– Даже так? – нахмурился Мирон.

– Можешь ему сказать, – проницательно глянув на вора, усмехнулся Цукат. – Мне все равно. Если я не с ним, то сам по себе. И если не с тобой, то могу быть против тебя… Но мы же с тобой, да?

Мирон вдруг понял, что попал в зависимость от этого ничем не примечательного с виду человечка. Может, и не в полную зависимость, но тем не менее… Но Цукату он в этом никогда не признается.

– Что там за баба была? – спросил он, круто съезжая с темы.

Мирон все понял и, в сущности, обо всем договорился, а детали обсасывать ни к чему. Ведь обсасывать ему, а не Цукату.

– Люба ее зовут. Она не против.

– И что ты с ней собираешься делать?

– Ты не переживай, Мирон, я свои следы заметаю сам. Ну, если вдруг, что… Деньги давай.

Мирон одеревенелой рукой тронул Сазона за плечо. Тот передал ему сумку, которую он тут же облегчил на три «котлетки» по десять тысяч долларов в каждой. Похоже, Цукат знал про эти деньги, которые он получил от Сабура. Если так, то с ним лучше не темнить.

Дома Мирон первым делом раздавил склянку с морфием. Ему срочно нужно было смыть осадок, который остался на душе после разговора с этим тихим дьяволом Цукатом.

На птичьих рынках должны продавать всякую пернатую живость, но в Тиходольске не так. Рынок на Первомайской улице назывался птичьим, потому что находился напротив кафе «Золотой гребешок». А у кого золотой гребешок? У петушка. Вот рынок в честь петушка и называется птичьим. Кафе давно уже закрылось, там сейчас пивная, но рынок так и остался «Птичкой». Овощами здесь торгуют, фруктами с прилавков, ларьки в ряд стоят. Маленький рынок, всего пара коротких рядов, чисто для жителей близлежащих многоэтажек. Он даже ничем не огорожен. Люди ходят, машины по дорогое колесят, автобус к остановке причаливает.

– Опля! Братва подъехала!

Черный «БМВ» припарковался прямо к автобусно-троллейбусной остановке, два «быка» в цепях неторопливо вышли, приблизились к ближайшему ларьку, встали, закурили. Никого не трогают, просто ждут.

– Может, чаю попьем? – спросила Карина, тронув его за плечо.

Она не стала возвращаться к себе домой, а сняла квартиру в четвертом микрорайоне, в доме с видом на «Птичку». Это чужой округ, Октябрьский, но и Промышленный район для Сантоса уже не свой. Нет у него людей, чтобы противостоять октябрьской братве, поэтому строить планы на великое будущее просто смешно.

– А если это по нашу душу? – спросил Сантос, но он от окна все же отошел. Нога все еще болит, стоять трудно.

Он думал, что сломал ногу, но, к счастью, был всего лишь вывих. Дергун вправил Сантосу ногу, а он ему – вывихнутое плечо. И Карина не осталась без работы. В горячке событий Сантос не сразу обратил внимание на ожоги, которые получил при взрыве. Да и Дергун обжегся не слабо, но ничего, Карина знает, какими мазями их лечить.

Карина выглянула в окно.

– Да нет, это слам снимают, – сказала она. – Я их знаю, на рынке видела… Но ты лучше не светись.

Она боялась, что братки увидят Сантоса в окне. Она всего сейчас боялась. Хреново ей сейчас. Дом остался без надзора, квартира – без присмотра. И еще скрываться приходится. Чем все это закончится, неизвестно. Но Карина терпит эти тяготы с улыбкой. С улыбкой влюбленной женщины. Любит она Сантоса и на все готова ради него.

– Кассиры, блин… Игорек, давай к нам! Чайку попьем!

Дергун зашел на кухню мрачнее тучи. Он и раньше был нелюдимым, а сейчас и вовсе замкнулся в себе. Но так и у Сантоса на душе не намного веселей. Дергун помог ему добраться до Карины, вправил ногу, а затем заявил, что хочет уйти. Дескать, Груздь обещал ему защиту для Юли, но этого нет, поэтому он больше не связан обязательствами.

К Юле своей он собрался уйти. Собрался, но уйти не смог. Сантос его остановил. Не уговорами остановил, а фактами. Как только Игорь уйдет, им с Кариной придется сменить жилье, а для них это сейчас большая проблема. Сантос не угрожал ему, но парень все понял и так. Да ему и самому надо было отдышаться. Но сейчас его уже ничего не могло остановить. И сорваться он мог в любой момент.

– Все-таки уйти хочешь? – мягко спросила Карина, бросая Игорю в чай кусочки сахара.

– Да надо, – кивнул парень. – За Юлю переживаю.

– Я тебя понимаю.

– А он тебя понимает? – криво усмехнулся Сантос. – Он сейчас рванет в Москву и засветится. Может, нас покойниками считают, а он засветит нас.

– Ночью пойду.

– Да иди, кто тебя держит? Нужен ты!

– И вам в Москву надо… – хмуро посмотрел на парня Дергун.

– Может, ты и прав, – кивнула Карина.

– Бизнес у тебя здесь! – Сантос энергично махнул на нее рукой.

– Ну, бизнес и продать можно. Продать и уехать. И не в Москву, можно дальше…

– А как же Тиходольск?

– Все, проиграли мы, – тихо, но вразумительно сказала Карина.

Не хотел Сантос признавать свое поражение, но с каждым днем все ближе подходил к этой мысли. Дергун ему точно не помощник, а никого больше у него нет. Сам с октябрьскими он точно не справится. А может, там не только октябрьские.

– Ну, мы, может, и слиняем, – усмехнулся он. – А как же Игорек? Слух по городу гуляет, что Мирон его Юлю… И по Москве может гулять… Что Мирону делать?

– Потому я и хочу к ней, – покосился на Сантоса Дергун.

– И от Мирона с ней будешь бегать? Здесь Мирон, здесь его и валить надо.

– Ты же говоришь, октябрьские против нас.

– Против. И покрошили мы октябрьских. Мы их крошили, а наши машины уже под минами стояли. Может, октябрьские их и заминировали. Но зачем они тогда под огонь подставлялись? Ну, шугнули бы, а они буром поперли. Сколько людей потеряли. Подставил их кто-то. Может, Мирон. Их опустил, а нас выманил. Его люди за нами ехали…

– Уверен?

– А у нас новости воровского мира по «Маяку» не передают, – кивнув на однопрограммный приемник, сказал Сантос. – Кто там кого и зачем подставил, не сообщают.

– Может, и нет никакого Мирона.

– А куда он делся? С чего ему куда-то деваться? Думаешь, его из-за твоей Юли опустили? Я лично так не думаю. Может, ты ему Юлю уже простил?

– Не простил.

Дергун еще хотел что-то сказать, но Карина вдруг подняла руку, требуя тишины. Она, казалось, к чему-то прислушивалась, но при этом шевелила ноздрями.

– Блин, да мы, кажется, горим! – вскочила она.

И действительно, со стороны коридора запахло едким дымом. Сантос поднялся, дохромал до прихожей.

Дым валил через щель между входной дверью и полом. Похоже, на лестничной площадке разгорался пожар. И в дверь вдруг ударили кулаком.