улавливаю намек на сарказм в его тоне.

— Что случилось?

— Ничего. Просто достала нагрузка в этом семестре.

— У тебя же математика на первом уроке, да?

Он стал еще более сварливым с тех пор, как вызвался вести математику.

— Да, — просто отвечает он.

Гэв и в лучшие дни — трудный собеседник, но когда он в таком состоянии, с ним практически невозможно разговаривать. Поэтому, вместо того чтобы настаивать, я направляюсь к кофеварке и наливаю себе чашку.

— Кофе? — Спрашиваю я.

Он просто качает головой в ответ.

Наши настроения не могли бы быть более противоположными.

— Ты выглядишь бодрым этим утром. Что произошло между тобой и Адрианной? — Спрашивает Гэв, глядя в мою сторону.

Я сжимаю челюсть.

— Это мне знать, а тебе — гадать.

Гэв разочарованно качает головой и снова смотрит в никуда.

Может, этот парень и мой друг, но не могу отрицать, что иногда он меня пугает.

Его настроение отличается от того, когда кто-то просто обижен. Он окутан тьмой, которую я никогда не смогу понять. Оак спас его, так же, как он спас меня от моей семьи, но они никогда не рассказывали мне о деталях. Все, что я знаю, — это было связано с двойным убийством и тем, что Гэв сел бы в тюрьму на очень долгий срок.

Гэв сделал то, от чего он не смог бы оправиться, и Оак дал ему выход.

— Я иду на урок, — говорю, внимательно наблюдая за ним. — Ты идешь?

Гэв качает головой.

— Иди. У меня есть еще пять минут.

Мне жаль любого студента, которого отправят к нему сегодня, потому что он действительно в плохом настроении.

— Ладно, увидимся позже.

Я выхожу со своей чашкой кофе и направляюсь в спортзал.

К сожалению, Адрианны сегодня нет ни на одном из моих занятий. С тех пор как она ушла из квартиры ранним утром, настаивая на том, что не хочет спать в моей постели до подъема, все, о чем я могу думать, — это она. Черт, мне даже снилась Адрианна.

Она захватила мой разум в плен, и я не уверен, нравится ли мне это. Я нахожусь в собственном мире, шагая по коридору. Пока не врезаюсь прямо в девушку, о которой, черт возьми, мечтал наяву. Мои руки инстинктивно опускаются ей на бедра, чтобы удержать ее.

Она тоже выглядит немного ошеломленной, когда поднимает взгляд.

— Прошу прощения… — Когда она понимает, что это я, ее щеки покрываются красивым пунцовым румянцем. — Ох.

— Привет, детка, — бормочу я, крепче прижимая ее к себе. — Как ты себя чувствуешь этим утром?

Ее челюсть сжимается.

— Усталой и больной.

Я ухмыляюсь, потому что неудивительно, что ей больно. Мы трахались четыре раза, а у нее никогда раньше не было секса. Я удивлен, что она вообще может ходить.

— Хорошо.

— Я опаздываю на урок, — говорит она, пытаясь вывернуться из моей хватки.

— Я тоже, но не уверен, что хочу отпускать тебя.

Осматриваюсь по сторонам, замечая, что студентов становится всё меньше, по мере того, как все расходятся по своим классам.

— Неважно, чего ты хочешь. — Ее глаза вспыхивают, и ей удается выскользнуть из моих рук. — Я ухожу.

Она направляется в противоположную сторону, но я не позволю ей вот так просто уйти от меня.

Я догоняю ее и хватаю сзади за шею, резко останавливая и заставляя повернуться ко мне лицом.

— Послушай меня, Адрианна. Пусть мы трахались прошлой ночью, но на этом всё не закончилось. Ты будешь в моей постели каждую чертову ночь, пока не закончишь школу. Ты поняла?

Ее ноздри раздуваются.

— Это смешно.

— У меня есть информация о тебе, так что это мой выбор, — как использовать ее, чтобы иметь тебя в своей постели столько, сколько захочу. — Я наклоняюсь к ней вплотную и провожу губами по мочке уха, заставляя её вздрогнуть. — И после потрясающего секса прошлой ночью, я хочу, чтобы ты была в моей постели как можно чаще.

— Я не смогу объяснить это подругам.

Я отстраняюсь и смотрю в ее красивые темные глаза.

— Что именно объяснить? Ты будешь приходить ко мне поздно, когда твои подруги уже спят. Все просто.

Она сжимает челюсть.

— Мне нужно идти на урок. У меня пытки с профессором Ниткиным.

— Я не слышал, чтобы ты согласилась на мои условия.

Крепче сжимаю ее шею, игнорируя несколько косых взглядов, которые мы получаем от проходящих мимо детей. Я никогда не скрывал своих отношениях с ученицами, но, думаю, это первый случай с сопротивлением, так как обычно я не держу студенток за шею в коридоре.

— Какие условия? — спрашивает она с нетерпением в голосе.

Я тяжело вздыхаю.

— Ты придешь в мою квартиру, как только твои подруги разойдутся по своим комнатам. Дай мне свой телефон, — требую я.

Она протягивает его мне, и я хватаю его свободной рукой, набираю номер своего мобильного и звоню, чтобы у меня сохранился её новый номер.

— Вот, у тебя снова есть мой номер, а у меня — твой. Я свяжусь с тобой, если ты не появишься, как хорошая девочка.

Ее ноздри раздуваются, а в глазах загорается ярость.

— Без разницы.

Я крепче сжимаю ее шею.

— Мне не нравится такое отношение, детка.

Она облизывает нижнюю губу, привлекая к ней мое внимание. И тогда я целую ее, даже не проверяя, есть ли поблизости студенты, поскольку мне все равно. Вместо этого я просовываю язык в её рот и углубляю поцелуй, беря от нее то, что хочу. Забавно, что она подчиняется моей воле, и тихо стонет мне в рот, как только мои губы оказываются на ней.

Спустя слишком короткий промежуток времени мы отрываемся друг от друга.

— Я опаздываю на пытки, — говорит она, бросая взгляд на часы с беспокойством в глазах.

— Я бы бежал на твоем месте, — говорю, глядя на часы на стене позади нас. — Он сегодня утром в отвратительном настроении. — И отпускаю ее шею.

— Прекрасно, — говорит она, огибая меня и устремляясь по коридору.

— Увидимся позже, Адрианна.

Она ничего не отвечает и не оглядывается, мчась в класс Гэва.

Я игнорирую сомнение, терзающее меня на задворках сознания, по поводу продолжения отношений с Адрианной, поскольку это отличается от любых других связей, которые у меня были со студентками или женщинами в прошлом.

Всепоглощающая потребность быть рядом с ней постоянно угрожает поглотить меня. Я чувствую, как это разъедает меня изнутри. Сегодня будет долгий и мучительный день, но я не могу дождаться, когда Адрианна окажется в моей постели, сидя на моем члене, где ей самое место.

Стрелка часов движется