все-таки гений! Как ты вправил вывих маленькому Аркаше, он даже не успел ойкнуть. И решение всех проблем в твоем лице, Мария. А еще еда и стационар. Сколько ты сюда раскладушек притащила? Три полноценные больничные палаты.

– Ой, а что тут делает Залина? – Бабушка увидела молодую мать, которая лежала на дальней раскладушке. – Она заболела? Почему я не знала?

– Не переживай. Не заболела. Пришла немного выспаться. Совсем на ногах не держалась, – объяснила Варжетхан. – Еще Софа приходит и Венера. Им хоть два часа в покое побыть, выспаться. А то еду приготовить, пеленки перестирать, белье погладить, а потом всю ночь к детям вставать. Они же до сих пор младшие невестки. Пусть хоть здесь отсыпаются.

– А дети где? – спросила бабушка.

– Так здесь, где ж еще? – улыбнулась знахарка.

Во дворе за мечетью соорудили песочницу, чтобы дети могли лепить куличики в свое удовольствие. Дядя Алан повесил качели. Борис притащил старые автомобильные покрышки – уже подросшие дети прыгали на них, переползали, прятались. За детьми следили мы, девочки, по очереди. Это было легче, чем таскать воду, стирать бинты, помогать с перевязками. И уж куда приятнее, чем выносить горшки. Мы увлекали малышей, обучая их варить суп из цветков, лепить пироги из песка, плести венки из одуванчиков. Матери детей знали, что дети под приглядом, поэтому спали спокойно.

– Надо с этим что-то делать, – твердила бабушка, – всех перевести в больницу. Устроить детский сад при ней, чтобы не разлучать детей с матерями. Надо оборудовать отдельную палату, чтобы матери могли спокойно отоспаться. Алан, тебе нужен помощник. Молодой и крепкий. И еще нам нужен терапевт, настоящий. Чтобы Варжетхан занималась только женскими проблемами и беременностями, а не соплями и кашлем. И детский врач. Да, точно нужен детский врач.

– Мария, я знаю, что ты любую дверь ногой можешь открыть и достать луну с неба. Но то, что ты сейчас говоришь, невозможно, – сказал дядя Алан. – Это, знаешь, будто ты в другой мир попал. Да и кто нам разрешит работать в больнице? Сама понимаешь, мы без образования, а чиновникам нужны дипломы.

– О, а то я не знаю, как эти дипломы покупаются и продаются! – возмутилась бабушка. – Так, я все поняла. Еду в город, думаю, на неделю точно. Присмотрите за Машей.

В этом мои бабушка и мама были похожи. Они могли мгновенно принять решение и сорваться с места, чтобы спасать человечество. «Присмотрите за Машей» – это я слышала с раннего детства. Только в селе за мной действительно присматривали. Я уже изнывала от опеки и ждала, когда бабушка наконец вернется. Меня закармливали на убой, шагу не давали ступить – а вдруг что случится. В отсутствие бабушки я делала все уроки, регулярно ходила в музыкалку и не прогуливала занятия по танцам. На пять минут опоздаю – уже все соседки в панике сбегаются. А в городе – те женщины, которые должны были за мной присмотреть, вообще забывали о моем существовании. На второй день уж точно. И я была предоставлена сама себе.

В детстве я думала, что бабушка спасает мир, а мама что-то без конца отвоевывает: сарай, квартиру, полуразрушенный дом, сколько-то там квадратных метров. Что-то мелкое, несущественное. И не понимала, как вообще такое можно сравнивать. Конечно, я хотела спасать мир, как бабушка.

У странницы Кати, видимо, было такое же ощущение. Она осталась в деревне. Теперь у нее были другие святые – моя бабушка, Варжетхан, дядя Алан, Борис и все жители села, которые ее кормили и поили. Село стало для нее конечной целью. Ее монастырем, ее послушанием. И кем она оказалась в прошлой жизни? Кто бы мог подумать?! Хирургом-стоматологом! Тут даже Варжетхан ахнула. Выяснилось это, конечно, случайно. Малыш Темурик упал с дерева и прикусил губу. Крови было много. Как он на ветку смог забраться? Только вчера ходить научился! То ли зубки нижние сломал, то ли прокусил губу.

Его принесли в мечеть. И тут Катя встала со своей раскладушки и пошла смотреть ребенка, отодвинув Варжетхан и дядю Алана. Смотрела профессионально, движения были тоже профессиональными, отточенными – это стало понятно сразу. Сказала, что ничего делать не надо. Зубы на месте.

– Может, мочой промыть? – уточнила мать ребенка.

– Ну можно и мочой, – ответила Катя серьезно.

Спустя два дня она опять подскочила, услышав, как Борис, тоже практически поселившийся в мечети (туда приводили и животных), пытается справиться с человеческим флюсом. Если у кого-то в селе начинали болеть зубы, шли к Борису. Он умел вырывать быстро.

– Не надо рвать, – крикнула Катя, подбежав к пациенту. – Надо полоскать. Можно справиться травами. Я напишу рецепт.

За время, проведенное в мечети, Катя удаляла молочные зубы детям, устраивая настоящие аттракционы – привязывала нитку к дверной ручке, но вынимала зубик ваткой так, чтобы ребенок ничего не почувствовал. Вылечивала флюсы, включая гнойные.

– Нам нужен стоматологический кабинет, – решила бабушка, глядя на работу Кати.

– И кресло гинекологическое заодно, – хмыкнула Варжетхан.

Спустя год в нашем селе появилась полностью оборудованная больница, травмпункт, стоматологический, гинекологический кабинеты. Отдельный хлев для животных. Комната для детей. Про комнату отдыха, где могли отоспаться молодые мамочки, оставив детей под приглядом, нигде не говорили, но именно эта комната пользовалась повышенным спросом. К нам приезжали из других сел – слух о том, что в больнице принимают Варжетхан, дядя Алан, Борис и Катя, разнесся молниеносно. К Кате всегда стояла огромная очередь. Она была счастлива.

– Бог меня привел сюда, – то и дело твердила бывшая странница.

– Кать, может, отдохнешь? – волновалась Варжетхан.

– Нет, если Господь дал мне второй шанс, не забрал к себе, я должна работать, – отвечала Катя.

– А если твой Господь дал тебе еще один шанс на счастье? Ты совсем не смотришь на Мурата. Тот вокруг тебя уже такие круги наматывает, что я волнуюсь за него. Как бы голова не начала кружиться.

Мурат был тем самым терапевтом, которого бабушка «потребовала» из города. Молодой специалист, вдруг оказавшийся душевным, понимающим, сразу завоевавшим сердца и доверие жителей села.

– Он на семь лет меня младше! Зачем ему такая старая женщина? – отмахивалась Катя.

– Я сейчас тебе скажу то, что никому не рассказывала. Мой последний муж, пусть покоится там, где ему хорошо, был на десять лет меня младше. И я тебе признаюсь – это был мой самый счастливый брак. Зачем ты себя такого лишаешь? – ответила Варжетхан.

– Люди не поймут… осудят… – сказала горько Катя.

– Люди… пока ты их спасаешь, они тебе все простят. А ты их спасаешь. Женщины завидовать будут, это да. Кто не хочет молодого, красивого мужа? Да к твоему Мурату уже очередь из невест стоит. Значит,