Придется сказать ему.

Он только что напрямую спросил ее об этом. А она ответила отрицательно.

Придется написать сэру Эдвину.

Его мать только что умерла, и от него пришло длинное письмо, напыщенное, бессмысленное и исполненное неподдельного горя.

Придется сказать маме.

Завтра.

– Завтра, завтра, завтра, – пробормотала она. Это какая-то цитата. Из Поупа? Из Шекспира? Из Мильтона? Она ничего не соображает. Впрочем, все это не имеет значения.

Завтра она это сделает – поговорит с матерью, напишет сэру Эдвину, пошлет за Кеннетом.

Но завтра она обещала Хэрриет навестить вместе с ней занемогшую мисс Питт.

* * *

В марте в Корнуолл приехали лорд Пелем и мистер Гаскон, чтобы навестить своего друга. Рекс Эдамс, виконт Роули, не приехал с ними, хотя некоторое время они провели втроем; сначала – в Стреттон-Парке, а потом – в Боудли-Хаус в Дербишире, имении брата Рекса.

– Уехали мы оттуда довольно поспешно, – объяснил, усмехаясь, лорд Пелем, когда друзья беседовали в первый вечер по приезде в Данбертон. Они еще сидели за столом, потягивая портер, хотя ужин давно закончился и слуги убрали тарелки. – Причина вполне предсказуемая.

– Женщина? – Кеннет поднял брови.

– Женщина, – кивнул мистер Гаскон. – Настоящая красавица, Кен! И вдова к тому же. К несчастью, во всем Дербишире это единственная красавица, насколько мы заметили.

– Если я правильно понял, – усмехнулся Кеннет, – она на вас и смотреть не захотела, да, Нэт? Иден или Рекс понравились ей больше, чем вы?

– На самом деле ей не понравился ни один из нас, – криво усмехнувшись, сказал Гаскон.

– Хотя, если отдать нам должное, – вмешался лорд Пелем, – нужно добавить, что нам с Нэтом просто не представилась возможность испытать на ней наши чары. Рекс увлекся ею и предупредил нас, чтобы мы держались от нее подальше. Кажется, он получил великолепный от ворот поворот!

– Рекс? – Кеннет снова усмехнулся. Он был искренне рад, что они опять все вместе. – Вероятно, по его самолюбию был нанесен страшный удар? Редчайший случай – женщина отвергла его!

– Он уехал из Боудли после первого же предупреждения, – сказал Гаскон. – И мы уехали вместе с ним. Миссис Эдамс – это, как вы знаете, жена его брата, – наверное, хватил удар, когда она обнаружила, что Рекс уехал. У нее сестра на выданье, и она строила определенные планы в связи с ним.

– Но Рекс не поехал с нами сюда, – добавил лорд Пелем. – Он отправился домой, в Стреттон, и при этом очень напоминал дворнягу, которую отходили кнутом и которой только и остается, что зализывать раны. Я дорого бы дал, чтобы подслушать его последний разговор с восхитительной – и, без сомнения, добродетельной – миссис Уинтерс.

Все весело рассмеялись, но не потому, что не сочувствовали бедняге Рексу. Просто восемь лет они поддерживали друг друга, вместе смеялись друг над другом, сражались плечо к плечу, помогали друг другу выносить тяготы и трудности военной жизни. Все они за это время имели связи с женщинами, и за редкими исключениями небезуспешные. И они никогда не разрешали друг другу унывать из-за неудач. Они подшучивали и поддразнивали неудачника до тех пор, пока тот, покончив с хандрой, не принимался сам над собой подшучивать.

– Рекс правильно сделал, уехав домой, – сказал лорд Пелем. – Он был похож на медведя, которого обложили со всех сторон. Ему до смерти надоели постельные утехи. С ним стало очень скучно.

– Я уговорю его приехать сюда, – сказал Кеннет. Потом заговорили о другом: друзья поинтересовались, сколько у графа было любовных похождений с тех пор, как он приехал в деревню. Они просто не могли поверить, что похождений вовсе не было. Так и не сумев ничего вытянуть из Кеннета, они принялись фантазировать – описывали свои собственные невероятные похождения – и занимались этим до тех пор, пока все трое не разразились оглушительным хохотом.

