Слова превратились в вопль, иглой прошивший мой разум.

– Как? – закричала я. – Как мне его остановить?

«Забери книгу, – выдохнул Идо. – Лиши его этой мощи».

Я не хотела прикасаться к фолианту.

– Двенадцать! – возликовал Диллон.

И втолкнул меня в последний круг, вырывая из энергетического мира – из радужных цветов обратно на унылый мокрый склон. Вот только… дождь и ветер внезапно исчезли, земля под ногами вновь стала сухой и твердой. Никаких луж. Мое лицо, платье волосы – все просохло. Мимо опять пронеслись Рико и солдаты, но они уже не сражались, а смотрели в небо.

– Погляди вокруг! – крикнул Диллон сквозь вновь раздавшийся рев воды. Он прекратил кружиться, и от резкой остановки я едва не задохнулась. – Смотри, на что я способен!

И запрокинув голову, он захохотал.

Наверху из тяжелых туч по-прежнему лил дождь, но не вниз. Он шел горизонтально, закручиваясь кольцами и огибая весь склон, будто огромная воронка, подвешенная в воздухе. Вода вращалась вокруг нас – оглушительный поток в четыре дома высотой, – вырывая с корнем деревья и кусты. Все мы, друзья и враги, были заперты в центре, и наше убежище все сужалось, пока вихрь выкорчевывал сосны и утягивал их в свои глубины.

– Диллон, направь энергию обратно! – зарычала я. – Верни!

В царящий хаос ворвался пронзительный крик животного.

Из чащи неподалеку от водяной стены вырвался конь, волоча за собой Солли, что вцепился в поводья.

– Солли, отпусти его! – велела Вида. Они с Делой вывели из леса двух других лошадей. – Отпусти!

Солли послушно разжал хватку и свернулся в клубок, едва избежав лошадиных копыт. Конь проскакал мимо нас – глаза его были сплошь белыми – прямо на Рико и солдат. Все четверо до сих пор пялились на водяной вихрь и кружащие в нем обломки деревьев, а цокот копыт затерялся в оглушительном гуле.

– Рико, в сторону! – рявкнул Киго, но он стоял слишком далеко.

Конь влетел в середину группы, встал на дыбы и замолотил ногами по Рико и вопящим солдатам. От ужаса я разучилась дышать, но тут островитянин откатился от взбешенного зверя. А в нескольких шагах от нас вода снесла кусок склона, взметнув куски дерева, камни и землю.

Диллон смотрел на дело рук своих, и его восторг сменился внезапной бледностью.

– Это чересчур, – пробормотал он. Мелкие прохладные капли оросили его лицо и волосы. Диллон отпустил мою несвязанную руку и прижал пальцы ко лбу. – И больно. Разве должно быть так больно?

– Дай мне книгу. – Я потянула за наши жемчужные узы. – Позволь тебе помочь.

– Нет! – Мальчишка ударил меня в грудь, отталкивая на шаг. – Тебе нужна моя сила. Как и моему лорду. – Диллон ощерил зубы в злобной улыбке. – Ты его слышишь? Он вопит.

Я схватила его за грудки:

– Диллон, нельзя убивать Идо. Если он умрет, то и мы тоже. – Я встряхнула его. – Понимаешь? Мы должны его спасти!

– Спасти? – выплюнул Диллон. – Нет, я его убью, пока он не убил меня.

Пожелтевшие выпученные глаза мальчишки налились ненавистью. Он ни за что не спасет Идо. Никогда не поможет мне. Я чувствовала, что ревущая воронка вокруг нас расшатывается, мелкая морось превращается в крупные капли, бьющие по лицу. Диллон утратил власть.

У меня оставался последний шанс заполучить книгу, пока он не прикончил нас всех. Но он гораздо сильнее. Что же делать?

Отчаянно втянув воздух, я ударила Диллона лбом в лицо. Голову тут же отбросило назад, в глазах вспыхнула боль и яркий свет. Диллон взвыл, отшатнулся и потянул меня за собой. Сквозь пелену слез я разглядела белую нить, привязывающую фолиант к его предплечью, и ринулась к ней. Царапала ногтями тисненый переплет, отодвигала камни. Наконец между жемчужинами и кожаной обложкой образовалась щель, куда я смогла просунуть руку. Первый рывок ослабил натяжение нити. На втором половина жемчужин приподнялась. Еще разок – и я заберу книгу.

Я потянула, но, вместо того чтобы поддаться, жемчуг с щелчком прильнул обратно, прижав мою ладонь к фолианту. Диллона распрямился. Из раны над его глазом сочилась кровь. Я неистово пыталась высвободить пальцы, но нить и не думала ослаблять хватку. Теперь обе мои руки привязаны к фолианту, а сам фолиант привязан к Диллону. Он занес кулак, но мне некуда было отстраняться. Мощный удар пришелся по ребрам, лишив меня возможности дышать. Я согнулась пополам, воздух застрял в груди пойманной птицей.

Возможность забрать книгу потеряна.

Жемчуг еще сильнее стиснул мои пальцы, вверх по руке хлынуло пламя. Вскоре огонь добрался и до груди, расслабив мышцы и позволив с облегчением вздохнуть. Рот наполнился горькой кислотой, и разум вновь опалили тихие слова. Черная книга звала меня, шептала древние обещания власти – рассказывала, как остановить Диллона.

Предательство фолианта ошеломило нас обоих, и на мгновение мы застыли, каждый утопая в собственном отчаянии.

– Нет! – рявкнул Диллон. – Книга моя!

И яростно замолотил кулаками по моим рукам и груди.

Я видела перед собой лишь неуправляемого, безумного старого друга и могла думать только о его черной, тлеющей хуа. А что приготовила книга для меня? Ту же темную одержимость ган хуа и сожженный рассудок? Но выбора нет. Я должна впустить слова и их ядовитую силу в свой разум. Должна рискнуть собственным здравомыслием. Все остальное уже не сработало.

Из вихрящейся стены вокруг нас то и дело обрушивались волны дождя вперемешку с острыми камнями и грязью. Эти струи неслись отовсюду и пересекались в воздухе, будто сразу со всех сторон кто-то выплескивал воду из огромных ведер. Сломленное дерево вырвалось из потока и вонзилось в землю возле Солли, а чуть поодаль Киго едва успел увернуться от пролетевшего над его головой куста, и тот покатился вниз по склону. Долго воронка не продержится.

Я вновь обхватила жемчуг и помолилась Кинре. Но на сей раз попросила, чтобы она воззвала к черной книге и впустила темную хуа в мою голову.

Жар обрушился на меня словно телесный удар. Я пошатнулась, и Диллон потерял равновесие. Жемчуг свернулся, сжимая наши связанные руки, точно шипящая змея, и потянул книгу через мост из наших запястий. Горькая желчь опалила рот и горло, и вместо крика наружу вырвалось лишь жалкое хныканье.

Книга шла ко мне, неся с собой свою обжигающую энергию.

– Нет! – Диллон налетел на меня всем телом. – Нет!

Я рухнула на колени в мутную воду, он плюхнулся следом и, прижав мое плечо своим, вцепился в жемчуг, растягивая нить. Диллон впивался ногтями в мою плоть, его пальцы соскальзывали с камней, испачканных моей кровью. Я попыталась его оттолкнуть, но лишь помогла приподнять книгу. Диллон подсунул под нее ладони и потянул сильнее, бормоча слова, что гулкой песней отзывались в моей голове. И внезапно, под пронзительный вопль хуа, жемчуг распутался, и Диллон завладел фолиантом.