Спросить не у кого. Здесь теплее, чем наверху. Я иду против течения.

Тоннель становится уже, красивая арка соединяет более узкий ход с широким, по которому я только что брела.

Желтый пол сменяется мостовой из старого булыжника, как на Мичуринском спуске. Возможно, это и есть старинная мостовая города, пока ее не припрятали под землю вместе с реченькой. Но точно также, в центре – канава. Река, закованная в камень, заточенная под землю, она никогда не увидит солнца и света. Интересно, а я? Я – увижу еще солнечный свет?

Стараюсь отогнать мрачные мысли и иду дальше.

Узкая канава для ручья становится мельче, но шире, мне все труднее выбирать сухую дорогу.

В кирпичных сводах – врезанные трубы, из которых льется вода. Ох, не утонуть бы тут! К счастью, в стене есть выемка с металлическими выступами. Я взбираюсь по ней, и попадаю в новый, к счастью, сухой тоннель.

К счастью, в сточной канаве, которой я прошлась, мне не попались ни демоны, ни скелеты, все что я нашла, это было еще несколько мелких монеток и один крестик.

Иду по тоннелю с кирпичными стенами и ровным полом, без каких-либо следов воды. После поворота попадаю в залу, с массивными арочными сводами. Какой-то подвал. Много деревянных ящиков, наверное, старые, заброшенные склады.

Раздается шум. На меня летит облако крылатых тварей. Заслоняюсь руками. Кричу. Ящики подпрыгивают и разбиваются, из них поднимаются скелеты. Они идут на меня, размахивая мечами, и вряд ли эти посчитают меня сестрой.

Поднимаю горящий красным амулет над головой. Из дверных проемов и арок в комнату врываются волки. Они атакуют скелетов, пытаются в прыжке поймать летучих тварей. Я оказываюсь на островке безопасности, и тоже присоединяюсь к побоищу, но уже в роле стрелка-арбалетчицы. Спасибо, тебе, Изенгильда. Мыши улетают в ужасе обратно в подземные тоннели. А с последними костями, падающими на землю, уже и волки рассыпаются в песок.

Снова бреду тоннелями. Развилка. Боковой ход завален крупными обломками. Иду дальше, пока не попадаю в тупик. Единственный способ пробраться дальше – люк на нижний этаж.  Спускаюсь по лестнице-стремянке.

Сыро. Под ногами хлюпает вода.  Вверху – подтеки, с которых срываются крупные капли.

Иду дальше. Подземная река становится все глубже. Боюсь идти: как бы не утонуть. Из воды проглядываются рельсы.  Только бы поезд не сбил!

Но нет. Колея слишком узкая, а грохота подземных составов вовсе не слышно. Только гулкие капли падают со сталактитов в мутную воду.

Через сотню шагов натыкаюсь на вагонетку. Становлюсь на нее, дергаю рычаг и-и-и-и-и-и…

Вагонетка стремительно несется по тоннелю, что дух захватывает. Я изо всех сил держусь за ручку-рычаг. Брызги от колес мощным столбом обдают все вокруг. Вижу быстро приближающихся скелетов. Не успеваю даже и подумать, как вагонетка разбросала их мелкие косточки по всему тоннелю.

Ой, а не врежусь ли я в стену, и не рассыплюсь в пыль, как эти скелеты? В ужасе изо всех сил вцепилась в рычаг. Но, к счастью, вагонетка медленно сбавляет скорость и вскоре останавливается. Ступаю на мокрый пол и следую пешком.

Попадаю в новый тоннель. Смотрю на красный амулет, по силе свечения понимаю, в какую сторону идти.  Здесь подземная речка течет по аккуратному желобу, оставляя сухие дорожки по обе стороны, для таких случайных путников, как я. Ступаю по бортику, вдоль мутного потока речки. Местами попадаются чугунные трубы, из которых с брызгами в эту подземную артерию льется вода.

Помимо нескольких монет, нашла несколько острых наконечников, которыми пополнила мою коллекцию. Пригодятся.

Путь становился все труднее. Бортики уже совсем узкие, а поток реки бурлит и пенится с огромной силой. Впереди свет, и там воды с грохотом падают в другую реку. Что делать? Туда идти опасно. Бортик заканчивается, и единственным выходом отсюда оказывается узкий технический боковой ход. Иду по узкому ходу и попадаю в залу.

Белая штукатурка местами обсыпалась, обнажив кирпичную кладку. Сквозь дыры в потолке струятся солнечные лучи, падая на земляной пол. Заброшенность. Захожу в дверной проем и попадаю в маленькую комнатку. На всякий случай, закрываю за собой дверь. Здесь есть кровать с постелью (нет, даже не думай спать. А то проснешься, и триста лет прошло. Знаю такие сказки). Книжные стеллажи с ветхими книгами. Письменный стол. Ну должен же быть тайный ход. Оборачиваюсь, и понимаю, что двери, через которой я вошла – нет. Замуровали! Заколдовали! Я боюсь замкнутых пространств и кричу. Но никто не слышит, не приходит на помощь. Лихорадочно толкаю книжный шкаф, и он поворачивается, обнажая нишу с лестницей-стремянкой. Поднимаюсь наверх. Выбираюсь из погреба в небольшое помещение. Церквушка? Сквозь витражное окно, на котором изображен воин, пронзающий мечом огромного белого волка, струится свет. Напротив – массивная двустворчатая дверь.

Невзначай обратила внимания на завитки плюща на оконных решетках и нить плюща с редкими листиками свисает с потолка. Знала бы я, что будет дальше!

Выхожу из склепа. Так ярко, что зажмурилась. Цветет трава и светит солнце.

Почему, ведь был Йултад?

– Ты слишком долго блуждала по тоннелям, наступила весна, новое возрождение. Жизнь прорастает из могил ветвящимися кустиками зелени и цветами, все возвращается к новой жизни. – слышу женский голос. И опять незнакомый. Это не Аллессандриния, и не Изенгильда. Кто на этот раз.

– Кто ты? – спрашиваю я невидимую собеседницу.

Нет ответа.

– Как долго я бродила?

Нет ответа. Становится немного страшно. Вспоминаю старые байки, как люди пропадали и возвращались через много лет, когда все их родственники постарели. Даже слышала, что было так, что два близнеца-брата были. Один остался жил-поживал, а другой попал в странное мистическое место, а когда вернулся (он думал, что прошел всего один день), его брат-близнец был глубоким стариком.

Ладно, у меня уже было много причин поддаться страху, попробую без паники.

Обхожу склеп. Прямоугольный, узкий, высокий. Сквозь заросли плюща проглядывались фамильный герб и дорические колонны, но даже это не спасало его от ветхости.   Мне показалось, что строение походило на башню собора: ангелы восседают на колоннах, между витражными окошками проглядывается величественное распятие. Но что-то неладное с этим святым местом. И крест больше напоминает рукоятку меча, а крылатые существа, восседающие на колоннах, вовсе не ангелы, а демоны.

Медленно, стараясь не шуметь, иду прочь от склепа. Под ногами предательски скрипит ветка. Но нет, ничего не происходит. Миную ряд фамильных усыпальниц.

Иду по кладбищу. Фигуры ангелов, надгробия с выгравированными ликами, взирающими в вечность.

Удивляюсь неожиданному памятнику: над зеленью травы и листьев кустов возвышается обнаженная девушка. Упругие груди с рельефными сосками, талия и плотные бедра – вся эта радость отлита из бронзы. Красиво, конечно, но на кладбище? Кому пришла мысль так запечатлеть свою жену. Видимо, любил сильно.