Остатки тех отрядов, промышляющие грабежом и разбоем, до сих пор терроризировали предгорные поселения. В распоряжение к Штерну временно поступили три летучие группы пограничной охраны, и с их помощью, под предлогом окончательного уничтожения банд, были найдены практически все неуловимые и призрачные Черные Стрелки. После окончания боев и удаления пограничников обратно в места расквартирования разведчиками были собраны оружие и одежда, упряжь, разные мелочи с родовыми знаками уничтоженных разбойников.

В порядке строжайшей тайны собранное оружие доставили к Пригорью, аккурат перед появлением Клиггера ван Дрееке. И пока знали об этом немногие, только те разведчики, которые ходили со Штерном в забег на Стрелков, сам Росомаха, его заместитель да секретарь Магистрата. Что делать с этим добром, пока знало еще меньше людей: Клиггер, Штерн и теперь еще командиры подразделений, читающие приказ префекта.

«Командирам подразделений, а также лицам, их замещающим и держащим в руках данное указание, строжайше предписывается подчиняться приказам и выполнять требования лица, передавшего оный документ в ваши руки. Данные лица наделяются полномочиями наших представителей и несут в руках, в мыслях и на языке нашу волю, осмысленную и необходимую. В силу сохранения законного правления Магистратуры Тотемонда устанавливаем необходимость поиска, нахождения и предания наказанию (смертной казни) следующих лиц:

ренегата, предателя и изменника, нарушителя клятвы и собственного слова, охотника Старой Школы Освальда,

а также находящегося с ним военного преступника против народа Тотемонда Хильдегарта Клааса.

Приметы вышеуказанных испросить у лица, передавшего приказ. Воинам Магистратуры, выполнившим задание, обещаем денежное довольствие сверх обычного – втрое, разовую премию в пятьдесят тотемондских тальеров и повышение в службе на две ступени.

Для выполнения данного приказа, требуем: уничтожить поселок, село или деревню, давшую приют вышеуказанным ренегатам. Дабы не допустить слухов и кривотолков, создать видимость нападения со стороны ближайшей границы, а если требуемое неисполнимо – нападения местных разбойных групп, остатков мародеров либо любой схожей ситуации.

В случае неисполнения либо недобросовестного исполнения данного приказа к саботажнику (саботажникам) будет применена та же мера наказания, что и к разыскиваемым лицам. Указание сие есть волеизъявление Магистратного совета Тотемонда, а значит, одобрено как людским, так и высшим судом, ибо служит укреплению порядка, закона и справедливости, установленных Божьей волей в нашем государстве.

Советники: Вальер Штолеманн, Бранд Сошлин, Каспар Виерхаузе. Префект Магистратуры Тотемонда Антоний Кадавер».

Дрееке оглядел лица стоящих вокруг командиров, жалея о невозможности заглянуть в глубину их глаз. Не каждый день можно получить подобный приказ, в котором достаточно ясно указано, узаконено и подробно расписано применение оружия против собственного народа. Переломный момент во всей операции наступил прямо сейчас, если у кого-нибудь из испытаннейших солдат возникнут сомнения, то разбираться с ними нужно немедленно.

Швартберг с Креестом ничем не показывали недовольства приказом. Решения за них всегда принимали другие, и сомневаться в правильности выбора методов Совета им даже в голову не пришло. Раз надо, значит, надо, на то солдат и существует, чтобы приказы выполнять. Насчет ушедших разведчиков сомневаться тоже не приходилось. С моральными принципами там никто не мучился. Многим доводилось выполнять задания и похуже.

А вот следопыты почему-то шушукались между собой, бросая настороженные взгляды в сторону Клиггера. У Дрееке от недобрых предчувствий даже зашевелились волосы на затылке, и на ладонях выступил холодный пот. Вот уж точно чего у него не было, так это желания разбираться с этими лешаками. Сейчас он даже пожалел о том, что заранее не узнал о лесовиках побольше. А то вдруг у них, в ихних буреломах, верования свои какие-нибудь, заранее запрещающие участие в таких вот темных делишках. Да еще то, что следопытов было восемь человек, и все не спали, а стояли на постах, заставляло нервничать еще больше. Опасность от них могла исходить очень даже явная. Если лесовики решат взбунтоваться из-за насилия, которое должно произойти вскоре, то страшнее этого ничего и придумать нельзя.

Перспектива уподобиться зайцу, пытающемуся ускакать от стрелы лесного следопыта, Клиггера точно не прельщала. Стреляли лесовики куда лучше, чем разведчики Росомахи, а потому следовало побыстрее выяснить причину их недовольства.

– Вален, что вы так долго обсуждаете? Опять что-нибудь не ясно? – Клиггер изобразил на лице недоумение. – Все вроде подробно написано.

Старший следопыт ответил коротко и очень доступно, развеяв все сомнения секретаря:

– Оплату поднять надо бы помимо наградных. Уговор был довести вас сюда, про такую бойню ничего не говорили. Так что, мейстер заплатит нам побольше?

Дрееке облегченно вздохнул и утвердительно мотнул головой. Жадность человеческая в очередной раз взяла верх над совестью. Он давно привык к таким вещам, но все равно каждый раз поражался людской продажности и дешевизне человеческой жизни.

Отпустив людей, Клиггер вернулся к тому месту, откуда его увел Вален. Дубовое Пригорье спало мирным сном, луна освещала поселок мягким зеленоватым светом. «Такой цвет очень подходит на данный момент, – пришло в голову Дрееке, – именно такой, дающий покой и успокоение во снах. Может быть, они видят что-то очень красивое и не имеющее ничего общего с повседневным, непосильным трудом. Спите, спите, скоро отдых и покой будут доступны всем вам, очень-очень скоро».

…Разведчики ушли к частоколу сразу после первых петушиных криков. Луна уже садилась, звезды начали тускнеть, да вдобавок еще натянуло тумана из тесно окружившего деревню леса. Люди Штерна, закутанные в серые маскировочные плащи, как ласки, перемахнули через заостренный частокол, а лесовики в это время сняли дозорных, задремавших под утро на трех сторожевых вышках. Креест, наблюдая за ними, только удивленно присвистнул. Стреляли следопыты отменно, чуть ли не в полной темноте, не каждый смог бы так попасть.

Тяжелые кони рейтар, вместе с седоками, уже стояли прямо напротив ворот Пригорья. Пятнадцать закованных в сталь всадников готовы были взорвать тихий сон поселка углежогов. Швартберг подправил ремень каски, проверил, легко ли выходит из ножен тяжелый палаш и привел свою команду в полную готовность, предостерегающе подняв вверх правую руку с раскрытой ладонью. Ворота должны были открыться с минуты на минуту. Командир всадников покосился на Дрееке, стоявшего рядом с ним. Обычно спокойный секретарь заметно нервничал. Пальцы то и дело то стискивали, то отпускали ремень уздечки. Да и вообще Швартбергу очень не нравилось его поведение в последнее время, взять хотя бы ту ночную выходку. Хотя, может, и правда, Клиггера шарашит мандраж. Мысли Сольена были остановлены тихим скрипом открывающихся створок, сбитых из толстых досок. Швартберг резко выдохнул и, уже срываясь с места, резко махнул вперед рукой.

И молча, лишь взрывая топотом кованых копыт сонную тишину, рванул вперед отряд магистратуры Тотемонд, государства закона и порядка. А впереди, сразу оторвавшись от всех, несся первый секретарь верховного суда Клиггер Эйсвальт ван Дрееке, и встречный поток воздуха развевал за его спиной черный плащ, напоминающий в эти мгновения крылья стервятника, почуявшего добычу.