Следом за Петрониллой – и опять же по вызову Генри – прибыли два незаконнорожденных брата Алиеноры, Вильгельм и Жослен, которых Генрих приписал к своим дворовым рыцарям. Алиенору тронула забота мужа, она тепло обняла двоих горячих молодых людей, так похожих на нее.

Наконец огромные свиты были собраны, Генрих и Алиенора попрощались с императрицей Матильдой и отправились в Барфлёр, где их ждали корабли.

– Это должно произвести хорошее впечатление на моих подданных! – сказал Генрих, широким движением руки показывая на длинную процессию вельмож и епископов, каждый из которых шествовал с собственной свитой и грузовыми телегами, далеко протянувшимися следом за ними.

Про себя Алиенора считала, что англичане будут видеть в этой толпе, сопровождающей короля, стаю хищников, которые примутся пить соки из их страны, но она была уверена в репутации Генриха: его свита руководствуется благородными целями, которые он им внушал, и будет вести честную игру с новыми подданными.

Алиенора улыбнулась мужу из конных носилок. Она была слишком тяжела, чтобы ехать рядом с ним в седле, а потому не имела ни малейшего желания трястись на тех ухабах, которые назывались дорогами. Чтобы уменьшить неудобство, она старалась расслабиться на горе подушек, кутаясь в отороченный мехом плащ, дабы защититься от промозглого ветра. Алиенора решила не жаловаться, потому что знала: Генрих хочет как можно скорее добраться до Англии, да и ей хотелось, чтобы долгое путешествие закончилось поскорее.

Это случилось, когда они останавливались на ночь в Кане: Генрих среди толпы придворных обнаружил Бернарта де Вентадорна.

– Этому что еще здесь надо? – пробормотал он и поманил трубадура.

Бернарт, который надеялся остаться незамеченным и собирался было убежать, сделал то, что полагал нужным: напустил выражение испуга на лицо.

– Ваше величество, – чуть не пропищал он.

– Помнится, я приказал тебе не покидать Англии без моего разрешения! – свирепо сказал Генрих.

– Я… я знаю, ваше величество, но вся свита возвращалась с вами, а рыцари хотели развлечений…

– К черту моих рыцарей! – взревел Генрих. – Ты нарушил мой приказ, мерзавец! – (Трубадур пришел в ужас.) – А теперь слушай меня, – продолжил Генрих. – Попробуй еще раз не подчиниться – и ты дорого за это поплатишься. Ты должен немедленно убраться отсюда.

– Но куда мне идти, ваше величество? – спросил Бернарт.

– Куда угодно, но чтобы здесь тебя не было!

– Но я не могу вернуться в Вентадорн…

– Да, не можешь, и моя госпожа рассказала мне почему. – Генрих с удовлетворением отметил, как перекосилось лицо молодого человека при этих словах. – Тебе придется найти другое место.

Глаза Бернарта наполнились слезами.

– Для меня это большое горе, ваше величество! – зарыдал он. – Я не знаю, что мне делать и куда идти.

– Прими мой совет и убирайся как можно дальше. Можешь испытать свои таланты в графстве Тулуза.

– Ваше величество, позвольте сказать вам откровенно! – Бернарт был на грани безумия.

Генрих сложил руки на груди и посмотрел на него.

– Я жду! – грубо сказал он.

– Дело в том, что тут одна дама, ваше величество…

– Черт меня раздери, если она не здесь! – взорвался Генрих.

– Нет, ваше величество, я говорю не о мадам герцогине, о другой даме. – Бернарт повесил голову.

– Ха! – Генрих показал на него пальцем. – Другая дама! Ты времени даром не теряешь. – Он согнулся пополам от смеха.

– Ваше величество, я люблю ее и никогда в жизни не оставлю…

Генрих перестал смеяться.

– В Тулузу! – пролаял он. – Собирай свои пожитки и проваливай. И больше не попадайся мне на глаза.

Бернарт бросился прочь. Никакой дамы не существовало, сердце его было разбито, и он знал, что потерпел поражение. В ту ночь, проведенную трубадуром в дурно пахнущей гостинице, он спешно написал стихи Алиеноре, в которых со скорбью в последний раз воспевал герцогиню, сообщая ей, что ее господин приказал ему оставить свиту. Потом Бернарт отдал пергамент своему слуге, который поскакал на поиски королевской кавалькады. Алиенора, читая два дня спустя наскоро исписанный пергамент, раздраженно вздохнула, потом скомкала его и швырнула в воды реки Вир.

Генрих смотрел вдаль, опираясь на каменный парапет башни в церкви Николая Чудотворца, дождь и ветер хлестали ему в лицо, короткий шерстяной плащ промок насквозь. Внизу мелководье Барфлёрского порта бурлило и кипело – бушевал шторм, и в процветающей деревеньке не было видно ни души. Обитатели, какими бы алчными они ни были, предпочли ретироваться в свои дома – погода им не благоприятствовала.

– Сколько мы еще будем здесь торчать? – кипятился Генрих, обращаясь к шкиперу.

– Прошу вас проявить терпение, ваше величество, – ответил многое повидавший шкипер, пытаясь перекричать порывы ветра. – Течение тут очень сильное. Вы ведь слышали про «Белый корабль».

Генрих слышал про него много раз от матери, чей брат утонул вместе с этим кораблем во время страшного шторма тридцать четыре года назад, не раз слышал он об этом корабле и в течение последних дней – от моряков, которым, похоже, нравилось сообщать подробности той катастрофы. Конечно, не затони «Белый корабль» с наследником английского престола, Генрих не стоял бы здесь теперь в ожидании погоды, которая пока не позволяла ему вступить во владение этим королевством. А кроме ожидания, ему и делать было нечего, и он чуть не бил копытами от нетерпения.

– Господь свидетель – здесь и плыть-то всего ничего! – возражал он. – Вы понимаете, что Англия вот уже шесть недель как без короля? Да из-за этой задержки мой трон может оказаться под угрозой.

– Ваше величество, – спокойно отвечал шкипер, – приказ стихиям отдаю не я.

– Это верно, – гнул свое Генрих. – Но когда я отдаю приказ вам, то жду подчинения. Вы уже в пятый раз не подчиняетесь мне.

– И возможно, ваше величество, в пятый раз спасаю вашу жизнь, – резонно ответил шкипер. – Пусть уж лучше у Англии будет король за морем, чем вообще никакого короля.

Как с этим поспоришь, но Генрих был не в настроении, а потому не хотел слышать мудрых остерегающих слов.

– Ваша забота трогательна, – саркастически ответил он. – Господь свидетель, вечно торчать мы здесь не можем. Я принял решение: мы отправляемся сегодня.

Моряк собирался снова возразить, когда неожиданно появилась королева Алиенора с выпирающим животом, закутанная в черную мантию с капюшоном.

– Нужно подышать свежим воздухом, – сказала она, подставляя лицо стихиям. Ее не пугали ни ветер, ни барабанящие по коже капли дождя. – Там зажгли столько жаровен, что я задыхаюсь у себя в комнате. Петронилла в особенности чувствительна к холоду. Господи, ну и погодка! – Преодолевая порывы ветра, Алиенора подошла к мужу, и тот обнял ее.