– Но шутки в сторону, – сказал наконец лорд Пелем. – Как здесь развлекаются, Кен? Кроме красот природы, верховой езды, охоты и хорошего винного погреба… Какое здесь общество?

– Он хочет знать, есть ли здесь хорошенькие женщины, – пояснил мистер Гаскон.

– Здесь есть, как и во всякой деревне, несколько весьма заурядных семейств, – ответил Кеннет, пожимая плечами. – А в этих семействах имеются незамужние дочери.

– Клянусь Юпитером, – воскликнул лорд Пелем, после тех недель, что мы провели в Боудли, это просто манна небесная!

– Когда до них дойдет весть о вашем приезде, – добавил Кеннет, – и они, и их маменьки придут в неописуемый восторг. Сколько вы уже здесь? Четыре часа? Пять? Можете не сомневаться, об этом уже знает вся округа. Так что ждите приглашений.

– Превосходно! – заявил Гаскон. – Неужели вам, Кен, ни одна не приглянулась? Как выдумаете, Ид, он говорит правду?

– Я думаю, Нэт, что он лжет, – ответил лорд Пелем. – Но мы выведем его на чистую воду. Мы обнаружим эту леди по блеску в его глазах.

– А также по тому, что он не подпустит нас к этой леди и на пушечный выстрел, – добавил мистер Гаскон. – Она, конечно, самая хорошенькая из всех. Мне уже не терпится, Ид.

Лорд Пелем усмехнулся.

– Выпейте-ка еще портеру, – сказал он.

Прошло почти два месяца. После того как Майра однажды случайно встретилась с Кеннетом, возвращаясь домой из Тамаута, она его почти не видела. Несколько раз они кивнули друг другу, встретившись в церкви. Однажды, когда Майра шла по деревне вместе с Хэрриет, они обменялись обычными в таких случаях любезностями. А как-то раз целую минуту говорили о погоде у Мизонов – Майра собиралась уходить, а Кеннет только что пришел. Прогуливаясь по вершине утеса, они оба сворачивали в разные стороны с тем, чтобы оказаться на почтительном расстоянии друг от друга – тогда достаточно лишь кивнуть головой в качестве приветствия.

Но как-то вечером, в гостях у миссис Тревеллас, к которой так хотелось пойти леди Хейз, Майре не повезло. Прибыв туда, они услышали новости, от которых весь Тамаут целый день пребывал в волнении. В Данбертон к графу Хэверфорду приехали погостить два молодых состоятельных джентльмена. Один из них даже барон, сообщила миссис Тревеллас леди Хейз, а другой джентльмен, хотя и не имеет титула, также обладает хорошими семейными связями и также состоятелен.

Мистер Тревеллас, видевший молодых людей еще днем, не заметил, хороши ли они собой. Но как заявила мисс Питт – а прочие леди утвердительно закивали, как бы одобряя ее здравое суждение, – если эти джентльмены молоды и хорошо воспитаны, если они друзья лорда Хэверфорда, то она почти уверена, что они хороши собой.

– Их пригласили сюда на вечер, – сказала Хэрриет. Она с улыбкой взяла подругу за руку и направилась с ней к двум креслам, стоявшим чуть поодаль от гостей, столпившихся вокруг торжествующего мистера Тревелласа. – И эти джентльмены, – продолжала миссис Линкольн, – приняли приглашение. Так что все мы сегодня сможем повеселиться. Как удачно, что Гримшоу вернулись домой после четырехмесячного отсутствия и привезли с собой своих четырех дочерей. Я уверена, что миссис Гримшоу уже строит планы насчет двух свадеб. Она, конечно, мечтает о трех свадьбах, но ее голос, когда она говорит о нашем графе, выдает некоторый страх. Кажется, она считает, что он для нее недосягаем. – И Хэрриет засмеялась.