— Работаю. А что? Что-нибудь случилось? Что на сей раз?

— Нет, что ты, — как можно спокойнее ответил Ромка. — Просто я хотел у тебя узнать, не знаешь ли ты случайно, где сейчас может быть Вика.

— Совершенно случайно знаю, — ответила Эля. — Она сидит рядом со мной. А что?

— Тогда спроси у нее, нет, лучше дай ей самой трубку. — Ромка услышал характерное «хеллоу» и с ходу спросил: — Вика, а зачем ты звонила Павлу Демидовичу?

— Я? Я не звонила ему. Зачем? Мы обо всем еще вчера с ним договорились, — ответила американка.

— А кто ж тогда ему звонил?

— Не знаю. Но это не я.

— Рома, да в чем дело? — перехватила трубку Эля.

— Да так, ни в чем. Ошибка произошла. Извините, что отвлек вас от работы. — Ромка положил трубку на рычаг допотопного черного телефона Софьи Яковлевны и перевел взгляд на Олесю: — Ты что-нибудь понимаешь?

Она покачала головой. Заметно, что ей очень плохо, и он не стал больше к ней приставать ни с какими вопросами.

— Потерпи еще немножко. Сейчас Лешка из аптеки придет, лекарство принесет, — с сочувствием взглянул он на девушку, беспомощно топчась возле кушетки, не зная, что еще ей сказать, как помочь.

Лешка и вправду вернулась очень скоро. Видно, она всю дорогу бежала, потому что очень запыхалась. Протянув Олесе пластинку с красными таблетками, девочка сказала:

— Вот твое лекарство. Налить тебе воды, чтобы ты его запила? У них здесь «Вера» есть.

— Налей, — согласилась девушка.

— Может быть, тебе подольше полежать надо? — участливо спросила Лешка, поднося ей стакан.

Олеся с трудом приподняла голову, выпила таблетку и нерешительно посмотрела на нее.

— Хорошо бы. — А затем, поразмыслив, обратилась к обоим: — А знаете, что? Вы можете мне ключи оставить, а завтра, когда к нам придете, их забрать. Вы же, наверное, домой спешите.

— Что ты, мы тебя одну здесь не оставим. А вдруг тебе еще хуже станет? Впрочем, Ромка может идти, а я с тобой посижу, сколько надо, — твердо заявила Лешка.

Девушка с трудом приподняла руку и посмотрела на часы.

— Да нет, пожалуй, ни к чему это. Я побуду здесь еще минут пятнадцать, пока лекарство не подействует, и тоже с вами пойду. Уж лучше я дома полежу.

— Тогда я тебя до самого дома провожу.

— Спасибо большое, ты очень добра ко мне, — тихим голосом поблагодарила ее Олеся.

Ромка потоптался в прихожей, но, услышав их диалог, решил остаться и помочь сестре доставить Олесю до дома. А пока не мешало бы разведать обстановку в квартире: не забредал ли сюда кто-нибудь снова при уже смененных замках.

Он тщательно осмотрел обе комнаты. Ничего подозрительного в квартире не заметил, напротив, она преобразилась в лучшую сторону. Викины вещи, множество приобретенных новыми жильцами банок, бутылок, пакетов, пачек в ярких упаковках придавали зашарпанному жилищу современный и уютный вид.

— Можно идти? — спросил он, увидев, что Олеся поднимается с кушетки.

Он взял у Лешки ключи, подождал, пока девчонки выйдут наружу, аккуратно закрыл оба замка, на всякий случай подергал дверь за ручку и помчался за своими спутницами.

— Эй, привет, — открывая дверь подъезда, услышал он удивленный знакомый голос.

Сердце у Ромки на миг ушло в пятки. Это же он — Юрка, сын Анны Степановны, а обращается он почему-то к Олесе.

— Здесь и живет твоя больная подружка, да? — спросил он.

— Здравствуй. Нет, не здесь, гораздо дальше отсюда, — все еще слабым голосом ответила девушка. — А здесь наша старая знакомая, бабушка Соня.

Юрка кивнул.

— Я тоже знаю Софью Яковлевну, она наша соседка. Она ведь сейчас в больнице?

— Да, а мы сюда по делу приезжали.

Олеся взглянула на Ромку, и тот сразу понял, что она не хочет посвящать Юрку в истинную причину своего появления здесь, и потому быстро проговорил:

— Кое-что взять требовалось. — А сам пристально уставился на кроссовки парня. Не отрывала от них глаз и Лешка.

Юрка поймал их взгляд, тоже опустил глаза вниз и удивился:

— Гляди-ка, а у нас с тобой абсолютно одинаковые кроссовки.

— Потому что в одном магазине куплены, — объяснил Ромка. — Только тебе они в посылке из Америки пришли, а мне их совсем недавно, тоже оттуда, привезли. Выходит, ты их дольше носишь, почему же они у тебя как новенькие? Каждый день, наверное, их моешь?

«Какой Ромка все же хитрый», — подумала Лешка.

— Вовсе не мою, — отверг Ромкино предположение Юрка. — Просто я их надевать стал совсем недавно, после того как потеплело, а до этого в ботинках ходил. И вообще мне их некогда пачкать, потому что в выходные дни я обычно езжу на дачу работать, там старую обувь надеваю. И на работу не всегда их надеваю. В институт только.

— У меня знакомые тоже на дачу повадились. Ты там и в прошлые выходные был, да?

— Ага, как в субботу утром уехал, так и до воскресного вечера там проторчал. Матери помощь нужна, а я один в доме мужик.

— И ночевал, что ли, там? С субботы на воскресенье? — уточнил Ромка. — Не замерз, случайно? По ночам-то еще жутко холодно.

Юрка пожал плечами и улыбнулся.

— Да вроде нет. К тому же я там не один был. С друзьями.

— У вас там камин, наверное, — предположила Лешка, вспомнив Артемову дачу в Медовке.

— Что ты, какой камин! Пока у нас там только неказистый сарай, но из него я хочу более-менее приличное жилье сделать.

— Пойдем, — прервала, по всей очевидности, показавшийся ей бессодержательным разговор Олеся и потянула Лешку за руку.

— Пока, — махнул им Юрка рукой, заходя в свой подъезд.

Ромка пристально посмотрел ему вслед, особое внимание обратив на мелькающую подошву его кроссовок. Черной она не была.

— Тебе не стало хуже? — участливо спросила Лешка Олесю, когда все спустились в метро. — Здесь такой спертый воздух.

— Ничего страшного, я потерплю, — ответила девушка своим нежным голоском.

— А откуда он тебя знает? — спросил Ромка.

— А он знакомый моего приятеля, Марата. Он тоже здесь недалеко живет, — ответила Олеся.

«Вот и расспрашивать ее ни о чем не пришлось, все само собой выяснилось», — подумала Лешка.

А когда они довели Олесю до самого дома, девушка предложила:

— Спасибо, что проводили. Может быть, зайдете к нам? Только дедушке не говорите, что мне плохо сделалось, ему вредно волноваться.

— Обещаем, что не скажем. Но сейчас мы заходить не станем, сама ему все расскажешь, — к Лешкиному удивлению ответил Ромка, помахав Олесе на прощание рукой.