На этом рубеже на нашем левом фланге и в центре обороны наступали финны, поддержанные полком СС, а вот на правом фланге – все та же немецкая 169пд. И опять, атакуя с юга и по центру, основные усилия немцы сосредоточили на северном крае нашей обороны. Они настойчиво «загибали» этот фланг к востоку, обозначая намерения прижать наши войска к водным рубежам в нашем тылу и отрезать от дороги на Кандалакшу (окружить). Ни отражать эти атаки, ни тем более предпринять какие-то контрмеры имеющимися в наличии силами наше командование было не в состоянии. Мало того, 10 сентября полк СС сумел пробиться по центру нашей обороны к реке Верман, но на этот раз врага удалось отогнать огнем артиллерии. Назревал кризис. Командование 14-й армии было вынуждено принять решение о дальнейшем отходе частей 42ск на Верманский рубеж (еще несколько километров восточнее р.Войта). Рубеж «Верман» (по названию системы озер) был не просто очередной наспех оборудованной позицией, а входил в систему так называемой «линии Сталина» – оборонительных рубежей, построенных вдоль западных границ СССР к 1939 году. Войска заняли блиндажи, доты, дзоты и окопы, сооруженные по общему плану еще в 30-х годах – здесь проходила старая граница с Финляндией. Напомним, что в тылу и этой позиции, на всякий, так сказать случай, осенью 1941 года возводились запасные оборонительные рубежи для прикрытия направления на Кандалакшу.

Заняв Алакуртти, немцы не преминули воспользоваться местным вполне себе оборудованным аэродромом, которым по каким-то причинам наши ВВС пренебрегали, базируясь гораздо севернее на аэродром Африканда и на Кандалакшу (это до 300 км от места событий). Тем самым они обрекали себя на значительное подлетное время к месту боев, в Алакуртти лишь изредка проводились дозаправки самолетов. Через непродолжительное время пикировщики Ю-87 освоили новую «поляну» и начали с нее налеты на наши войска – и так вплоть до середины 1944 года. Аэродром в Алакуртти оказался для советских ВВС и для всех наших войск, оказавшихся в пределах досягаемости авиации противника подлинной «головной болью». Эту «боль» теперь надо было унять той самой пресловутой «любой ценой» – столь любимым и категоричным указанием наших военачальников. От Алакуртти до Кандалакши около 200 км – станция и порт подвергались периодическим бомбардировкам, а для налетов на основной советский оборонительный рубеж «Верман» «Юнкерсам» было достаточно просто набрать высоту, поэтому немецкая авиация постоянно «висела» и над полем боя, и над городом, и над портом, и над Кировской железной дорогой.

Аэродром имел уникальное расположение: ВПП была расположена между доминирующими в ландшафте высотами-сопками, на которых были размещены значительные силы немецкой ПВО, в том числе зенитные орудия калибром 88 мм. Бесчисленные попытки наших ВВС осуществить налеты на аэродром Алакуртти (с 1942 года это начали делать Пе-2) к заметным успехам не приводили. Мало того, приказ «любой ценой» приводил к неизбежным жестоким потерям практически в каждой операции. Было и так, что из 8-9 вылетевших на задание «пешек» возвращались только 5, 4, а то и всего 3 наших машины [5]. Такая вот была воздушная война в Заполярье. (Для справки: после войны аэродром Африканда использовался советскими ВВС до 1993 года).

Во время боев на р. Войта 42 ск получил пополнение в 5000 человек, тем самым, по утверждению в [6]: «…русские восстановили свою численность до 80% своего прежнего состава». Неясно только, что конкретно автор имел в виду – еще довоенную численность двух дивизий корпуса, или его состав накануне боев на Войте? Немецкий 36 армейский корпус пополнений не получил, его боеспособность и наступательный потенциал были исчерпаны. Немецкая 169пд была признана «неспособной выполнять даже оборонительные задачи». Потери корпуса с начала боевых действий по 13 сентября составили 9463 чел. (убитые, раненые, отправленные в тыл, пропавшие без вести), причем только за две недели сентябрьских боев – 2549 чел. – [6].Сколько это составляет от начальной численности немецкого корпуса оценить затруднительно: в июне в корпус входили две пехотные дивизии – 169пд и 163пд, но два полка 163пд оказались переданными в резерв в распоряжение Маннергейма, а вместо них корпус получил дивизию СС «Норд» двухполкового состава, правда, со значительными частями усиления в виде моторизованных артиллерийских и пулеметных батальонов.

Для продолжения наступления на Кандалакшу немцам требовалось – по их оценкам – еще не менее двух дивизий с условием возвращения в корпус своей 163пд. К концу сентября, однако, реальное пополнение оказалось гораздо меньше заявленного: всего два батальона пехоты и охранный полк из старших призывных возрастов – то есть бригада вместо двух дивизий. Более того ОКВ выделит не смог. Наступательные операции были отложены на неопределенное время, и немецко-финские войска на Кандалакшском направлении в конце сентября начали устраиваться на зимовку у рубежа Верман. Здесь же они провели и следующее лето, и следующую зиму и еще, но это уже, как говорится, другая история. Имеющимися в наличии силами (а других им не давали, нечего было давать) немецко-финские войска наступать здесь оказались не в состоянии. И к этому их вынудили не леса, реки, озера и болота, не комары с гнусом, а противостоящие части Красной Армии, которая здесь, на северном фланге советско-германского фронта показывала образцы стойкости и мужества.

Но вот в направлении на Лоухи, а именно на рубеже под Кестеньгой дела осенью 1941 года пошли совсем не так, как хотелось бы.

13.1. Оборонительная операция под Кестеньгой осенью 1941 года.

На этом направлении бои с небольшими перерывами продолжались не только до конца 1941 года, но и в начале следующего. Командование армии «Норвегия» согласно планам ОКВ не оставляло надежды перекрыть железнодорожное сообщение Мурманской оперативной зоны с материковой Россией. К осени 1941 перед немецкими стратегами начала вырисовываться перспектива затяжной войны и крах блицкрига. При этом становилась очевидной стратегическая роль порта Мурманск и Кировской железной дороги. Непосредственное наступление на Мурманск провалилось, и дальнейшее его развитие было под вопросом. Дело в том, что левый приморский фланг немецкой группировки был под постоянной угрозой морских десантов со стороны советского и частично британского флота. К тому же немцы просто-напросто не могли наращивать свою северную группировку в необходимых размерах – сил на все не хватало. Упорное сопротивление Красной Армии на основных направлениях от границы с Финляндией к Кировской железной дороге остановило продвижение немецко-финских войск на дальних подступах к стратегически важной железной дороге. Наступать в Северной и Центральной Карелии по всем направлениям у врага не получилось – повсюду он встречал достойный отпор. Поэтому в ОКВ и в штабе армии «Норвегия»