Все тело ломило, а слабость была непередаваемая. Давно у меня не случалось столь критического истощения!

Надо мной склонился зеленоглазый морок и беззвучно на меня смотрел. Его взгляд был совсем другим, нежели раньше. В нем читалось искреннее переживание. И этот факт меня напугал.

Я попытался подняться. Однако смог лишь сесть, опершись на ближайшую стену. Дышать было тяжело, а воздуха не хватало.

Оглядевшись вокруг, я отметил, что маги живы, но им сильно досталось. Молчун пока был без сознания. Ким сидел неподалеку, неровно дыша и придерживая грудину. Марк единственный был на ногах и пытался вызвать помощь.

Я перевел взгляд в сторону. В паре метрах от меня валялась бесформенная груда щупалец, среди которых я заметил неподвижное тело второго фантома. Третий лежал чуть правее и тоже не подавал признаков жизни.

И тут меня будто ударило током озарения. Мороки действовали абсолютно самостоятельно! Я их не звал! Они сами приняли решение вмешаться. И двое из них погибли, защищая меня.

По спине прошла волна озноба.

Я снова вгляделся в глаза оставшегося в живых Наф-Нафа, внимательно прощупывая его и внезапно понимая, что он изменился. Он больше не был пустой оболочкой, и в нем ощущалось сознание разумного существа!

Диана ошиблась! И случилось то, чего я опасался.

– Давно ты осознал себя? – Тихо спросил я фантома, который присел рядом со мной.

– Четыре дня назад, – честно ответил он.

И все это время он сидел взаперти?! Непонятно, о чем думал?!

– Ты боишься меня? – С какой-то детской обидой спросил морок.

– Все боятся неизвестности, – я не стал скрывать от него свои опасения.

– Теперь ты убьешь меня? – Задал он прямой вопрос. И в его голосе я почувствовал грусть.

– Я еще не решил, – не было смысла врать ему. Он чувствовал меня, а я ощущал его. Мы читали друг друга, как открытую книгу.

– Я не хочу умирать.

– Я знаю.

Невероятно! Но он был, словно ребенок. Открытым, доверчивым, наивным. А еще добрым и абсолютно бескорыстным.

Как такое светлое существо могло получиться у меня?! Видимо за это нужно сказать «спасибо» ангере. Хотя сомневаюсь, что с ее несравненным характером она могла сотворить подобное чудо.

– Жаль остальных, – отстраненно произнес я.

– Это всего лишь тела, – ответил морок. – Наше сознание не пострадало. И теперь я живу за них.

Спустя пятнадцать минут Комитет гудел, словно растревоженное осиное гнездо. Маги повторно проверяли все здание. Мое заверение, что это бессмысленно, никто в расчет не взял. В общем-то, что и следовало доказать.

Хамелеона утащили какие-то очкарики в белых халатах. Вероятно, дохлую тварюгу ожидала долгая процедура расчленения-изучения в научных целях. Когда эта же компания пришла за телами мороков, я взбешено на них наорал, несмотря на то что еле стоял на ногах, а потом выпустил импульс и распылил мертвых фантомов.

Наф-Наф после этого окинул меня задумчивым взглядом и почему-то сказал: «Спасибо».

Пострадавших магов отправили в лазарет.

У Кима оказались сломаны ребра. Данилу досталось сильнее всех: он неудачно при падении вписаться в лестничный пролет и повредил позвоночник. Но врачи сказали, что через пару недель он уже будет бегать – регенерация у магически одаренных гораздо сильнее, чем у обычных людей.

Марк отделался сотрясением мозга. И хотя он периодически морщился от сильной головной боли и пугал всех бледно-зеленым цветом своего лица, от врачевателей сбежал сразу же после осмотра. Я же наотрез отказался от услуг костоправов, рыкнув в очередной раз на особо назойливый белый халат.

И все же унести ноги домой мне не позволили. Разбор полетов обещал быть крупномасштабным.

Чуть позже всех участников происшествия за исключением Данила собрали в небольшом конференц-зале. Меня с Нафом чуть ли не под руки сопроводили туда же. Увидев уставшие физиономии Марка и Кима, я сочувственно вздохнул, прошел к мягкому дивану в дальнем углу помещения и, бесцеремонно в него плюхнувшись, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Спать хотелось неимоверно. Но сейчас такой роскоши я позволить себе не мог.

Мариновали нас около получаса. А потом в зал влетел взмыленный Чернецкий, переругиваясь по пути с начальником службы безопасности.

На их появление я никак не отреагировал, пребывая в полудреме. Однако мое показательное безразличие было лишь видимостью, и я внимательно вслушивался, о чем говорят окружающие.

В общем, следующий час эмоциональных обсуждений свелся к тому, что сначала Илья Владимирович во всех подробностях выяснял, что произошло. Николай и его помощники дополнительно просматривали видео с камер слежения и анализировали информацию с различных датчиков. Потом Чернецкий долго ругался, подвергая жесткой критике чуть ли ни каждого своего сотрудника. И я даже удивился, почему в его список недотеп не попали уборщицы и иной обслуживающий персонал.

– Николай, что удалось выжать с охранника? – Наконец, закончил ругаться начальник и снова перешел к делу.

До сих пор отличавшийся железной выдержкой и невозмутимостью безопасник вдруг скривился.

– Ничего. Я сам его допрашивал, но он молчит, хоть пытки применяй.

– Ваши пытки ничего не дадут, – не открывая глаз, вмешался я.

– Почему?

Я все же удосужился посмотреть на собеседников.

– Начнем с того, что вы совершенно неправильно оценили масштаб произошедшего. Хамелеон был внедрен отнюдь не с целью сбора информации, как вы предполагаете. Для этого есть более простые и эффективные методы.