— Башнёром к себе возьмёшь? — донёсся из темноты голос моего старого товарища.

— За яйца тебя надо бы взять, морда казахская! — вскочил я от тусклого вонючего костерка, вглядываясь в темноту южной ночи.

Из пропахшего пылью мрака появилась коренастая фигура и сделала шаг ко мне навстречу.

— Ты куда пропал? — спросил я, когда закончились обнимашки и хлопания друг друга по плечам.

— Ай, Ваня. Сейчас в Стране Советов очень опасно быть красным командиром, — улыбнулся Кобыланды, сверкнув зубами в отблеске мелких огоньков, перебегающих по кучке тлеющего аргала (высохшего навоза, если кто не в курсе). — Но ты говорил мне, что бывают ещё и воины-интернационалисты. А про то, что необходимо оказать помощи братскому монгольскому народу, писали в газетах. Вот и стал я цириком. Форму менять не нужно — только знаки различия другие, — он отогнул ворот танкового комбинезона и показал петлицу, в которой вместо шпалы красовалось что-то похожее на песочные часики. Ты расскажи лучше, как доехал?

— Нормально доехал. Повестку мне принесли прямо на завод, подогнали машину и отвезли в Урбах. Посадили в воинский эшелон, что вёз грузовики, а он прямиком и докатил до самого Улан-Удэ. Ох и гнали, скажу я тебе!

— Это да, — кивнул Кобыланды. — Полторы тысячи вёрст по степным дорогам от ближайшей железной дороги. Никак нам без грузовиков. Японцы-то со своей стороны тянут стальную магистраль — у них с транспортом дела обстоят веселее. А наши дороги… вот поедем — сам увидишь, какие автоколонны нынче задействованы. Ты машины-то поглядел? Как они? — перевёл он разговор в деловое русло, кивнув в сторону силуэтов укрытых брезентом МОТок. Это я придумал для своих суперлёгких танков такое определение — Мобильная Огневая Точка.

— Всё в порядке. Что? Мехводов нужно подготовить?

— Нужно. Да ты не пугайся, не с нуля. Ребята — тёртые бранзулетчики. Башнёрами я сам займусь — времени у нас мало. Если послезавтра не тронемся, можем и вовсе не догнать батальон.

— Понятно, — отвечаю. — Один день на всё, про всё. А как же с языком? Переводчик хотя бы есть? А то с охраной только жестами и переговариваюсь.

— Не понадобится переводчик. Народ у нас из конвойных батальонов с Дальнего Востока. Сибиряки, — Кобыланды произнёс несколько слов по-монгольски, после которых вокруг произошло активное шевеление ранее остававшихся в неподвижности фигур. В смутном полумраке зарождающегося утра было видно, как с машин стягивают чехлы:

— Трам-тарарм твою растудыть её в качель, — донеслась до меня родная речь. — А как в её влезать?

Я встал, потягиваясь, и сбросил с плеч шинель, в которую загнала меня чувствительная ночная прохлада. Начинался учебный день — представители братского народа к вечеру должны освоить новую технику.

— Твоё место справа, — сказал я Кобыланды и отпустил фиксаторы крышки лаза. Пластина откинулась на манер полки и обнажила широкую горизонтальную щель. Парни в танковых комбинезонах смотрели на неё задумчиво и почёсывали затылочные части шлемов.

— Вы! — ткнул я пальцем в крайнего справа.

— Цирик Лихолетов, — представился тот.

— Забирайтесь ногами вперёд и кверху пузом… Ваша лежанка слева.

— Может быть покажете, товарищ инструктор? — глаз в сумерках не разглядеть, но поза выражает недоверие.

Я мигом залез, запустил двигатель, проехал вперёд и «потанцевал», демонстрируя маневренность «аппарата». После этого мне уже больше никто не перечил — дело быстро пошло на лад. Парни действительно оказались неплохо подготовленными, поэтому шло не столько обучение, сколько разбор особенностей и освоение тонкостей — мехводы «обкатали» машины, освоились в непривычных условиях и уже к вечеру заявили, что полностью готовы.

В путь мы выступили ночью — света фар при скорости двадцать-тридцать километров в час вполне хватало, чтобы вести танки по степной дороге. Жаль только, что коротки летом периоды темноты — хватило их всего на полтораста километров. А потом прилетели самолёты и давай нас клевать. Я сидел на месте башнёра и пулял трассирующими по пикировавшим на нам японцев. Первая встреча закончилась вничью — без потерь с обеих сторон. Думаю, дымные следы наших снарядов сбивали пилотам прицел.

Вскоре мы остановились, спрятали технику под маскировочными сетками и принялись за техническое обслуживание. Не столько это было нужно моторам или ходовой, сколько механикам — всё ведь незнакомо. Чистка орудий — тоже стандартная процедура. Потом подтянулся грузовик с боеприпасами и водой, а там народ и задавил кемаря перед следующим рывком.

И тут гляжу, друг мой набивает магазин гранатомёта.

— Откуда у тебя незаряженный, — спросил я.

— Разрядил, — хмыкнул этот пройдоха. — Меняю гранаты с контактным взрывателем на дистанционные. Вот у этих постоянная задержка в шесть секунд — как раз полкилометра. Попробую ими достать этих тварей летучих.

— Погоди, — говорю. — Не было же дистанционных! Вернее Таубин их должен все переделать на контактные.

— Я попросил и дистанцинных. Ты же сам говорил — подобные решения вернее всего проверяются в боевой обстановке. Ну, какое оружие лучше. Я вот и подумал, что взорвись граната неподалеку от атакующего самолёта — пилот сразу шарахнется, — договорил, и выдал мне пяток цилиндриков. Как раз на одну гранатомётную обойму. — Ты тоже попробуй. Уверен, что стреляешь лучше меня.

Самолёты мы в этот день видели ещё пару раз, но я так и не понял: наши это были или вражеские. Далеко. Вечером вёл мехвод, а ночью за рычаги перебрался я. То и дело нас обгоняли колонны грузовиков, заставляя сдвигаться с дороги в степь, а я всё-таки имею заметно больше опыта езды по неудобьям. Утром снова сменились, поэтому воздушный бой между нашими И-16 и японскими Ки-27 наблюдал, не отвлекаясь, через прицел. Не скажу, что всё понял, но кутерьмы было много. Однако, никого не сбили.

Местность тут открытая, авиации раздолье. Очень хочется постоянно видеть над головой свои ястребки… а они только изредка пролетят поодаль. Слева на дороге пылит автоколонна, обгоняя нас. Справа конные повозки и караван под вьюками. А вот стремительные БТ катят на колёсном ходу — их все пропускают, машут руками и даже пальцами показывают. Наши три лоханки тоже привлекают к себе внимание, но их издалека не видать, поэтому любопытные взгляды обращаются в нашу сторону не так часто.

И вдруг откуда ни возьмись пара японских самолётов заходит на автоколонну прямо через наши головы. Низко идут, целятся наверное, потому что держатся в воздухе ровно и плавно снижаются, причём на небольшой на мой взгляд скорости. Мысленно прикинул — я ведь из гранатомёта стрелял много и траекторию гранаты представляю себе хорошо — да и выпустил три снаряда подряд в расчетный момент. Как стреляли другие машины — не видел и не слышал — хлопает это орудие совсем негромко. Поэтому появление восьми разрывов в воздухе перед самолётами было для меня неожиданностью. Для пилотов — тоже. Ох, как они рванули в сторону — думал столкнутся или упадут. Но нет, удержались. И улетели.