– Хорошие охотничьи угодья! – воскликнул Генрих. – Это Новый лес, учрежденный Вильгельмом Завоевателем исключительно для радостей охоты. Его лесные законы были очень строги: за убийство королевского оленя полагалась смертная казнь, правда, теперь лишь калечат.

– Калечат? – вскинув брови, спросила Алиенора.

– Мой прадедушка был жестоким королем. Он отказался от повешения, но заменил его кастрацией или нанесением увечий, – усмехнулся Генрих. – И закон, конечно, оказался очень эффективным. В те дни можно было пройти из одного конца королевства в другой с карманами, полными золота, и никто бы тебя пальцем не тронул.

– Пожалуй, тут нечему удивляться, – хихикнула Алиенора.

– Мой двоюродный дедушка, король Вильгельм Рыжий, был убит стрелой из лука в этом самом лесу, – продолжал Генрих. – Он рассорился с Церковью и вообще стал непопулярен. Говорят, он предпочитал женщинам мальчиков, а епископы, благослови их Господь, очень волновались из-за тех необычных одежд, что носили он и его придворные. Считается, что дед погиб в результате несчастного случая. Человек по имени Тиррел пристрелил короля вместо животного, в которого, по его словам, целился, но я в этом сомневаюсь.

– Так его убили? – спросила Алиенора.

– Более чем вероятно, – задумчиво ответил Генрих, – хотя не подобает обвинять собственного деда в цареубийстве!

– Ты думаешь, что заказчиком был король Генрих?

– В результате корона досталась ему. Он не стал ждать формальной коронации. Немедленно поскакал в Винчестер, чтобы захватить королевскую казну, – почти как мы теперь, хотя мы это делаем и не с такой спешкой!

Лес уступил место крестьянским полям, и теперь они ехали вдоль нарезанных участков земли. Каждый крестьянин работал на своей собственной полосе, а еще на тех, что принадлежали местному лорду. Королевская кавалькада двигалась через маленькие деревни, в каждой из которых был каменный особняк и невысокая церковь, окруженные мазанками с соломенными крышами. Сельские жители бегом устремлялись к дороге, чтобы увидеть их, недоумевая, кто эти богато одетые и важные чужаки. Генрих приветствовал их. Он просто и естественно умел обращаться с разными сословиями. Он выслушивал их жалобы, покачивая головой, когда ему говорили о страшных годах, пережитых ими при короле Стефане. И обещал правосудие для всех. Они от души приветствовали его, объявляли чуть ли не спасителем, а сельские священники спешили из своих домов, чтобы благословить его. Женщины и дети подбегали к Алиеноре, поднося ей жесткие яблоки, черный хлеб и сидр.

Повсюду их сопровождал звук церковных колоколов, которым была знаменита Англия. Как только стало известно о прибытии короля Генриха, в каждой деревне торжественно зазвонили колокола, извещавшие следующий приход о важном событии. Королевская процессия, проезжая через очередную деревню, оставляла за собой радующихся крестьян, пляшущих и пирующих от полноты чувств.

Очень скоро процессия приблизилась к Винчестеру – огромному городу, обнесенному стеной. Внутри возвышались древний собор, примыкающие к нему монастыри и величественный замок, построенный Завоевателем. Генрих сказал Алиеноре, что это город Альфреда Великого[29], знаменитого саксонского короля-героя, чьи кости упокоились в соборе неподалеку от костей Вильгельма Рыжего, которого мало кто оплакивал. Из города им навстречу выехал на муле архиепископ Теобальд, торопясь приветствовать короля, следом за ним двигалась огромная толпа баронов и прелатов, все они выгибали шеи, чтобы получше разглядеть молодого короля, который теперь будет править ими.

– Ваше величество! – обратился к новому королю Теобальд, потом спешился и, опираясь на жезл, опустился на свои скрипучие старые колени прямо на грязную дорогу.

– Милорд архиепископ! – звонким голосом воскликнул Генрих, спрыгивая с коня. Он поспешил поднять старика на ноги. Они обменялись традиционным поцелуем мира и приветствия, после чего Генрих любезно – без малейшей расчетливости – улыбнулся вельможам, которые спрыгнули с седел и все как один опустились на колени перед королем. – Прошу вас, милорды, поднимитесь! Я приветствую всех вас. Благодарю, что вы здесь. – Потом он обратился к архиепископу: – Благодарю вас, ваша милость, вы обеспечивали порядок в этом королевстве на протяжении последних недель. Скажите мне, правда ли, что никто не пытался оспорить мои права на престол.

Теобальд засиял. Он был не только преданной душой, но еще и умным и проницательным человеком дела, которого все уважали.

– Это правда, ваше величество. Все эти лорды из любви к королю не нарушали мира. И, откровенно говоря, никто из них не осмеливался творить что-либо, кроме добра, потому что к вам относятся со всем почтением. Ваша репутация опережает вас.

Генрих удовлетворенно кивнул, потом помог Алиеноре выйти из носилок и представил ей Теобальда.

– Миледи, откровенно говоря, мы удивлены, что вы добрались в целости и сохранности, – сказал архиепископ. – Чудо, что вам удалось пересечь Канал в этот страшный шторм. И позвольте мне сказать вам, – добавил он, понизив голос, на его губах появилось что-то похожее на улыбку, – что наши бароны дрожат, как лист на ветру, – так они боятся вашего мужа. Они считают, что он обладает сверхъестественной силой, коли решился бросить вызов стихиям.

Начало было хорошим. Взойдя на трон в большом зале Вильгельма Завоевателя, Генрих Сын Императрицы принял оммаж лордов и священников, Алиенора в окружении своих дам наблюдала за этим с более низкого государственного трона. В число дам теперь входило и несколько англичанок благородных кровей, приехавших в столицу вместе с мужьями. Это был день радости и доброй воли, английские бароны демонстрировали несвойственное им восхищение и уважение к новому королю, а простолюдины пели песни на улицах.

Утром после ночи, которую Генрих провел в роскошном расписанном зале замка, погрузившись в глубокий сон подле Алиеноры, по-хозяйски положив руку на ее огромный живот, он горел желанием начать пораньше. Генрих спешил поскорее добраться до Лондона и короноваться в Вестминстере без дальнейших задержек. После чего можно было вступить в законные права короля Англии.

Лондон был схвачен морозом, но переполнен торжествующими толпами лондонцев и приезжих, желающих посмотреть зрелище коронации. Алиенора увидела, что город, приютившийся у могучей Темзы, меньше Парижа, но производит такое сильное впечатление и вполне заслуживает репутацию одного из самых благородных и знаменитых городов Европы. Генрих по достоинству оценил его защитные сооружения, прочные стены и стратегическое положение на Темзе, его три главные крепости – замок Бейнардс, замок Монфише и знаменитый Лондонский Тауэр, главная цитадель Вильгельма Завоевателя.

Они проехали по богатым окраинам, застроенным прекрасными домами в окружении садов, и въехали в город с запада через Ньюгейт. Процессия двигалась по узким скользким улицам в окружении машущих и аплодирующих толп. Все были закутаны в плащи и меха, но даже в такую холодную погоду Лондон оставался ярким и внушительным, а его жители производили впечатление людей горячих и доброжелательных. Они приветствовали своего короля, называли его Генрих Миротворец, а когда видели маленького крепыша Вильгельма на руках матери в конных носилках, восторгу их не было предела.