и споров на мне были новомодные «гады» (на самом деле, конечно же, чертовски старомодные). Отказываться от подарка не стал — во-первых, ботинки были в самом деле прочные. Погода в любое время может измениться, а в этих и дождь нипочем, и не замерзну.

Затем Тунгусовы раскритиковали мои рваные и грязные родные джинсы-джоггеры.

— Дизайн у них, конечно, новомодный, — прокомментировал Мазя. — Только вот порваны так, что скоро с голым задом будешь ходить.

— «Мальвины» возьмем!

Так на мне появились обычные синие джинсы, ничем на мой взгляд непримечательные. Но Тунгусовым было виднее.

— Предлагаю на этом считать наш должок закрытым, — деловито произнес Тоха, когда мы выходили из «Костыля». — Ты на нас не дуешься?

Мой взгляд упал на барную стойку, за которой продавался отнюдь не только алкоголь.

— Ну, если вы еще угостите меня стаканчиком чего-нибудь не спиртного…

Тоха попросил налить всем квас, и мы вышли из «Костыля» наверх. Мазя тут же пошел рассматривать местные граффити, Булк закурил.

— Спасибо, — сказал я Тохе, осматривая свой вид. — На самом деле даже хорошо, что я вас встретил. Ну или вы меня. Благодаря вам узнал, что ни черта не умею управлять своим даром.

— Это дело временное. У тебя, наверное, недавно Инициация случилась. Скоро все распробуешь, не переживай. Можем как-нибудь потренироваться вместе. На медведевских!

— Тогда если я вдруг решу прижучить медведевских, вы в деле?

— Без вопросов! Мы как раз снарягой обзаведемся, стволы поищем, и будем готовы.

Самое время было прощаться. С ребятами, конечно, весело, но пора бы уже часы забрать. И я бы уже двинул в путь, если бы не мальчишки цыганского вида, в миг окружившие нас.

— Дядь, отсыпь на хлеб, — обратился один из них к Тохе.

И все бы ничего, но детям было лет восемь-десять. И почти у каждого в руках была сигарета…

Зрелище было настолько вопиющим, что поначалу я даже принял сигареты за игрушечные. Но нет: мелкотня их курила, не стесняясь.

— Ну-ка свалил, малой, — шуганул его Тоха.

— А те че, на хлеб жалко? — не отступил цыганенок.

— А ты не шеперься, — рявкнул на него Булк. — Считаю до двух, чтобы вас тут не было.

— Бичи! — фыркнул мальчуган, дыхнув куревом.

— Нюх потерял, засранец? — Булк резво схватил его за шиворот, а затем дал смачный подзатыльник. — Кому еще всыпать, мелюзга?

В ответ мальчуган матерно выругался, и Булк врезал ему повторно — сильнее.

— Сука, отпусти! — заорал цыганенок, и его дружки вцепились в руку Булка, дабы тот отпустил. Он бы удовольствием всыпал и им, но вторая рука была занята стаканчиком кваса.

Вмешался Тоха, пнув одного из мальчуганов под зад. Те отбежали.

— Эу! — донесся до нас крик одной из компаний ровесников, что ошивались неподалеку. — Вы че Мухти трогаете?!

И двинулись к нам.

— Мазя, — тут же позвал Тоха бродившего вдоль стен брата, и тот двинул к нам.

Малышня тут же спряталась за спины подошедших парней. Выглядели они пестро, у одного даже панковский гребень торчал, у других были заметны тату, наколки, цепи.

— Вам Мухти кем приходится, чтобы на него беспределить? — спросил коротко обритый парень, сплевывая нам под ноги. — Вы вообще под кем ходите?

— А кто спрашивает? — гордо выпучился на него Тоха, делая шаг вперед. На его лице ни морщинки не дрогнуло.

— Вы че, не врубаетесь? — начал повышать голос тот. — Это младший брат Драгомира Мухти.

— Да хоть сам его светлость, — равнодушно ответил Тоха. — Он бычить начал, за то и получил. Или пусть сам Драгомир его воспитанием займется.

— Он ****ит! — влез цыганенок. — Мы просто пообщаться подошли, а они напали.

— Мелочь клянчить, — поправил Тоха.

— А че, нельзя?! — заорал на него цыганенок. — Я Драгомиру расскажу, он вам кадыки повырывает! Еще и курево у нас отобрать пытались! Так что бабки гоните живо!

И остальная малышня начала единогласно поддакивать.

— Че за базар? — не удержался Булк, но Тоха остановил его взглядом.

Повисла тишина. Возможно, в компании тоже начали понимать, что мелюзга слишком уж борзо себя ведет. А может, просто раздумывали, до чего докопаться. И словно в ответ на мои мысли донеслось:

— Ты Мазя? — Из компании незнакомцев выделился парень с покрашенными черными волосами и кольцом в носу.

— Ну я, — ответил тот.

— Так ты у Драгомира вообще на коленях ползать должен, — продолжил тот.

— Обоснуй-ка, — ответил Мазя, несколько опешив.

— Ты своей мазней на его тэгу заехал. Точнее не на его, а на его брата, но то не суть.

Речь, видимо, шла о граффити.

— Оп-па, — ощерился тот, что заговорил с нами первым. — Тут или баттл, или стрелу забивать. А сейчас скидывай рюкзачок и выворачивай карманы, и так и быть, на первый раз простительно.

А вот это уже был серьезный наезд. В общем-то, все изначально к этому шло, к гадалке не ходи. Такое спускать нельзя — и сливаться тоже. Убежишь один раз — будут шугать вечно, даже такие малолетки, как этот Мухти…

Закаленные уличной жизнью Тунгусовы все это и так прекрасно знали. Поэтому мы вчетвером поняли друг друга без слов.

Одновременно, как по команде, допили квас из стаканчиков.

И в следующую секунду понеслись в драку.

Глава 19

Эффект внезапности дал нам фору. Противников было семеро, на трое больше, чем нас, но уже в первые секунды число уровнялось.

На сей раз я не особо думал о даре — он тут мог только помешать. Драки драками, но эта шпана не заслужила смерти со множеством переломов. По крайней мере — пока не заслужила. А рассчитывать свое «нечто» я толком не научился.

Иными словами, мы и без всякого дара справлялись. Чувствовал я себя так себе, еще не полностью оклемался от ударов Тунгусовых, и все же теперешний бой в чем-то даже тонизировал. Пару раз получил в нос, из которого вновь брызнула кровь, остальные помехи даже не заметил.

Когда казалось, что еще немного поднажать, и все противники будут уже валяться на земле, из арки вылетела милицейская «буханка». Выбежал наряд, начались задержания.

Все происходило очень уж стремительно, да и бежать от милиции, если честно, было особо некуда. Милиционеры пользовались такими же электродубинками, что была у Ассоль, так что в ход пошли не просто удары, но и разряды тока. Сопротивляться точно не стоило.

Свинтили, усадили в «буханку». Из противников приняли только двоих — остальные то ли надавили на полученные травмы, то ли умудрились откупиться.

Вот тебе и милиция… Не так я хотел в нее попасть, ой не так. Хотя суть дела это меняет не сильно,